Бандитский причал - Юлия Бузакина

— Миша, привет. Ты прости, что так поздно.

— Привет. Что-то случилось?

— Нет, все в порядке.

— Нина сказала, что ты решил прилететь к нам в гости. Но сейчас не самое лучшее время для прогулок по городу. Не хочу тебя расстраивать, но будет лучше, если ты останешься у себя в Москве.

Олег усмехнулся.

— Миша, когда меня останавливало слово «опасность»? А насчет Нины у меня есть к тебе серьезный разговор.

— Она опять что-то натворила за моей спиной?

— Тебе виднее, что она там натворила, друг. Я хочу поговорить про другое. Завтра я приеду, чтобы забрать Нину к себе в Москву. Не хочу, чтобы она пострадала из-за ваших разборок.

— Постой, что значит забрать? Она почти ребенок! Я не могу отпустить ее в чужой город!

— Именно поэтому я и звоню. Завтра я попрошу ее руки. Очень надеюсь, что ты дашь свое согласие и позволишь мне заботиться о ней.

— Олег, ты сейчас шутишь?

— Какие шутки, Миша? Я хочу жениться на твоей племяннице.

Воронов почувствовал, как от напряжения задергался глаз.

— Но… Она ведь совсем юная. У нее в голове одни подружки да красивые платья. Не согласится она замуж идти за взрослого мужчину. Даже за тебя, Олег.

— Согласится, Миша. — Он почувствовал, как Дучидзе улыбнулся. — Я ведь старый, умею читать между строк. А Нина — она, как открытая книга. Я своим сказал уже, что привезу невесту. У меня будет всего один день, чтобы получить твое согласие и забрать ее с собой. Прости, оставить ее в твоем доме я не могу. Это слишком опасно. В Москве она будет под моим контролем.

— Ты меня ошеломил. Я теперь до утра глаз сомкнуть не смогу.

— До моего приезда не говори ей ничего. Пусть это будет сюрприз.

— Как прикажешь.

Звонок оборвался, и Михаил растерянно сел на край постели. Как произошло, что он упустил тот момент, когда между Олегом и Ниной все стало ясно? Или слишком опалён он был встречей с Дашей тогда в Москве, что ничего вокруг не замечал?

«Но ведь лучше партии, чем Олег, не сыскать. Он сможет держать Нину в узде, а если она его полюбит, станет слушаться. Меня она не хочет слышать. Пусть Олег прилетает, а там, у Нины будет выбор. Захочет с ним ехать, пусть едет. Так мы действительно убережем ее от опасности», — укладывая дрова в камин, размышлял он. Только сердце все равно отчего-то было не на месте. Олег Дучидзе мягко стелет, но на самом деле он очень жесткий человек. Будет ли Нина, такая ранимая и вспыльчивая, счастлива рядом с ним?

Михаил уложил дрова и поджег кубик для розжига. Наконец-то можно спокойно принять горячий душ и присоединиться к жене. Только спокойно ли? После приезда Ховански и звонка Дучидзе спокойствие вряд ли возможно. Но завтра очень важный день. На завтра назначены похороны Даши. А сразу после похорон будет арестована Елена Ховански. Ей предьявят обвинение публично, при свидетелях, которых будет очень много. Елена не явилась на праздник "Хелен", но она готовит пышные похороны своей падчерице. Приглашенных достаточно. А главное, Елена пожелала, чтобы на похоронах были журналисты. Она жаждет показать себя оплакивающей приемную дочь матерью, но в итоге журналисты разнесут весть о ее аресте. Об этом позаботятся люди Воронова. Они уже готовы залить новость о хищении средств на все каналы, включая интернет.

«Ховански не станет трепаться о результатах экспертизы. Если бы в его интересах было рассказать мэру о подмене, он бы уже это сделал. Скорее всего, Филипп страхует свой бизнес на будущее. Чтобы в случае падения власти Елены не оказаться за бортом сытой жизни, которую дарят ему продажи красивых нарядов. А вот Олег удивил», — тяжело вздыхая, размышлял Воронов. — "Одного не возьму в голову: для чего взрослому мужчине юная вбалмошная жена? Олег не похож на человека, который принимает опрометчивые решения сгоряча. Здесь тоже что-то не так. Но что? Знать бы наверняка. Очень не хотелось бы, чтобы Нина, какой бы непримиримой она не была, стала пешкой в чьей-то хорошо продуманной игре. Она слишком молода, чтобы идти замуж за взрослого мужчину".

Вот только — сколько не размышляй, а чужие замыслы так просто не разгадать.

…Когда он вернулся в спальню, его ждал сюрприз.

Дарья переоделась в прозрачную сорочку, накинула сверху черный шелковый халат и накрыла передвижной столик у камина.

Укутавшись в теплый плед, она забралась на постель с бокалом красного вина, распустила длинные волосы и следила за медленно разгорающимся пламенем в камине.

— Ты красивая, — остановившись у края постели, улыбнулся он. — И соблазняешь. У тебя глаза горят от вина.

— Это ведь спальня. Что еще должна делать женщина в спальне, когда она наедине с мужчиной? — выбираясь из пледа, подмигнула ему Даша.

Воронов усмехнулся. Сверкнул в ее сторону полным вожделения взглядом и сел на постель.

Подлил в бокалы вина, и они вместе принялись наблюдать за медленно разгорающимся пламенем.

Руки сплелись в единое целое, и не было приятнее тепла, чем того, которое исходило от горящих страстью сердец.

— За нас? — приподнял хрустальный бокал Воронов и внимательно посмотрел на Дашу.

— За нашу новую семью, — улыбнулась она.

Терпкий вкус вина согревал и будоражил, вызывая желание.

Отставив почти пустой бокал в сторону, Михаил привлек жену к себе и медленно коснулся губами ее губ. Прикрыв глаза, Даша подалась навстречу. Он откинул ее светлые волосы с плеча, поцеловал изгиб шеи, а потом губы заскользили вниз, к выступающей через прозрачную ткань груди. Приспустил бретели сорочки и принялся играть с тугими горошинами сосков — покусывая, сжимая зубами и наслаждаясь ее пристыженными стонами. Дашу бросило в жар. Обхватив его мощные плечи руками, она развернулась к нему лицом и села на него сверху.

Воронов властно задрал прозрачную сорочку, и его пальцы заскользили по обнаженной коже ягодиц. Они сжимали, поглаживали внутреннюю сторону бедер, и в брюках становилось все теснее от жадного желания обладать ею. Осознание, что перед ним теперь уже жена, только подстегивало жажду.

Он уложил Дашу на простыни. Провел ладонью по животу, властно, уверенно. Потянул подол сорочки вверх, и прозрачная ткань легко поддалась, обнажив упругую грудь и манящий островок между ног.

Ласки становились все откровеннее. Его пальцы были везде. Они поглаживали, сжимали, заставляли ее ерзать на простыни.

По коже полетели горячие искры. Даша подалась вперед, с губ сорвался стон предвкушения.

Михаил на миг отстранился. Торопливо стянул майку через голову, откинул ее в сторону. Склонился над любимой и накрыл ее рот жадным поцелуем.

Все ярче разгоралось пламя в небольшом камине. Все порочнее становились игры на едва освещаемой бликами пламени постели.