Лето коронации - Маргарет Пембертон

Зак скользнул взглядом по ее лицу и стиснул зубы. Он предчувствовал перемену в ее настроении, но не ожидал, что это случится в присутствии посторонних.

Желая успокоить и удержать Керри, он снова взял ее за руку.

Глазки Летти заблестели: это зрелище было похлеще того, что она видела ночью на пустоши.

– Отпусти меня! – прерывающимся голосом воскликнула Керри, понимая, что она не сможет довести задуманное до конца и подвести черту под их отношениями, пока чувствует кожей его пальцы, такие длинные и сильные, ощущает его запах и видит страсть в его взгляде.

– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Керри! – взволнованно сказал он. Летти навострила уши. – Я не флиртовал с тобой прошлой ночью. – Он привлек ее к себе и понизил голос до шепота: – Я по уши влюбился в тебя, Керри Коллинз, втрескался в тебя так, как ни в одну женщину прежде.

Керри ахнула от изумления. Да как он смеет говорить такое и обнимать ее в общественном месте! Она отпихнула его и с яростью вскричала:

– Я иду домой! И не смей подходить ко мне, Зак! Даже не пытайся ко мне приблизиться!

В иных обстоятельствах его, возможно, смутил бы любопытный взгляд Летти. Но сейчас он заботился лишь о том, чтобы не потерять Керри навсегда.

– Когда происходит нечто, выходящее за рамки, это, возможно, предопределено свыше! То, что случилось между нами, из этого ряда. Ты необыкновенная женщина, так мне подсказывает чутье, которому я привык верить. Не притворяйся, будто ты не понимаешь всей серьезности ситуации.

Дверь паба распахнулась, и вошел улыбающийся Дэниел Коллинз.

– Добрый вечер всем присутствующим! – воскликнул он. – Вы уже знаете, что Мэтью нашелся? Мальчишка скоро будет дома!

Он подошел к бару, хлопнул газетой по стойке и заказал, как обычно в это время, пинту светлого горького пива.

Летти готова была его задушить: еще немного, и Зак Хемингуэй признался бы Керри в своей вечной любви, встав перед ней на колени! И надо же было Дэниелу появиться в самый неподходящий момент! Даже весть о том, что беглеца наконец-то отыскали, не могла подсластить горечь разочарования.

Зато Керри ухватилась за эту новость, как утопающий – за соломинку.

– Мэтью нашелся? – переспросила она и начала медленно отступать на ватных ногах к выходу, стараясь не думать о словах Зака. – Какая чудесная новость! А как, должно быть, обрадовались Кейт и Леон!

Пятясь к двери, Керри лихорадочно старалась подавить то всепоглощающее желание, которое пробудила в ней новая встреча с Заком. Желание настолько сильное, что перед самым появлением в баре ее свекра она готова была отречься от своей клятвы больше никогда не видеться с Заком.

– А кто его нашел? – спросила она. – И где?

Дверь была у нее за спиной, оставалось сделать всего несколько шагов, а потом – улица и бегом домой, готовить ужин для мужа. И тогда она вновь станет прежней Керри, которую все привыкли видеть в переднике за прилавком. Неряшливая дурнушка, на которую никто, даже муж, не взглянет дважды. А от нынешней Керри, способной заставить идеально сложенного молодого красавца публично объясняться ей в любви, не останется и следа.

– А ты разве сама этого не знаешь, деточка? – удивился Дэниел. – Я думал, что Дэнни уже рассказал тебе и ты прибежала сюда, чтобы поделиться со всеми этой радостью! – Он облокотился на стойку и стал ждать, пока Летти нальет ему пива, – простодушный пожилой человек, которому и в голову не приходило полюбопытствовать, что привело Керри в пивной бар в столь ранний час одну, без мужа. Летти поставила перед ним наполненную кружку, и, ожидая, пока осядет пена, он стал рассказывать: – На след Мэтью вышли Билли и Дейзи. Они обнаружили, что он побывал на старом баркасе Леона – «Дикой рябине». Эта посудина пришвартована где-то в Лающем протоке. Как только Леон узнал об этом, он тотчас туда отправился.

Стараясь не смотреть на Зака, но чувствуя его взгляд, Керри вымучила улыбку.

– Потрясающее событие! Теперь эта надменная старая карга – тетушка Мэтью слегка поостынет. А как она горячилась, доказывая, что его скорее обнаружат на луне, чем на реке! – Она взялась за дверную ручку и решительно произнесла: – Ну я пошла. Пока!

– До свидания, мой бутончик! – кивнул Дэниел, беря в руки кружку, затем он обернулся к Заку и дружелюбно промолвил: – Ну, как идут дела? Потихоньку обживаешься на новом месте? Не думаю, что у тебя возникнут какие-то проблемы. Мы здесь, на площади Магнолий, живем как одна веселая и дружная семья. Верно я говорю, Летти?

Летти истерически хохотнула.

– Это верно, компания подобралась веселая! – сквозь смех проговорила она. – С такой не соскучишься. И новичков у нас принимают приветливо. Пожалуй, порой даже чересчур радушно. – И она вновь залилась язвительным смехом, поглядывая то на Зака, то на Дэниела.

– Значит, вы с ней провели вместе целый день, потому что она была чем-то огорчена? Любопытно, что же огорчило ее до такой степени, чтобы ты был вынужден ее успокаивать и утешать аж до шести вечера? – вопрошала Кристина, снедаемая ревностью и болью. Оставаясь по-прежнему в темно-красной шелковой блузке и белой льняной юбке, в которых участвовала в поисках Мэтью, Кристина стояла посередине безупречно убранной комнаты и жгла мужа яростным взглядом.

Джек запустил пятерню в свою густую темную шевелюру. Ему изрядно надоели участившиеся в последнее время семейные сцены. Объяснить жене, отчего расстроилась Мейвис, он не мог и не хотел. Да и в спальню он поднялся лишь для того, чтобы надеть свежую сорочку перед уходом в клуб. Кристина же, по-видимому, специально последовала за ним, чтобы закатить ему скандал.

– Давай обойдемся без ссор, – с плохо скрытым раздражением промолвил он. – Мне нужно поговорить с Заком о матче, а потом…

– Это все, что тебя волнует, да? – перебила она его с горечью. – У тебя на уме только твой клуб, матчи и деньги, которые можно за них выручить!

Семейная жизнь ей представлялась иначе – прогулки летним вечером по саду, дом, звенящий от детского смеха, мирные беседы. Нынешнее же их совместное существование ей настолько опротивело, что порой хотелось умереть.

Джек истолковал горькие нотки в ее голосе по-своему. Он признавал, что Кристина обладает врожденным вкусом и элегантностью, и даже гордился ее особой манерой держаться, не предполагая, что эти черты станут угрожать их браку. Но сейчас его охватило бешенство.

– А как еще я, по-твоему, должен зарабатывать деньги на содержание семьи? – воскликнул он. – Я ведь не летчик-испытатель, не нейрохирург или профессор университета, а простой парень из юго-западного Лондона. Я не холеный щеголь из среднего класса и не выпускник привилегированной школы! Пойми же это наконец, ради Бога! – Он впервые разговаривал с Кристиной на повышенных тонах, но не собирался извиняться за это. Высокомерное отношение к его работе Джеку осточертело. – Тебе не помешало бы почаще заглядывать в мой спортзал! – в сердцах упрекнул он. – Если бы ты посмотрела, чем, собственно, я занимаюсь, дорогая, то, возможно, твои взгляды бы изменились!