Операция "Горби" - Анна Гранатова

Представитель экскурсионного бюро пересчитал деньги и выдал билеты.

— К автобусу, пожалуйста, подходите без опозданий. Дорога долгая. Мы никого ждать не будем. Не забудьте солнцезащитные очки и лекарства. Хорошего отдыха!

Игорь Волгин усмехнулся столь жизнерадостному пожеланию.

На следующий день, в половине девятого утра взволнованная Ирис подбежала к стойке администратора. Бежевый костюм из натурального льна: ажурная кофточка и светлые шорты, спортивная кепка, солнцезащитные очки и белые босоножки необычайно шли ей. На плече Ирис болталась пляжная сумочка с узором из ракушек каури.

— Я хочу сдать билеты на экскурсию к водопаду, — от напряжения Ирис закусила губу. — Отец плохо себя чувствует. Наверно, отравился на обеде…

— Мы не принимаем обратно билеты.

— Что же мне делать? Ведь билеты пропадут! — Растерянная Ирис лихорадочно теребила ремень сумочки, и ракушки каури мелодично позвякивали.

— Девушка! Подождите минуточку!

Слова принадлежали молодому высокорослому парню с медно-каштановыми волосами и голубыми глазами. Одет он был в синие тонкие брюки из денима и светлую фланелевую Рубашку в крупную клетку.

— Что вы хотите?!

— Я слышал ваш разговор с администратором. И готов купить у вас пропадающие билеты… И… поехать с вами. Ну, сколько стоит ваша экскурсия?

У Ирис от изумления округлились глаза.

— Послушайте, мы теряем зря время. Автобус сейчас уйдет. Ирис назвала цену.

— Отлично. Держите деньги. И бегом к автобусу!

К ее удивлению свободных мест не оказалось. Экскурсовод уже пересчитывал «по головам» туристов. Незнакомец плюхнулся в кресло рядом с Ирис. Ей в лицо ударил пряный аромат дорогого одеколона.

— И вы? Рядом со мной?

— А что, есть варианты? Может, предложете мне влезть на крышу?

— Скажите хотя бы, кто вы?

— Зовите меня… Роберт. Просто Роберт. А как ваше имя?

— Ирис.

— Впервые слышу.

— Мамина идея. Она — армянка, а у нее на родине девочкам принято давать имена цветов.

«Икарус» запыхтел, загудел мотором, чихнул и, выпустив кольца сизого дыма, начал выруливать на автостраду. Мимо поплыли веерные пальмы и смешные прохожие в солнечных очках и огромных соломенных шляпах, спешащие к морю. Экскурсовод в посвистывающий микрофон монотонно рассказывал историю Крыма. Кондиционер не работал. По лицам туристов сбегали струйки пота. Убаюканная болтовней экскурсовода, Ирис задремала. Она видела в грезах водопад Джур-Джур, с хрустальными потоками ледяной воды, сбегающей с горных склонов к самому Черному в мире морю. Автобус устало пробирался по горной, почти отвесной дороге.

Лишь к полудню экскурсанты прибыли на высокогорное плато. Здесь автобус отправлялся на стоянку, а туристам предстояло дальше на собственных ногах карабкаться в гору, продираясь сквозь чащобу орешника и можжевельника. На знакомство с водопадом отводилось целых пять часов! За это время группа самостоятельно должна была пообедать в высокогорном ресторане, а затем вновь собраться у автобуса, чтоб через долину Привидений отправиться домой.

Водопад находился в тенистом лесу, и пробираться к нему следовало через сухие поваленные деревья, через заросшие мхом пни и прочий бурелом, а также чавкающие под ногами зеленовато-бурые лужицы и болотца… Где-то далеко внизу оставались золотистые ржаные поля, зеленовато-бурые табачные плантации и сочные виноградники с янтарно-опаловыми гроздьями.

— Может, перекусим с дороги? — предложил Ирис ее спутник. — Можно заказать шашлык. Вы голодная небось.

На залитой крымским солнцем горной площадке стоял деревянный домик — теремок с флюгером в виде золотого петушка. В домике, судя по всему, находилась кухня и подсобка для официантов. Само кафе располагалось на открытом воздухе. Над квадратными деревянными столиками, покрытыми красной клетчатой тканью, возвышались резные деревянные шатры-крыши. Посетителей почти не было, только двое загорелых упитанных мужчин вальяжно покуривали кальян.

— Ну разве что… только чаю… — растерянно пожала плечами Ирис.

Черноглазый повар в цветастом фартуке ловко, словно жонглер, поворачивал на углях аппетитно подрумянившийся бараний шашлык, и брызгал на него водой, чтоб мясо не подгорело. Бараний жир шипел и стекал на угли. От шашлычницы тянулся сизый дымок с ароматом можжевельника.

— Крымский чай с горными травами принесите… и меду… — Роберт вопросительно посмотрел на подошедшую официантку в красном фартуке и шапочке.

Официантка белоснежно улыбнулась.

— Что принести к чаю? Могу рекомендовать рахат-лукум, Халву с орехами, чернослив в глазури, ванильную пастилу, вяленую дыню, золотую курагу, вишню в сахаре…

Вскоре на столике появился пузатый чайник с «восточным» золотым орнаментом, две узорчатые пиалы, вазочка с вяленой вишней и орехами в сахарной пудре. Горный мед напоминал янтарь. В золотисто-лимонном чае плавали лепестки каких-то го лубеньких и красных высокогорных цветочков. Ирис схватилась ладонями за горячую пиалу и почувствовала тонкий аромат мяты.

— Чем вы занимаетесь, Ирис?

Ей стало неловко. Соврать, что она все еще учится на журфаке МГУ? Но она не умеет врать. Признаться, что она не учится нигде и сидит на шее у родителей? Стыдно. Рассказать правду? Про диссидентов? Не поверит и сочтет ее сумасшедшей.

— Да, — с тяжелым вздохом ответила Ирис, — я учусь на Журналистку.

— Ого! — Роберт восхищенно улыбнулся. — Хороший выбор! Престижная работа. Да у вас и внешность — красавицы, телеведущей! Но почему с таким вздохом вы об этом говорите?

Ирис осторожно сделала пару глотков. Высокогорный чай обжигал гортань.

— Я успела разочароваться в этой профессии. Нет там никакого престижа. Никакой красоты. Только грязь политической пропаганды.

Она схватила тонкими пальцами сушеную вишню и отправила ее в рот. На пальцах осталась липкая сахарная пудра.

— Да? А меня учили, что очерк — это тот же рассказ, только в газете.

— Я тоже так думала. Поступала на журфак, наивно считая, что журналистика подобна публичной литературе. Но оказалось, что в этой профессии нет ничего, кроме грязной политики. Нас заставляли писать заметки о «холодной войне». О гонке вооружений. Об угрозе ядерного конфликта и гибели цивилизации. Нас заставляли делать курсовые работы про войну в Афганистане, и про другие «горячие точки». И мне это все осточертело! Понимаете? О-сто-чер-те-ло!

Ирис допила одним глотком чай и отвернулась, давая понять, что больше развивать эту тему она не намерена.

— Пропаганда — страшная вещь, как кривое зеркало, — Роберт понимающе кивнул. — Мы живем в мире кривых зеркал, бесконечных отражений. Я вижу, вы, Ирис, тонкая натура и, должно быть, очень любите искусство. И кто бы мог подумать, что сегодня искусство начало управлять даже политикой! Во всяком случае, за рубежом.