Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО - Николай Баженов

На заводе им. Ленина продолжались спасательные работы на развалинах главного корпуса. Большие глыбы растаскивали «полуторками» и тракторами, а мелкие обломки – вручную. Сварщики резали погнувшуюся и искореженную арматуру. «Самое неприятноеощущение испытывали, когда, разгребая щебенку, понимали, что лопата упиралась в мякоть женской или мужской ноги», — вспоминал потом Борис Увяткин, работавший тогда ведущим инженером на предприятии. Часть людей по-прежнему оставались под завалами и получали воду и пищу через небольшое отверстие[64].

На ГАЗе весь день тоже прошел в раскопках. Рабочие разбирали завалы и груды обломков, выискивая уцелевшее оборудование. Попутно велся поиск трупов. Наиболее страшная картина наблюдалась в разрушенном ремонтно-механическом цехе. Члены команд МПВО то и дело выносили завернутые в брезент изуродованные человеческие останки, предъявляя их на опознание собравшимся здесь родственникам. Кто-то узнавал своих по оторванной кисти руки с часами, кто-то по куску ноги с ботинком. Многие трупы вообще не подлежали опознанию. Один из очевидцев потом вспоминал: «Это было страшное зрелище. Вот мать узнает свою дочь по окровавленному платку и сережке. У женщины тут же начинается истерика, ее подхватывают под руки другие рыдающие родственники…» Затем опознанные останки грузили на грузовики и везли на Автозаводское кладбище. Большая же часть завода, несмотря на повреждения, продолжала работать. К счастью, ТЭЦ уцелела и подача электричества и пара в цеха шла без перебоев.

Утром 5 ноября на всем фронте западнее Москвы установилась ясная погода. Облака исчезли, ударил слабый морозец. На аэродроме Сещинская немецкие техники и летчики радовались – холод заморозил непролазную грязь и состояние взлетно-посадочных полос заметно улучшилось. В течение дня «Хейнкели» вместе с самолетами других эскадр нанесли серию ударов по советским аэродромам и линиям железных дорог, а также атаковали важный транспортный узел в г. Серпухове. Один Не-111 совершил очередной беспокоящий налет на Москву, сбросив на нее десять фугасных бомб, при взрывах которых, по советским данным, погибли пять человек и еще один был ранен осколками. При этом потерь все три авиагруппы не имели, за исключением одного Не-111 из I./KG28, по какой-то причине совершившего на своей территории посадку «на брюхо».

Ближе к вечеру оберет Рот решил вновь произвести налет на Горький, выделив для этой цели 14 бомбардировщиков. Основным объектом атаки снова был намечен автозавод им. Молотова, кроме этого, предполагалось поразить и другие предприятия, в т.ч. судостроительный завод «Красное Сормово», расположенный в северной части города на берегу Волги.

Первый Не-111 взлетел около 18.30 по берлинскому времени. Экипажу была поставлена задача сбросить осколочные бомбы SD70 на линии электропередач, ведущие от теплоэлектростанции в Балахне к Горькому, с тем чтобы лишить город электроэнергии. Расчет заключался в том, что при прерывании подачи электричества прекратят работу водозаборные станции, и возникшие потом пожары нечем будет тушить. Бомбить саму станцию не имело смысла, т.к. для разрушения подобных объектов требовалось большое количество бомб и высокая точность попаданий.

Спустя два с половиной часа начали один за другим взлетать остальные самолеты. «Хейнкели» из KGr. 100 с трудом оторвались от земли, поскольку под их фюзеляжами были подвешены бомбы большой мощности SC1800. Впереди был долгий полет: два часа – до цели и столько же обратно. И все это над бескрайними и холодными русскими просторами. Но летчикам казалось, что они делают лишь последние усилия. Скоро Москва окажется в руках Вермахта, и тогда войне конец.

В Горьком вечер прошел в большом напряжении, все ждали нового налета. Ближе к ночи страху добавили завывшие повсюду гудки воздушной тревоги. Большинство свободных от работы жителей, собрав все самые ценные вещи в котомки, тут же отправились в щели и подвалы, но работники предприятий продолжали трудиться. В Балахне, вслед за Горьким, тоже объявили тревогу, но электростанция работала в обычном режиме. В 23.34 по местному времени приборы диспетчерского пункта ГОРЭК (Горьковский энергокомбинат) отметили толчок короткого замыкания, сопровождавшийся снижением напряжения. На Балахнинской ГРЭС автоматически отключились ЛЭП № 105, 107,108, идущие в направлении Горького, и фидер № 608 Горсетей Балахны. Одновременно с этим на подстанции 0-6 отключились ЛЭП №№ 108 и 109. В результате подстанции 0-7 и 0-3 остались без напряжения, и тут же из-за параллельной работы с системой ГОРЭК вышли из строя вся ТЭЦ-8 и один генератор ТЭЦ-10. Вслед за этим из города по телефону передали, что в большинстве районов погас свет, остановились станки и оборудование на предприятиях. Водозаборы на Волге и на Оке сразу же прекратили работу.

Со станции немедленно были высланы аварийные команды для разведки, приступившие к работе в полночь. Через час стали поступать первые донесения. Оказалось, что все вышедшие из строя линии имеют такие повреждения, что быстро включить их в работу было невозможно, за исключением ЛЭП №105. На линии № 108 в пролетах между опорами № 152—158 провод в пяти местах был оборван полностью и поврежден еще в 21 месте. В пролетах опор № 2—4 в семи местах были оборваны алюминиевые жилы, а в пяти местах тросы сорвало полностью. Опора № 153 была повалена взрывной волной.

Передвигаясь в кромешной тьме с фонариками, ремонтники находили все новые следы разрушений – воронки от бомб и кучи оборванных проводов. При осмотре ЛЭП № 109 оказалось, что в пролетах опор № 21—24 в семи местах провода полностью оборваны. В пролетах между опорами № 216—219 в семи местах тоже был зафиксирован полный обрыв проводов осколками. При этом в одном месте кусок подземного кабеля длиной два метра прямым попаданием бомбы был «отброшен так, что не найден». Всего под линиями в разных местах аварийные команды обнаружили девять бомбовых воронок. Восстановление линий электропередач началось немедленно, однако отремонтировать первую ЛЭП удалось лишь через 11,5 часа!

Тем временем в самом Горьком, погруженном в темноту, царило напряженное ожидание бомбежки. После послышавшейся было стрельбы зениток в полночь опять все стихло. Кто-то даже подумал: «Неужто отогнали фашистов?» Другие говорили, что помогло, мол, затемнение – немец мимо пролетел. А после часа ночи часть людей, замерзнув в холодных щелях, даже стала возвращаться в свои дома и бараки. Однако успокаиваться было рано. Около 01.30 вновь началась зенитная стрельба, и вскоре в небе послышался зловещий гул немецких самолетов.

«Хейнкели» шли на город мелкими группами и поодиночке, ориентируясь по руслу Оки и хорошо просматривавшемуся полотну железной дороги Москва – Горький. Осветительные бомбы не использовались, поэтому штурман каждого самолета должен был распознать цель по близлежащим ориентирам. Основной удар опять наносился по Горьковскому автозаводу. Первые бомбы разорвались в 01.47 в поселке Адмцентр. Через три минуты тяжелая фугасная бомба попала в заготовительный участок прессового цеха, проломила крышу на площади 100 кв. м, ударилась в балку и взорвалась под потолком. Следом две бомбы упали на главный сборочный конвейер, разрушив отделения разделки под дерево и пошивки. При этом рухнула часть капитальной стены, отделяющей прессовый цех. Еще одна тяжелая фугасная бомба взорвалась рядом с главной конторой ГАЗа. Взрывной волной вышибло стекла в здании, а также в завкоме РАП, комитете ВЛКСМ и яслях.