Veritas - Рита Мональди

Он покорил меня, а вместе со мной и Клоридию. С того момента мое расположение к молодому правителю переросло в страстную привязанность и верность. Разглядывая его фигуру, я сказал себе, что такой великолепный отпрыск являет собой совершенный портрет героических добродетелей, которыми могли хвалиться Египет со своим Вексором, Ассирия со своим Нино, Персия со своим Киром, Греция со своим Эпаминондом и Рим со своим Помпеем. Всего за неполных шесть лет правления он одержал двадцать девять побед! А с каким неутомимым усердием он сражался во время известных осад Ландау! Риск отважнейших по сравнению с ним казался малодушием, боевой дух ветеранов – вялостью, поскольку в его груди горело жгучее желание славы, и именно оно, посеянное в воинственных сердцах германцев, добрых пару раз стяжало быструю победу в таком важном месте, несмотря на мужественное упорство защищавших его храбрейших из французов. Даже его светлости принцу Евгению не удалось захватить Ландау! Воистину, победы великолепного Иосифа I были подобны только победам древности: победе короля Кира над Крезом, благодаря которой он завоевал огромную Лидийскую империю; победе Фемистокла в битве против Ксеркса, ставшей местью Греции за жестокое рабство; победе Ганнибала в сражении против римлян при Каннах, которая превратилась в символ сокрушительного поражения для последующих столетий; и наконец, кровавой победе Карла V на полях Павии, когда был побежден Франц I, бесстрашнейший человек того столетия. Строго говоря, сказал я себе, еще более возносясь к вершинам восхищения, триумфы Иосифа Победоносного превосходят все эти геройские поступки. Кто из римских императоров мог похвастаться такими потрясающими успехами за все время своего правления, как он за каких-то три года? Его победы можно сравнить с победами Цезаря против Помпея, Веспасиана против Вителлин или Константина против Максенция – все без исключения битвы с ужасной кровавой жатвой и редкими примерами солдатского геройства, с множеством легионов и безжалостностью, проявленной с обеих сторон.

Пока я блуждал в своих мыслях, во двор въехала длинная процессия саней с сотнями факелов, освещающих внутренний двор резиденции, и принялась описывать торжественные круги от одной стороны площади до другой, а народ аплодировал и восторженно ликовал.

Радость от новой жизни в богатой столице по другую сторону Альп, тихое волшебство падающего снега, в свите которого здесь, в отличие от Рима, не было печальных плакальщиц – бедности и голода; восторг от роскоши императорского двора, который здесь – в отличие от Версаля и папского двора – не был пощечиной страдающему от нужды народу, поскольку каждый бедняк в Вене еженедельно получал два фунта (два фунта!) мяса, да, все это подвигло нас с женой заключить друг друга в счастливые объятия.

Resurrexit, secut dixit, alleluia![21]

Так звучала строка из арии, написанной собственноручно Иосифом I, великолепной «Regina Coeli», которую мы любили послушать в церквях Вены; поэтому душа наша ликовала от неожиданного возрождения к новой жизни.

Мы сдерживали слезы, нахлынувшие от избытка чувств, и подарили в тот день свои сердца молодому императору, воплощению нашего возрождения в этом большом, окруженном зелеными холмами и пышными виноградниками, нежданном, негаданном роге изобилия, которым стал для нас город Вена.

Я позволил милым воспоминаниям отвлечь себя. В расстроенных чувствах вернулся к чтению хвалебного гимна:

Дунай: При блеске его меча

Фама: В сиянии его славы

Дунай и Фама: блекнут яркие цветы…

Дунай: И на зависть этим цветам,

Вражеским правителям на

Неописуемое горе

У баварцев и паннонийцев исчезает

Высокомерие, хотя они еще хитры.

Фама: О император, ты разделил империю

Свою с Юпитером,

А с Марсом – лавры

В прекрасном цветении своей весны.

Слушай, как ликуют

Мои тромбоны,

Открой свое сердце к радости без границ…

О да, даже в этих глупых строках крылась истина. Чтобы его боялись, Иосиф выбрал себе Марса, ибо война, суровые звуки которой никогда не удалялись от Вены слишком далеко, сопровождала его с самого начала жизни, Но к Марсу в хвалебном гимне должно было присоединиться и другое божество, и им была Венера.

Иосиф познакомился с богиней любви уже в раннем, нежном возрасте, иначе и быть не могло, поскольку матушка-природа очень щедро одарила его. В двадцать четыре года он был красив, силен и так же хорошо сложен, как и его крепкая мать-немка. На его лице не было и следа отвратительно выпирающего подбородка и обвисшего рта, искажавших черты лица его предков на протяжении столетий: и отца Леопольда, и брата Карла, теперешнего претендента на испанский трон. Окруженный уродливыми образами дома Габсбургов, Иосиф был словно лебедь среди ужасных уток.

Женщины (принцессы, придворные дамы, просто служанки) любили того, кто знал о своем отличии, и он охотно вознаграждал их ночами, одну за другой, соответствующим образом.

А как он был находчив! Элегантность, темпераментность, фантазия – у него было все. Сами музы приходили к нему на помощь и изливали на него свои таланты. Король Франции знал только один язык. Иосиф говорил на шести так, словно они были его родными. В семь лет он безупречно писал по-французски, в одиннадцать – на латыни, а в шестнадцать он бегло говорил на обоих языках, кроме этого – по-итальянски, и все это с отличным произношением. Два года спустя он овладел чешским is венгерским. Он обладал хорошим вкусом к музыке и композиции, виртуозно играл на флейте. Свое тело он закалял физическими упражнениями, охотой и военными учениями.

Я взял второй панегирик, написанный неким Жаном Батистом Анчиони: «Иосиф I, король Германии и Рима. Император, напечатано в Вене, Австрии у Гио. Ван Гелен, итальянский придворный печатник его императорского величества, год 1709 Р. X.». Под гравюрой с красивым бюстом Иосифа было написано: Tibi Militât Aether («Небо сражается на твоей стороне»).

Я поспешно пролистал его и вскоре нашел перечень военных деяний Иосифа, а также его генералов и союзников. Автор обращался непосредственно к императору:

На одной ступени с античными стоят ныне великие победы, которые одержали Ваши непобедимые войска и войска союзников, возглавляемые двумя молниями Марса, Евгением и герцогом фон Марлебурго, на полях акрополя над французами. Благодаря этим непобедимым героям из Великобритании во время крупного сражения при Гвидонии была завоевана большая часть Фландрии, а благородный дух Карла Третьего, с особым бесстрашием и храбростью перенесшего серьезные и исключительные опасности осады Барселоны, привел к победе, благодаря которой была сразу же освобождена Каталония из-за поспешного бегства до смерти напуганного врага.

Но в чудесном освобождении Турина, где проявилось неповторимое достоинство Ваших армад и ярко сияла слава Вашего счастья, памятная непоколебимость Сагонтини была равна стойкой защите того города, который на протяжении многих месяцев противился французским орудиям. Не только дикая сила постоянных атак, большое количество войска, окружавшего город, но и недостаток амуниции защитников и трудность в обеспечении какой бы то ни было помощи извне истощили оборону этого столь выдающегося города. Когда же умудренный опытом Евгений вместе с Вашими неустрашимыми легионами отправился на юг, чтобы отомстить вместе с осажденным Турином и всей свободной Италией, подобно второму Велизарию, и пересек не только ужасные горы Германии и Италии, но и прошел в течение долгого пути Адидже, По, Дору, полные множества опасностей долины Италии, и все же с невероятной быстротой оказался у Турина, то, объединившись с храбрым герцогом Савойским, оба со страшной силой обрушились на окопавшиеся армии французов, которые, казалось, видели в безудержной атаке немцев не битву, а резню, и настолько велико было их замешательство, столь огромен страх и столь ужасна смерть в этой великой битве, что не возникло у врагов ни единой другой мысли кроме рассеивания и бегства; после того как Турин был освобожден в результате кровавой бани и пленения французов, выжившие разбежались за несколько месяцев во французские отряды, разбросанные по всей итальянской земле, а с захватом Милана императорское войско получило всю Ломбардию, в то же время Ваше оружие с невероятной скоростью захватило цветущую империю Неаполя, и Италия вернулась к такой долгожданной свободе.