Пристрастие к смерти - Филлис Дороти Джеймс

Фаррелл подошел к камину и дернул шнур звонка.

— Увы, один из неприятных факторов, связанных с убийством, состоит в том, что полиция вынуждена тревожить людей, пребывающих в горе, — сказал он. — Это их работа. Им нужно удостовериться, что ваш муж не сказал вам ничего такого, что могло бы дать основание предположить наличие у него врага — кого-то, кто мог знать, что в ту ночь он будет в церкви Святого Матфея, у кого был на него зуб и кому было выгодно устранить его. Скорее всего Пола убил случайный грабитель, но полиция должна исключить все остальные версии.

Если Энтони Фаррелл решил, что сможет далее вести беседу на своих условиях, то он ошибался. Но прежде чем Дэлглиш успел что-либо сказать, дверь резко распахнулась и какой-то молодой человек метнулся через всю комнату прямо к Барбаре Бероун, восклицая:

— Барби, дорогая! Мэтти позвонила мне и все рассказала. Это ужасно, невероятно. Я бы примчался раньше, но она разыскала меня только в одиннадцать часов. Дорогая, как ты? Тебе плохо?

— Это мой брат, Доминик Суэйн, — рассеянно представила его леди Бероун.

Молодой человек кивнул так, словно давал понять, что считает их присутствие неуместным, и снова повернулся к сестре:

— Но как это случилось, Барби? Кто это сделал? Ты знаешь?

Он неискренен, актерствует, подумал Дэлглиш, но тут же одернул себя: суждение, конечно же, было поспешным и, возможно, несправедливым. Один из постулатов, которому учит служба в полиции, состоит в том, что в момент шока и внезапно обрушившегося горя даже самые здравомыслящие люди могут говорить сущие банальности. Если Суэйн и переигрывал в роли преданного брата-утешителя, это не обязательно означало, что он в действительности не был преданным братом и не хотел утешить сестру. Но от Дэлглиша не укрылось то, как Барбару Бероун чуть передернуло, когда Суэйн обнял ее за плечи. Это, разумеется, могло быть незначительным проявлением шока, но возможно, подумал он, и отвращения.

Не знай он этого, никогда бы не сказал, что они брат и сестра. Правда, у Суэйна были такие же пшенично-желтые волосы, но у него, то ли от рождения, то ли искусственно, они круто завивались вокруг бледного выпуклого лба. Глаза тоже вроде бы были похожи — такие же фиолетово-синие под изогнутыми бровями. Однако на этом сходство и заканчивалось. Не было в нем классической, захватывающей дух красоты его сестры. Тем не менее и его лицо с изящными чертами не было лишено некоторого злого обаяния: полные, хорошей формы губы, маленькие, как у ребенка, уши, молочно-белые и чуть оттопыренные, словно прорезающиеся крылья. Он был невысок ростом, чуть выше пяти футов трех дюймов, но коренаст, широк в плечах, с длинными руками. Эта мощная обезьянья фигура так не вязалась с изящной головой и лицом, что при первом взгляде на него возникало ощущение некоего физического уродства.

Вызванная звонком мисс Мэтлок уже стояла на пороге. Не попрощавшись, лишь издав тихий стон, Барбара Бероун нетвердой походкой двинулась к двери. Мисс Мэтлок равнодушно посмотрела сначала на нее, потом на мужчин, после чего, обхватив за плечи, повела хозяйку в ее апартаменты. Некоторое время в комнате стояла тишина, потом Дэлглиш, повернувшись к Доминику Суэйну, спросил:

— Раз уж вы здесь, может, ответите на несколько вопросов? Вероятно, вы могли бы нам помочь. Когда вы в последний раз видели сэра Пола?

— Моего глубокоуважаемого зятя? Знаете, не могу припомнить. Уж несколько-то недель я его точно не видел. Вообще-то я весь вчерашний вечер провел здесь, в доме, но мы не встретились. Ивлин, мисс Мэтлок, не ждала его к ужину. Она сказала, что он уехал после завтрака, и никто не знал, куда он направился.

Кейт подала голос с дивана у стены:

— Когда вы приехали сюда, сэр?

Он повернулся к ней, в синих глазах засветилось приятное удивление, откровенно оценивающий взгляд словно сигнализировал интимный призыв.

— Незадолго до семи. Сосед как раз выходил из дома и видел меня, так что может подтвердить время, если это важно, хотя я не понимаю, почему это должно быть важно. Мисс Мэтлок тоже, разумеется, подтвердит. В доме я оставался приблизительно до половины одиннадцатого, потом отправился в местный паб «Радж» выпить перед сном. Там меня наверняка запомнили — я ушел одним из последних.

— И вы были здесь все время? — спросила Кейт.

— Да. Но какое это имеет отношение к смерти Пола? Разве это важно?

Едва ли он столь наивен, подумал Дэлглиш и пояснил:

— Это поможет нам проследить за вчерашними передвижениями сэра Пола. Возможно ли, что он возвращался домой, пока вы были здесь?

— Наверное, но не похоже. В течение примерно часа я принимал ванну — собственно, поэтому сюда и приехал; он мог, конечно, прийти в это время, но если бы это было так, думаю, мисс Мэтлок упомянула бы об этом. Я актер, в настоящий момент не работаю. Только хожу на пробы. Это называется простоем, бог знает почему. По мне, это больше похоже на лихорадочную активность. В мае я прожил здесь недели две, но Пол был не слишком гостеприимен, поэтому я переехал к Бруно Паккарду. Он театральный художник-декоратор. У него небольшая квартирка-мастерская на Шепердз-Буш. Но при его макетах и куче барахла там остается не так уж много места. А что самое ужасное, там нет ванны, только душ, да и тот в клозете, так что брезгливому человеку это не совсем подходит. Вот я и заглядываю сюда время от времени принять ванну и поесть.

Если речь заранее отрепетирована, подумал Дэлглиш, то все происходило с ним вчера слишком уж подозрительно вовремя. К тому же Суэйн необычно откровенен для человека, которого даже не просили рассказывать о его передвижениях и у которого нет никаких оснований предполагать, будто речь вообще идет об убийстве. Но если время его приезда подтвердится, то, похоже, Суэйн действительно чист.

— Послушайте, если у вас больше нет ко мне вопросов, я бы поднялся к Барби. Для нее это страшный удар. Мэтти даст вам адрес Бруно, если понадобится.

После того как он ушел, все какое-то время хранили молчание, потом Дэлглиш сказал:

— Интересно, что леди Бероун наследует дом. Я думал, что он является неотчуждаемым наследством.

Фаррелл отнесся к вопросу как профессионал.

— Да, ситуация необычная. Я, разумеется, уполномочен и леди Урсулой, и леди Бероун предоставить вам всю необходимую информацию. Старое имение Бероунов, то, что в Гэмпшире, было закреплено за наследниками, но они давно лишились его вместе с большей частью состояния. Этот же дом всегда переходил от одного баронета к другому по завещанию. Сэр Пол унаследовал его от своего брата, но был всегда чрезвычайно озабочен тем, как распорядиться им дальше. После женитьбы он составил новое завещание, в котором полностью отписал его жене. Никаких иных толкований завещание не допускает. У леди Урсулы есть свой капитал, но в завещании содержится небольшой завещательный отказ в ее пользу и несколько больший — в пользу единственной дочери сэра Пола, мисс Сары Бероун. Холлиуэлл и мисс Мэтлок получают по десять тысяч фунтов каждый, а картину Артура Дэвиса, если я правильно помню имя, масло, он отписал председателю местного отделения своей партии. Есть еще мелкие дары, но дом, его содержимое и достойное обеспечение отходят к его жене.