Трагедии Финского залива - Андрей Платонов

Одновременно на борту крейсера находился командир Отряда легких сил (OЛC) вместе со своим штабом с совершенно не определенным статусом. Почему не определенным? Потому что в боевом приказе он как командир отряда не упоминается, из него явно следует, что главными силами управляет лично комфлот. Одновременно в плановой таблице на переход указывается, что управляет движением этого отряда все же командир OЛC[37]. Такие разночтения в организации боевого управления говорят о крайне низком качестве разработанных документов, под которыми стоят в том числе подписи начальника штаба флота. Исходя из требований руководящих документов, командира отряда главных сил вместе с его штабом требовалось посадить на лидер «Ленинград», а крейсер оставить флагманским кораблем всей группировки, развернув в его кают-компании полноценный командный пункт флота.

Здесь опять-таки необходимо пояснить, что, как показала практика, совмещать два КП разных начальников нельзя. Иногда это правило частично нарушается — чаще всего из-за проблем с обеспечением связью, и два КП размещаются на одном корабле, но территориально раздельно, не зависимо друг от друга. Дело в том, что каждый командный пункт управляет строго определенными силами, причем через нижестоящие командные пункты, а не через головы промежуточных начальников.

Из практики следует (и подтверждено теоретически), что каждый орган управления должен иметь 5 ± 2 объекта управления: при меньшем количестве содержать промежуточное звено нецелесообразно, а при большем — орган управления начинает не справляться, «захлебываться». Конечно, это не догма, и многое зависит от конкретных условий обстановки, но в нашем случае все было корректно, построение группировки, во всяком случае, по количеству отрядов и конвоев вполне рационально.

Еще один важный момент. С командными пунктами органически связаны средства связи корабля, а их количество ограничено. Поэтому размещение командира отряда главных сил и его штаба на «Ленинграде» позволило бы за счет средств связи этого корабля организовать все необходимые радиосети[38]. Одновременно перенос КП на лидер не потребовал бы новых радиосетей для ФКП командующего флотом, так как все они и так должны были существовать для всех остальных отрядов и конвоев.

Однако командующий группировкой взял на себя управление одним из отдельных отрядов. По опыту — подобное сразу резко ослабляет усилия по управлению всей группировкой. Все это как-то можно объяснить при условии нехватки подготовленных штабов, то есть органов управления. Но на переходе в качестве пассажиров переезжал командир OЛC со своим штабом, а командир ОВР Главной базы вместе со своим штабом, исходя из задач арьергарда, вполне мог бы возглавить этот отряд. Да и офицерами штаба флота можно было укомплектовать несколько командных пунктов. Похоже, командующий флотом заранее сосредоточил все свои усилия на прорыве именно главных сил.

Вышеизложенные моменты далеко не охватывают всех требований руководящих документов, это самое элементарное, буквально лежащее на поверхности. Теперь осталось ответить на вопрос, в какой мере неполноценное планирование операции по прорыву сил флота повлияло на ход реальных событий.

25 августа своим приказанием начальник штаба определил старшинство флагманов на рейде и порядок их отхода. Последним с рейда должен был уходить командир Минной Обороны, по сигналу которого предполагалось осуществить закупорку и минирование гаваней силами ОВР.

Несмотря на мужество советских войск, 26 августа началась агония обороны города. Дальше все становилось бессмысленным, а главное — в ближайшие сутки могло быть потеряно управление войсками, и тогда начался бы хаос, нечто сродни тому, что менее чем через год произошло под Севастополем.

В этот день верховным командованием наконец-то дается разрешение на эвакуацию. Уже к вечеру подготовили исполнительные документы на прорыв, утром следующего дня их утвердил Военный совет КБФ и немедленно вручили исполнителям. В состав комплекта документов входили: Боевой приказ командующего с плановыми таблицами перехода отрядов боевых кораблей и конвоев. Каждый командир конвоя имел ордер движения и наставление на переход[39].

27 августа отдается приказ стрелковому корпусу о подготовке к отходу и порядке посадки на транспорта под прикрытием огня корабельной и береговой артиллерии. Непосредственно в частях этот приказ получили в 11:30–12:00 27 августа. В 21:00, прикрываясь арьергардами и огнем флота, войска начали отход для посадки на суда. Сама посадка началась в 22:30.

О ходе погрузки эвакуируемых сведения противоречивы, как и ее оценка: от «организована в соответствии с планом», до «проходила стихийно». Видимо истина где-то посредине. Это видно из сравнения плановой и фактической загрузки судов[40]. С одной стороны на борт приняли гораздо больше людей, чем это предусматривалось паном. С другой стороны в Таллине на причалах осталось более 5000 человек, причем целыми подразделениями. При этом несколько судов вообще ушли пустыми, а транспорты «Тобол» и «Вторая Пятилетка» приняли на борт 18 и 250 человек, соответственно, при вместимости 2000 каждый. Хотя здесь имеется объяснение. Эти два судна по плану должны были загружаться в Купеческой гавани, но она оказалась в зоне досягаемости огня полевой артиллерии противника, поэтому пункт погрузки перенесли в Беккеровскую гавань, однако информация об этом до войск своевременно не дошла.

Сетевые заградители «Онега» и «Вятка»

Более-менее вникнув в планирование операции по прорыву сил КБФ из Таллина в Кронштадт, а также в некоторые обстоятельства, ему предшествующие, проследим как развивались события в дальнейшем, тем более что их общедоступные описания очень поверхностные.

Как уже отмечалось, минная обстановка на предполагаемом маршруте перехода из Таллина в Кронштадт была известна сравнительно хорошо. По этой причине командование флотом решило все же приступить к протраливанию фарватера через Юминаданинское заграждение противника. Однако, боясь потерять последние мореходные тральщики, для выполнения поставленной задачи привлекли 12-й дивизион катерных тральщиков типа «рыбинец» в охранении сторожевого корабля «Аметист» с приказанием с утра 25 августа начать протраливание фарватера между меридианами 25°15′ и 25°40′ на всю его ширину, то есть одну милю.