Блистательный Двор - Райчел Мид

– Но почему? – возразила я, нарушив паузу. – Вы тоже меня выручили! Вы меня спасли, Седрик. В Осфро я медленно шла ко дну. И теперь я у вас в долгу. Я бы и на большее пошла, если это нужно, чтобы сохранить вашу жизнь, даже вопреки вашему желанию.

Во время моей тирады Седрик смотрел на меня невероятно пристально, как будто не мог до конца поверить моим словам. А когда я замолчала, он улыбнулся – и я чуть-чуть успокоилась.

– Вопреки моему желанию? – переспросил он.

– Это вы сделали выбор и осложнили свою жизнь ересью.

– Веру не ты выбираешь. Наоборот – она тебя выбирает.

– Ладно, – отозвалась я и пожала плечами. Я постаралась говорить легко и небрежно, но безумно радовалась тому, что мы не ссоримся. – И как же она вас выбрала? Не обижайтесь… но вы не похожи на человека, который интересуется духовными вопросами.

Седрик неторопливо направился к особняку, и я пошла рядом с ним.

– Меня беспокоило очень многое – с самого детства. Мои родители состоят в браке, но с тем же успехом можно считать, что они в разводе. Они почти всегда жили порознь, а мы должны были притворяться, что это нормально. Не полагалось открыто реагировать на семейные неурядицы, впрочем, и на все остальное – тоже… Главными понятиями для Торнов являются долг и сохранение приличий, как и учат традиционные религии… Но позже я узнал, что шесть ангелов-отступников – вовсе не злобные чудовища: они просто отвечают за чувства и инстинкты, которые отвергают священники Уроса. И я понял: нет ничего дурного в том, чтобы принимать эмоциональную сторону, жить в мире с самим собой. Нет ничего страшного в том, чтобы давать волю своим страстям.

Мысль о Седрике и вольных страстях выбила меня из колеи, и я на мгновение потеряла нить его горячих объяснений.

– Другие стороны аланзанской веры тоже показались мне обоснованными, – продолжил он. – Духовность без ограничений. Внимание к каждому человеку. Почитание природы. Нам не нужно посещать пышные службы, когда нищие и простолюдины голодают рядом с соборами, возведенными в честь Уроса. А ведь церковь Уроса процветает исключительно за счет щедрых пожертвований. Нечестно, что одни живут в роскоши, а другие влачат жалкое существование.

– Я видела ваши наряды. Вы не аскет. Кроме того, вы, по иронии судьбы, знаетесь с людьми, которые в Новом Свете считаются весьма обеспеченными.

– Думаю, что есть разница между честными предпринимателями и теми, кто забирает последние гроши у людей, которые верят, что в будущем получат от своего господина реальную помощь. Видите ли, Аделаида: традиционная церковь проповедует любовь к человеку, а на самом деле копит…

– Нет! – вскинула руку я. – Перестаньте! Я вижу, куда вы клоните. Я буду хранить ваши тайны, но не пытайтесь обратить меня в язычество!

Он рассмеялся:

– И в голову бы не пришло! Хорошо, что вы хоть где-то проводите границу.

Мы приближались к особняку, и мимолетное веселье угасло.

– Мне очень жаль, что я осложнила вашу ситуацию, – призналась я.

– Ничего! Я давно привык к тому, что моя жизнь полна трудностей. Но прошу вас, Аделаида, будьте осторожнее. Никто из нас не будет в безопасности, пока у вас на пальце не засверкает золотое кольцо от адорийского жениха.

– Обещаю, что он подарит мне кольцо с огромным бриллиантом, – сообщила я Седрику, заработав ответную улыбку.

Когда мы вернулись в дом, я увидела, что большинство девушек разошлись по своим комнатам, избавив меня от массы вопросов. Увы, я ошибалась!

Поднявшись в спальню, я застала там Тэмсин и Миру. Похоже, они ждали моего возвращения. Тэмсин сразу вскочила.

– Что ты натворила? – крикнула она, повторяя слова Седрика.

– Что ты имеешь в виду?

– Хватит мямлить! Теперь ты не отвертишься! – Тэмсин скатилась до своей прежней речи, что ужаснуло бы мистрис Мастерсон. – Ты у нас любишь пошутить, да? Плывешь себе по течению, а в конце просто всех давишь?

Мне вспомнились обвинения Седрика, которые он на меня обрушил, когда я попала в Блистательный Двор: он тоже говорил, будто я отношусь к роли Ады очень легкомысленно. Неужто мои поступки всегда будут восприниматься окружающими именно так – и меня никогда не станут принимать всерьез?

– Как ты умудрилась это сделать? – не унималась Тэмсин. – Как ты получила лучшие баллы по всем предметам?

– Я многому научилась, когда работала у графини. Я всегда находилась среди аристократов и, наверное, невольно переняла их манеры. Я ведь тебе говорила…

Тэмсин скривилась.

– Не ври! Где же были твои прекрасные манеры? Мы живем здесь уже достаточно долго, и ты вечно в чем-то путалась, но всегда в разном! Ты постоянно менялась, делала что-то безупречно, а потом не справлялась с самыми примитивными вещами. Что за игру ты ведешь?

– Но я не играла, – возразила я. – Я слишком нервничала. А во время переэкзаменовок я собралась с силами.

– Не верю, – твердо заявила она. – Я не знаю твоих намерений, но ты явно что-то скрываешь. И если ты думаешь, что можешь взять и сломать мою жизнь…

– Опомнись, Тэмсин! – прервала я ее, переходя от обороны к наступлению. – Твоя жизнь вовсе не сломана.

Ее лицо исказилось от ярости.

– Неправда! Я добилась своей цели и попала в первую тройку! А ты взяла и все разрушила! Я говорила тебе, насколько мне важно стать самой лучшей, а ты отняла у меня надежду и лишила меня будущего!

Я вскинула руки.

– Тэмсин, прекрати! Я почти каждый день терпела твои спектакли, но это уже чересчур. Почему ты считаешь, что твоя жизнь сломана? Ты можешь мило беседовать на любую тему, высидеть праздничный обед с семью переменами блюд и играть на фортепьяно! Может, ты и не попадешь на все приемы в Адории, но запросто выскочишь замуж за богатого и влиятельного жителя Нового Света. Ты была дочерью прачки, но преобразилась. Если бы ты была мне настоящей подругой, ты бы радовалась моим успехам.

– Ага! – бросила она. – Но я все-таки должна понять, что ты от нас утаиваешь! Я прожила рядом с тобой больше восьми месяцев, но ничего толком о тебе не знаю. Единственное, в чем я уверена – что ты нам врала! Твой триумф является прекрасным доказательством!

Меня терзало множество неприятных чувств. Гнев. Печаль. Досада. Я ненавидела ложь и притворство. Мне хотелось рассказать все Тэмсин и Мире. Про титул. Про Лионеля и Аду, про Седрика и его мечту попасть в колонию Вестхэвен. Свои и чужие секреты жгли меня, и я жаждала открыться подругам. Но хотя мне это и было необходимо, я запретила себе так поступать. Мне нельзя предавать Седрика. Да и последствия могли быть очень-очень печальными, если не трагичными. Поэтому я спрятала все тайны в глубине сердца и приказала себе выстоять перед враждебным отношением Тэмсин.

– Нет, Тэмсин, – вмешалась Мира, – ты несправедлива. Что плохого в том, что Аделаиде захотелось преуспеть? Каждая из нас хочет добиться успеха! И она ведь сказала тебе, что сперва она не справлялась, потому что нервничала.