Гнездо перелетного сфинкса - Дарья Донцова

И тут меня осенило. Надо пойти к Айболитам! В клинике определенно есть ларек со всем мне необходимым. Я повернулся к очереди.

– Господа, извините, что задержал вас.

– Хорошо, что наконец это понял, – сказал кто-то из противоположного конца очереди, – теперь вали отсюда.

Я решил проигнорировать хамство.

– Где тут поблизости ветеринарная клиника?

– Блох туда лечить понесешь? – с самым серьезным видом осведомился мужик.

– Налево, на параллельной улице, – сказал дедок в черной рубашке.

– Да вы че! Там одни уроды, – вмиг вмешалась в беседу смуглая девушка в ярком платье, – шкандыбайте направо, четыре остановки на маршрутке.

– Не слушайте их! Рулите в Сокольники, – посоветовал женский голос.

– Да закопай ты своих блох, – веселился мужик.

Под многоголосье хора я вышел на улицу, вынул телефон, нашел в поисковике ближайшую ветеринарную клинику и поехал туда.

Глава 29

На мою удачу, ларек с препаратами находился у самого входа. За прилавком стоял хмурый парень с бейджиком «Лев».

– Добрый день, – поздоровался я.

– Рад за вас, – ответил продавец, – а мне хорошо будет, когда моя смена закончится. Рецепт!

– У меня его нет.

– Доктора посещали?

– Не успел.

– Без осмотра лекарства не продаем!

– Даже от блох? – удивился я.

– От внешних паразитов отпущу, – смилостивился юноша. – Кто у вас?

– Собака! – резво ответил я. – То есть нет, обезьяна. Вернее, и то, и то, но кусают орангутанга.

– Вес? – перебил меня торговец.

– Обезьяны?

– Ну не ваш же!

Мда. Тут собаче-кошачий провизор ошибся, потому что, говоря про обезьяну, я имел в виду исключительно себя.

– Восемьдесят пять кило, – доложил я.

– Рост в холке?

– Метр девяносто восемь.

Лев рассмеялся.

– Мне не ваша длина нужна! О собаке говорю!

– А какой самый большой размер? – поинтересовался я.

– Вы про своего пса говорите, – велел собеседник. – Зачем вам чужие?

– Он мне по грудь, – лихо соврал я.

– Ни фигасе! – поразился Лев. – Что за порода?

Жизнь вруна тяжела, один раз солжешь, потом придется без конца фантазировать.

– Розыскная гладкомордая, – объявил я.

– Не слышал про такую, – вздохнул Лев, – сюда в основном чихуахуа, мопсы, шпицы приходят. Из тех, что покрупней, – лабрадоры. Волосатая? Шерсти у нее много?

– Умеренно, – ответил я, – она средней волосатости.

– Лучше ее побрить, – посоветовал продавец.

– Нет, – возразил я, – дайте средство, которое при шерсти работает.

– Любите свою собаку? – уточнил продавец.

– Очень, – честно ответил я. – Но какое отношение мои чувства имеют к покупке лекарства?

– Непосредственное! – отрезал парень и поставил на стол две банки. – Откройте левую и нюхните.

Я выполнил его указание и чуть не скончался. В нос ударил сложный аромат тухлых яиц, гнилого мяса и еще чего-то столь же омерзительного.

– Что это? – прохрипел я, отшатываясь.

– Крышку закрутите, – распорядился юноша, – неохота руки пачкать.

Я взглянул на свои пальцы.

– Почему они красные?

– Упаковка линяет, – меланхолично сообщил Лев, – раз уж вы все равно извазюкались, то сами прочитайте информацию на этой дряни.

Я осторожно взял пластиковую упаковку. «Идеальное средство от блох, вшей, клопов, клещей, мух, ос, пчел, комаров, ежей, енотов, крыс, лягушек, змей и всего, что может жить на теле собаки».

Я оторвался от чтения.

– Енот вроде не маленький?

Лев развел руки в стороны.

– Такой примерно.

– И как он может свить гнездо на псине? – спросил я.

– Ну, если она какая-нибудь аргентинская овчарка, то может, – пояснил Лев, – вы дальше изучайте.

«Способ употребления. Постирать шерсть. Расчесать. Высушить. Нанести содержимое банки ровным слоем. Не смывать неделю. Спустя семь дней постирать шерсть. Внимание! Если блошивость не исчезла, процедуру надо повторять регулярно до полного обезблошивания. Легкий аромат нашего лучшего в мире средства от всех существующих на Земле паразитов может сохраняться на шерсти короткое время, примерно до двенадцати месяцев. Произведено в селе Абцыобмуштывиль Талкын-Финпокросмонского района Московской области, товар года. Золотая медаль на ветеринарной выставке в США. Нас выбирают звезды».

– И как? – усмехнулся юноша.

– Ужасно, – честно ответил я, – на упаковке сплошная ложь. Сомневаюсь, что в Подмосковье есть село с непроизносимым названием. И в медаль не верю. Вот способ употребления скорей всего такой. Неужели эту дрянь берут?

– Весьма охотно, – кивнул Лев.

– У людей нет носа? – поразился я. – Они не могут унюхать «аромат»? И как несчастная собака ходит в этом… э… креме неделю?

– В пакет ее обычно заворачивают, веревочкой перевязывают, и все, – объяснил продавец, – нос у людей есть. Денег у них нет. Десять рублей банка стоит, даже пенсионеру она по карману.

– М-м-м, – пробормотал я.

– Справа иностранная прыскалка, – возвестил Лев, – можете прыснуть на бумажку. Это тестер. И как? Что чуете?

– Вроде жасмин, роза, – начал перечислять я, держа у лица небольшую полоску бумаги, – вроде еще лаванда добавлена.

– Обезьяну не моете, опыляете из дозатора, для глаз, носа, рта, ушей средство совершенно безопасно. Через десять минут смываете, и готово. Полное и окончательное обезблошивание. Что вам больше нравится?

– Ответ очевиден. Спрей, – пожал я плечами.

– Четыре тысячи! Рублей.

Я не поверил своим ушам.

– Вот этот маленький флакончик?

– Ага.

– Четыре тысячи?

– Да.

– Да его даже на лапу овчарки не хватит!

– Берите два.

– Но получится восемь тысяч! И у примата четыре конечности!

– Следовательно, тридцать два куска, – быстро посчитал Лев.

– Еще голова, спина, – забормотал я, – хвост! Не для массового потребителя заморское чудо. Неужели его берут?

– Вас больше не удивляет, что народ средство за десять целковых хватает? – усмехнулся Лев.

– Нет, – вздохнул я, – дайте одну упаковку за четыре тысячи.