Взбалмошная девчонка - Вера Армстронг

Молли на мгновение остановилась, ей стало больно и едва хватило сил выговорить:

— Интересно, где я раньше это слышала?

Она преодолела последние ступеньки, вошла в комнату и встала у туалетного столика с зеркалом. Рыжий туман плыл у нее перед глазами — это волосы падали на лицо.

Когда ей было тринадцать, и она распустила косы, тетя Марин кричала: «Ты превращаешься в натуральную маленькую шлюху!» С тех пор она называла Молли шлюхой много раз, и та привыкла. Вот и Грегори не удивило, что его брат попался на удочку, потому что она выглядит как уличная девка.

Она ненавидела свой вид, ненавидела отражение с пылающей шевелюрой, которое пялилось на нее из зеркала дикими глазами.

Молли полезла в ящик, нашла ножницы и стала отстригать волосы. Она с трудом резала толстые пряди, потом собрала валяющиеся на полу волосы и, спотыкаясь, сошла вниз. Гнев слепил ее.

Дверь гостиной была открыта, там находился Грегори, и, когда она вошла, рыжего тумана в глазах как не бывало. Молли впервые увидела Грега потрясенным.

— Разрази меня гром! — пробормотал он.

Да, она потрясла его. На минуту или две поразила и лишила привычного самообладания.

— Не могу поверить, — сказал он. — Вы что, пьяны?

— Нет, — твердо заявила Молли, — и прошлой ночью — тоже нет! Я же дала обет обрезать волосы, если дядя Чарльз поправится. Вы сказали, что это не имеет значения, а я думаю, что имеет. И теперь я меньше похожа на девку с панели!

Шелковистые пряди падали сквозь ее пальцы на ковер.

— Черт побери! — сказал Грегори сдавленным голосом, и Молли показалось, будто он вот-вот загогочет над ней. Если бы она не выскочила из комнаты, то могла бы заколоть его ножницами.

Вернувшись к себе, Молли рухнула на табурет у туалетного столика и снова уставилась в зеркало. Вид у нее был ужасный, всклокоченные волосы — как пылающий куст, а в мыслях — полный сумбур.

Грегори Уилфилд довел ее до этого. Она плясала под его дудку. Нет, надо уходить от него, и по возможности подальше. Как только дядя Чарльз окрепнет, она покинет город, а завтра вернется в дом, который хотелось бы считать своим. Может быть, теперь, когда муж убедил тетю Марин, что не был любовником ее сестры, та станет не такой мстительной и будет довольна, увидев, что волосы до талии превратились в короткую стрижку.

Постучав, в комнату вошла Дороти и застыла, поджав губы.

— Куда это вы собрались и что с собой сделали?

— Я… устала от длинных волос, — шмыгнула носом Молли.

— Небось, Грегори что-нибудь сказал?

— Нет, нет, упаси боже, — неуверенно возразила Молли. — С чего это вы так подумали?

— Мм… — промычала Дороти. — Вам бы надо сходить к парикмахеру.

Молли согласилась.

— У меня есть подруга, которая работает в салоне красоты. Она может прийти завтра утром, если я ее попрошу.

— Позвоните ей, — сказала служанка и, прежде чем уйти, промолвила: — А волосы у вас все равно хороши!

Молли улыбнулась неожиданному комплименту.

Она стала звонить подруге из гостиной миссис Хартли, и ей захотелось, чтобы Кэрол была сейчас здесь. Ей можно было бы все объяснить, да и само присутствие старой и мудрой леди укрепило бы дух.

На звонок ответила сама Эйлин. Эта девушка была знакома Молли почти всю жизнь и охотно откликнулась на просьбу сделать ей одолжение.

— Конечно, если смогу! — ответила она.

— Можешь перед открытием салона зайти ко мне и сделать прическу?

— Разумеется, только это потребует времени!

Эйлин иногда приводила волосы подружки в порядок.

— Их теперь меньше, — объявила Молли. — Я только что их обрезала!

— Да что ты говоришь!

Но девушка не очень удивилась выходке Молли — та не раз преподносила сюрпризы — и обещала прийти утром с инструментами.

За открытой дверью спальни Кэрол была видна ее кровать, аккуратно застеленная кремовым стеганым покрывалом.

— Спокойной ночи, приятного сна! — с грустью сказала Молли.

Она тоже уедет из этого дома и этого города, но, может быть, увидится с миссис Хартли в благотворительном киоске. Ей хотелось бы взять с собой ее фотографию, хотя она и так никогда не забудет ее, потому что воображает своей бабушкой. Казалось, что она знает Кэрол долгое время, но не столь давно, как Грегори, хотя и готова на все, чтобы только забыть его.

Как ни странно, Молли спала хорошо, и наутро встала с непривычно легкой головой, не чувствуя тяжести волос. Стоя у окна гостиной Кэрол, выходящего в сад, она увидела подъехавший старенький «шевроле» и побежала вниз открывать.

Эйлин была пухленькая и хорошенькая, с темными короткими кудряшками и большими карими глазами, которые изумленно расширились при виде волос Молли.

— Это было мгновенное решение, хотя мысль я вынашивала давно, — объяснила та. — Думаю, что здесь необходима рука профессионала.

— Это точно, — заметила Эйлин. — Красивый дом, — добавила она, когда они поднялись наверх. Молли открыла дверь в свою комнату, и подруга окинула помещение оценивающим взглядом. — О-о, мне это нравится!

— Мне тоже, — уныло сказала Молли, — но я не вижу возможности здесь остаться.

— А что случилось?

Пришлось сказать начистоту:

— У меня возник конфликт с хозяином.

Эйлин засмеялась:

— Э-э, дорогая, с кем не бывает, — и занялась волосами Молли. Она хорошо знала свое дело.

— Какую тебе сделать прическу? — спросила девушка.

— Сделай на свой вкус. Я тебе доверяю!

— А где те, что ты отрезала?

— Их нет.

Грегори позвал служанку и велел их выкинуть, а та собрала их веником и отправила в мусорное ведро. Там им и место.

Эйлин застонала:

— Надо было сохранить, из них бы вышел великолепный шиньон!

Молли вымыла волосы, и мастерица начала подстригать и укладывать их, приговаривая:

— С твоим лицом можно носить любую прическу!

Во время сушки феном Эйлин весело болтала, чувствуя, что работа удалась. Короткая стрижка, не закрывавшая щек, подчеркивала правильный овал лица с чуть раскосыми глазами, окаймленными длинными ресницами.

— Ну как? — спросила Эйлин, наконец отступая в сторону. Она достала из сумки небольшое зеркало, чтобы показать искусную укладку сзади.

— Ты настоящий талант! — восхищенно воскликнула Молли.

— О, я-то талант, — протянула Эйлин, собирая инструменты, — а вот ты — чудачка. Больше никогда сама волосы не обрезай!