"Золотое" столетие династии Романовых. Между империей и семьей - Людмила Сукина

Александр III отличался весьма скромными потребностями, поэтому его расположение сложно было «купить» какой-нибудь редкой безделицей, но он всегда благоволил людям, умевшим сделать приятное императрице – натуре возвышенной и обожавшей все прекрасное. Историки любят рассказывать случай, происшедший с военным инженером-изобретателем С. К. Джевецким, который предложил военному ведомству России новую модель подводной лодки. В те времена подводные суда были новинкой, и военные колебались, принимать ли изобретение Джевецкого на вооружение. Решение должен был принять сам царь, который, как всегда, полагался на ум и вкус супруги. Образец лодки привезли в Гатчину, на Серебристое озеро, которое славилось исключительной прозрачностью своей воды. Для царской четы устроили целое представление. Лодка плавала под водой, а император с императрицей наблюдали за ней из шлюпки. Когда царь с царицей вышли на пристань, внезапно всплыла лодка, из нее вышел Джевецкий с букетом прекрасных орхидей, которые он преподнес Марии Федоровне «в дар от Нептуна». Царица была в восторге, Александр III расчувствовался и тут же подписал распоряжение о начале строительства 50 подводных лодок с выплатой изобретателю щедрого вознаграждения. Модель Джевецкого объективно представляла собой хорошую разработку, но именно благодаря галантной уловке инженера решение о ее использовании в русском военном флоте было принято легко и быстро.

Александр III очень любил всех своих детей. Он искренне радовался успехам сыновей в учебе, спортивных занятиях, верховой езде и упражнениях по стрельбе.

Особенно в императорской семье жалели и баловали старшую из дочерей – великую княжну Ксению. Она больше других детей пострадала во время катастрофы царского поезда и росла инвалидом. Отец проводил с ней много времени, и она была очень к нему привязана. Не имея по состоянию здоровья возможности играть и резвиться с братьями и сестрой, Ксения взяла на себя обязанности семейного секретаря и летописца и во время отсутствия отца дома писала ему подробные письма о том, как все живут без него, чем занимаются.

Некоторое предпочтение Александр III и Мария Федоровна отдавали наследнику престола Николаю Александровичу – Ники и Михаилу Александровичу, носившему не слишком благозвучное семейное прозвище Мимишкин-Пипишкин-Какашкин. Их воспитанием занимался К. П. Победоносцев, к этому времени превратившийся из умеренного консерватора в мрачного ретрограда. Но император, находившийся под его влиянием, считал, что лучшего наставника для сыновей ему не найти.

Будучи еще великим князем, Александр III уделял большое внимание образованию своих мальчиков. Но со временем, в том числе и под влиянием страха за жизнь и безопасность семьи, ему стало казаться, что образование не так уж важно – главное, чтобы дети были здоровы и счастливы. Сам он не обладал глубокими знаниями, а между тем хорошо, как он полагал, справлялся с управлением огромной империей. Уровень образовательной подготовки в царской семье при Александре III снизился и уже мало чем отличался от уровня домашнего образования, которое получали дети в зажиточных русских семьях с не очень высокими культурными запросами. Художник А. Н. Бенуа, часто бывавший во дворце, отмечал, что воспитание и образование наследника-цесаревича, будущего Николая II, не соответствовало «сверхчеловеческой роли самодержца».

Любовь к жене и детям, вероятно, самая привлекательная черта личности Александра III. На семейный быт и выстраивание хороших отношений с домашними уходила большая часть его энергии, на семью тратил он свое время и лучшие качества души. Очевидно, он был бы хорошим помещиком – отцом большого семейства, рачительным и хлебосольным. Но страна ждала от государя много большего – политических свершений и деяний, на которые Александр Александрович оказался не способен.

Он был добр и справедлив к собственным детям. Но его внимание и милосердие к посторонним людям ограничивалось рамками христианской добродетели, которую он понимал слишком узко и примитивно. Так, царь был искренне растроган историей маленькой дочки одной из классных дам Смольного института, рассказанной ему Победоносцевым. Девочке по имени Оля Ушакова и ее небогатой маме император выдал из собственных средств 500 рублей на летний отдых. Правда, потом он о ней предпочел забыть. Александра III вообще раздражали разговоры и публикации в прессе о том, что в России много беспризорников и малолетних нищих. В его империи, как и в его семье, должен был соблюдаться порядок, а то, чего нельзя было исправить (как увечье великой княжны Ксении), не стоило предавать огласке.

Там, где порядок нарушался, его наводили со всей полагающейся строгостью. Почти не применявший физических наказаний к собственным детям, император одобрял рассуждения князя В. П. Мещерского, своего придворного, о необходимости розог в воспитании простонародья, так как без них отпрысков крестьян и мещан в будущем ждет распущенность и пьянство. Воспитание в семьях рядовых граждан империи должно было быть строго религиозным; внебрачные формы семейного существования не признавались. Александр III распорядился силой отнять детей у дворянина-толстовца Д. А. Хилкова и его гражданской жены Ц. В. Винер и передать их для усыновления матери Хилкова. Основанием было то, что супруги Хилковы были невенчаны, а детей своих не крестили. Императора не интересовало, каковы были истинные отношения внутри этой семьи, ему достаточно было ходатайства Победоносцева, который действовал по доносу Хилковой-старшей.

При Александре III высшая государственная деятельность в России приобретала все более явный клановый характер. Уже со времен Николая I многие важные посты в империи занимали представители дома Романовых. Многодетные браки Романовых к концу XIX в. привели к тому, что число великих князей: дядей, племянников, родных, двоюродных и троюродных братьев императора – значительно выросло. Все они толпились у подножия трона и жаждали денег, славы и почетных должностей. Среди них были хорошо образованные, воспитанные и способные люди, но было немало и таких, чей главный талант состоял в принадлежности к семье Романовых. Но, как это нередко бывает и в других семейных кланах, именно они больше других желали властвовать и управлять.

К сожалению, во времена Александра III среди Романовых уже не нашлось такого эффективного государственного деятеля, каковым при его отце Александре II был великий князь Константин Николаевич. Как раз наоборот, дядья и братья императора больше вредили тому делу, которому служили, чем приносили пользу империи. Под председательством великого князя Михаила Николаевича Государственный совет из действенного совещательного органа при царе превратился в дискуссионный клуб, где каждый из его членов высказывал другим все, что приходило в голову, не обращая никакого внимания на требования настоящего политического момента. Младший брат государя великий князь Алексей Александрович фактически развалил работу возглавляемого им военно-морского ведомства. Генерал-адмирал А. А. Романов сменил на этом посту неугодного Александру III дядю, либерала и умницу Константина Николаевича, и сумел за несколько лет своей «работы» нивелировать все, что было достигнуто при его предшественнике в деле развития российского флота. Плоды деятельности великого князя Алексея Романова со всей печальной очевидностью Россия увидела в годы русско-японской войны, во время которой героизм моряков оказался бессилен против боевой мощи кораблей противника и его береговой артиллерии. Раздражение современников вызывал и другой брат царя, великий князь Сергей Александрович, ставший в 1891 г. московским генерал-губернатором. Он был жестким, резким и самолюбивым человеком, изводил своих подчиненных мелочной регламентацией, а подведомственное население пугал скорым и необдуманным применением карательных мер. Неслучайно он стал одним из объектов охоты революционеров-террористов.