Мальчик с сердцем цвета индиго - Nilab Sadeqi

изнутри, и он решился поскорее удалиться спать, чтобы забыть и не думать о них. А главное, не чувствовать их.

На следующий день в полдень Илан встретился с Хилай и рассказал о картинах и о том, сколько он за них получил. Девушка горела за свою любовь не меньше самого молодого человека. Единственное, чем она была огорчена, что никогда не увидит те картины, что он уже продал. Но с ее слов это ничто по сравнению с тем счастьем, что она испытывала за успешное начало столько подходящей его душе деятельности.

– Хилай, ты еще увидишь мои картины. Не расстраивайся. Буду теперь маленькие точно привозить сюда и показывать тебе! – пообещал ей молодой человек и в дальнейшем всегда сдерживал свое данное слово.

Глава 19

Как и у каждого человека в нашем мире высшего разума, у Илана тоже были этапы жизни, ступени, по которым он взбирался вверх по своему пути. У кого-то они более плоские, пологие, а у кого-то более крутые и резкие. У кого-то каждый перелет высокий и требует больших усилий для прохождения, а у другого – ступени удобные, но низкие, что требует больше времени и количества самих ступенек для подъема. Но важно то, что у каждого свой путь и свои цели. И это прекрасно, ведь красота мира и человечества заключается в разнообразии. Ну и основная мера оценки этого разнообразия заключается в одной фразе: «Другой не значит плохой».

Наш герой, наш мальчик с сердцем цвета индиго, проходил этап осознания и потребности в принадлежности. Он был готов к более высокому слиянию со своей любовью. С той, кто день за днем незаметно для него самого дарила ему чувство безопасности, вернула ему его страстную душевную любовь и живопись, доказав, что это возможно и тоже безопасно. Он был готов, но время, окружение, общество и мир не были еще готовы к этому. Поэтому его душе надо было находить обходные пути для удовлетворения своей потребности. И чем больше его душа требовала исцеления в создании крепких новых связей и семьи, тем более он находил этому процессу замещение и перенос на налаживание отношений с отцом; тем сильнее становилась его связь с Исмаилом, слияние с идеями отца, понимание его чувств и привязанность к своей родительской семье. Все больше он замечал в себе отклик отцовских мыслей, поддержку его взглядов и даже отстаивание его мнений в ущерб своим. Иногда молодой человек, сам не замечая, обесценивал чужие вклады, приоритеты и потребности, ровно также, как и Исмаил. Илан думал, что выбрал путь слияния с отцом, как наиболее безопасное для общего спасения. Сын ожидал встречные шаги от отца, но не понимал, что движется только сам. И сходит только он со своего фундамента.

Окончив предпоследний курс университета, студент заранее пересмотрел свой план на будущий год. Он четко себе отвел время на все лето на написание картин под продажу, обдумав все нюансы и сезонность картин, как его учил лавочник. Он ограничил свое время летним периодом, чтобы во время учебы и экзаменов в следующем году ему не было необходимости кроить время на написание картин, а использовать тот свободный простор, что будет от учебы, для личного пространства и писать картины для души. Он также рассудил верным решением передавать картины лавочнику только по мере необходимости, а не все сразу.

Лето было жаркое, как и каждый год в его родном городке. Он писал свои работы порой вечерами с Хилай вместе. Эти картины, по его мнению, получались с большими деталями жизни, чем написанные в одиночку. В них как будто некая энергия вдыхала жизнь и более насыщенные краски. Они были такими, что казалось, будто они дышат и живут своей жизнью. Хилай могла с ним безмолвно сидеть и наблюдать до трех-четырех часов. Потом забирала незавершенные картины к себе домой и прятала в своей комнате, пока в следующий раз у Илана не возникала муза вновь рисовать и доводить до совершенства свои работы.

Порой он все также выбирался вечерами после ужина к другу Дову и дедушке Рахамиму. Мужчины могли до самой поздней ночи разговаривать о жизни, о мудростях судьбы и о смысле бытия. Теперь молодые люди не только слушали, но и достаточно часто высказывали свое собственное мнение и видение мира. Рахамим очень тонко видел это взросление молодых мужчин. И однажды в такой встрече он заметил:

– Да, так необычно смотреть, как растет твой сын и однажды он становится отцом и занимает твое место в своей семье. Это очень большая гордость для отцов. Но вот наступает момент, когда не просто плод на дереве твоего сада поспел, а еще и его косточка… Она способна к зарождению новой жизни, готова дать свое начало целому дереву. Это воистину нечто слишком великое для моего понимания. Я пока просто наблюдаю за вами, ребята, и восхищаюсь дарам жизни. И надеюсь, доживу до того момента, когда увижу молодые саженцы на плодородной почве жизни, которые дали косточки от поспевших плодов моего дерева. Вот это будет настоящее возрождение. А пока эта иллюзия, покрытая туманом, в моей голове все яснее очерчивает контуры своего силуэта.

Старик остановил свою речь и унесся в сладостные мысли и мечты. Илан не хотел нарушать его полет в мир грез, возможно, воспоминаний о своем дедушке и своей жизни. Поэтому некоторое время все трое молчали. Дов также был весь в своих мыслях, так как ему предстояла уже скорая помолвка и свадьба. Он готовился к принятию своих обязанностей в своей жизни. Илан же желал продолжения разговора. Он хотел окунуть свои переживания в теплые воды их беседы, чтобы сполоснуть их от лишней пыли. Он хотел посмотреть на свою боль и тревогу в чистом виде, взглянуть на них прямо и понять, что он может с этим сделать.

Молодой человек все еще пытался откладывать свое беспокойство за будущее, за отца, за Хилай, за свою жизнь, но с каждым разом ему удавалось это все хуже и хуже. Поэтому в этот момент, когда Рахамим заговорил о семье, Илан решительно объявил себе, что сегодня он обнажит этот момент себе со всеми деталями. Что сегодня он встанет лицом к лицу с этими переживаниями и начнет уже свои первые шаги к развязке.

Рахамим поднял голову, а Илан заметил этот знак его возвращения и тут же хотел родить свою волну беседы. Но друг, к его досаде, его опередил.

– Дедушка, а что ты скажешь, что есть