Воровка и заколдованный кот - Татьяна Зинина

Боги, вот это меня сегодня занесло. Таких приключения даже моя многострадальная пятая точка представить себе не могла. А ведь я едва не вляпалась по самое не балуй. Всего одного приказа короля своему менталисту оказалось бы достаточно, чтобы моя жизнь круто изменилась. Если бы тот влез в мою голову, то непременно узнал бы о кражах. Да, их было всего три, причём, последняя оказалась неудачной. Но полиции бы и этого хватило для ареста. Так что можно сказать, я отделалась лёгким испугом. Хотя, нет, лёгким этот испуг точно не назовёшь.

Через полчаса зелье подействовало в полную силу. На душе стало спокойно и безоблачно, а все раздражающие мысли странным образом перестали раздражать. Я даже нашла в себе силы приготовить ужин, перечитать лекции к завтрашнему семинару, даже хотела заняться одним интересным зельем из бабкиного гримуара, но благоразумно решила, что сейчас для этого точно не лучшее время.

В итоге около десяти вечера приняла душ и собралась спать.

Вот только сон не шёл. А в голове, словно в кипящем котле, вертелись мысли.

Как там Кейн?

Что решил на его счёт король?

Откуда его величество вообще знает Сави?

Что за договор нарушил Кейнар?

Я не хотела в это лезть. Чувствовала, что история там грязная, неприятная, да ещё и имеющая отношения к сильным мира сего. Долго уговаривала себя не думать об этом, мысленно душила собственное любопытство. Но лишь стоило попытаться расслабиться, как мозг сам приступил к анализу имеющихся данных.

Итак, что я поняла из сегодняшнего дня?

Кейн не тот, за кого себя выдаёт. Более того, он у нас близкий друг принца, у него непонятные отношения с Марленой ‒ тоже, кстати, аристократкой. Кейнар явно за что-то наказан, Зивар — место его ссылки, которое он не имеет права покидать. И, судя по всему, это наказание ему назначил именно король.

А вот вопрос «за что» у меня даже не возникал. С замашками, фантазией и характером Кейна, там даже особо стараться бы не пришлось.

Интересно, он сегодня появится?

Посмотрела на закрытое окно, встала с кровати и чуть приоткрыла створку.

А если, правда, явится? Я же обязательно решу ему всё высказать, и мы поругаемся.

Закрыла окно. Задвинула засов. Сделала шаг к кровати.

…А если ему нужно сказать мне что-то важное?

Снова развернулась к створке. Открыла. Но отходить не стала.

На улице стояла тихая прохладная ночь. Это днём погода уже стала по-летнему тёплой, а с наступлением темноты природа вспоминала, что ещё всё-таки весна, хоть и самый её конец. Поёжившись от прохладного ветерка, я оставила в окне только маленькую щёлку и поспешила вернуться под одеяло.

Ладно уже, явится — поговорим. Не явится ‒ так хоть посплю нормально.

Но сон (гад такой) не шёл, как я его ни приманивала. Не помогали не вездесущие овцы, ни мысленное перечисление всех известных трав в алфавитном порядке, ни попытки представить себя на пустынном берегу тёплого моря. И в момент, когда, плюнув на всё, я уже решила всё-таки включить лампу и дочитать книгу, рук и лица коснулся освежающий поток воздуха, а на подоконнике появился тёмный силуэт большого кота.

— Пушистик, ты ли это? Сколько лет, сколько зим? — съязвила я, садясь на постели. — Не ждала тебя в такой час. Ты случайно не заблудился.

— Я буду звать тебя Врединой. Нет, Вредоведьмой. Или Вредьмой, — услышала в своей голове.

— А я буду звать тебя И-го-го, — заявила, скрестив руки на груди.

— Это ещё почему? — спросил кот, нагло прохаживаясь по комнате.

— Потому что ты, Кейн, тёмная лошадка, которая тянет три обоза тайн.

— Хочешь поговорить об этом?

Котяра запрыгнул на мою кровать и нагло уселся поверх одеяла.

— Нет, — сказала чистую правду. — Мне и тех фактов, что знаю, уже за глаза хватает. Лучше буду делать вид, что ничего не понимаю. Ведь иначе однажды могу обнаружить, что я уже по уши в неприятностях. Причём, в чужих. Мне, поверь, и сегодняшнего путешествия в столицу больше чем достаточно.

Сказав это, я демонстративно улеглась на подушку, повернулась на бок и закрыла глаза.

— И что, даже ни о чём не спросишь? — промурлыкал Пушистик.

— Мне и мои догадки совершенно не нравятся. Но правда может оказаться ещё хуже. Поэтому: нет, не спрошу.

— Ладно. А про то, как я стал котом тоже слушать не хочешь?

— Завтра послушаю. Сейчас у меня мозг пухнет от информации. И я хочу спать, — пробурчала в ответ.

Снова сделала вид, будто мгновенно отключилась. Не знаю, поверил ли мне пушистый гость или просто решил подыграть, но говорить со мной перестал. А я… взяла и уснула по-настоящему.

Конечно, сделала это не специально, я вообще не собиралась спать, пока Кейнар не уберётся восвояси. Но, видимо, организм наконец, решил, что бодрствования на сегодня достаточно и предательски отключился.

Кстати, спалось мне этой ночью на удивление хорошо. Даже снилось что-то настолько прекрасное, что моё подсознание нагло решило не делиться этим с памятью. После снов остались только приятные эмоции. Зато проснулась я свежей и отдохнувшей.

Вот только когда попыталась откинуть одеяло и встать… в смятении поняла, что сделать это у меня не выходит. Будто кто-то держит. Тут-то и сообразила, что одеяло сегодня странно тёплое и подозрительно тяжёлое. Медленно повернула голову…

…и обнаружила на своём бедре мужскую руку.

Подозрительно знакомую.

Остатки сна слетели с меня в одно мгновение, а голова заработала сразу в полную силу.

Признаться, поначалу я так испугалась присутствия постороннего в своей постели, что едва не заорала. К счастью, вовремя смогла сообразить, что делать это, во-первых, бессмысленно, ибо всё равно никто не услышит, а во-вторых, опасно. Ещё спустя пару секунд пришло осознание, что вот так нагло завалиться в мою кровать мог только один пушистый гад. Точнее, это ночью он был пушистым. А теперь, очень даже гладкошёрстный. Более того, голый. Абсолютно.

В этот момент от жестокой расправы его спасло только то, что спал он поверх одеяла. Да, с одной стороны это было хорошей новостью. А вот с другой — укрыться ему оказалось нечем, и Кейн предстал передо мной во всей своей обнажённой красе.

— Сави, я тебя придушу! — прошипела, выбираясь из-под одеяла.

— А я тебя, сладенькая, — пробормотал он, не просыпаясь.

— Чего?! Кейн, ты головой не ударялся?

— Ударялся, конечно, — сказал, причмокнув во сне. — Двое суток под завалами ударенный лежал.

Эти слова мигом погасили мой воинственный запал. Ведь ясно же, что сейчас Сави не врал. Не может человек в таком состоянии лгать.