Капризная фортуна - Юрий Иванович

— Книг больше надо читать, юноша! — назидательно отвечал Фериоль, помогая связывать лошадей в одну цепочку. — Кстати, а не боишься, что во время нашего отсутствия лошадей за целый день кто-то отыщет?

— Может и такое случиться. Но именно поэтому я и хочу оставить животных возле выхода из тоннеля. Там есть смотровая щель, и мы, еще при свете дня, внимательно осмотрим как саму поляну, так и окрестности. Да и орлов можно будет попросить заранее сюда слетать. Место, если ты успел заметить, глухое, даже от заброшенной дороги далекое, так что вряд там будут искать целенаправленно. Ну а от случая… чего уж там, никто не застрахован…

Вернулись в штаб только через восемь часов, почти перед рассветом. Да так и рухнули на кровати, засыпая еще в падении. Причем Виктора успела посетить здравая, но несколько запоздалая мысль: "Энергии реактор дает с лихвой, так что экономить нет никакого смысла. Тогда почему мы не используем "омолодитель" просто как восстановитель жизненных сил и духовной энергии? Ведь вместо того чтобы спать по пять — семь часов в сутки, достаточно полежать в медицинском устройстве половину, ну максимум целый час. И выбегаешь оттуда как новенький. Конечно, сейчас наш "механический доктор" занят, но в дальнейшем надо поставить дело нашего конструктивного отдыха на поток. Ведь и так ничего не успеваем…"

Оба партизана каменных джунглей проспали чуть ли не до обеда. Да и то были разбужены заполошными восклицаниями Додюра, который ворвался в штаб пышущим молодостью вихрем и бурлящим вулканом оптимизма:

— Вставайте, сони! Все на свете проспите! Ну! Веселей шевелите конечностями и постарайтесь хоть что-то на себя набросить приличное! Сейчас я вас познакомлю с прекрасной Аристиной!

— О! Она уже и прекрасная? — поразился Виктор, напяливая на себя одну из тог императора, которых тут хватало с избытком.

— Нет! Она — божественная! — На кока, с округлившимися глазами и с вываленным от восторга языком, было смешно смотреть. — Она — величественная! Она — несравненная! И самая прекрасная на свете!

— Если я ничего не путаю, она ведь старше тебя на пять лет!

— Не кощунствуй, умоляю! — Глаза Додюра полыхнули нешуточным гневом, отчего Менгарец и жрец из Диона недоуменно переглянулись: такой экзальтированности от своего друга они не ожидали. — Вы ее сейчас сами увидите и поймете мои чувства! — продолжал кок с восторгом. — Она сейчас одевается в коридоре в те одежды, что я ей насобирал.

Кажется, на него оказало влияние долгое воздержание и нежданное обозрение обнаженного женского тела. Хотя Виктор как ни силился, но так и не мог представить, как под той вчерашней грудой истерзанной и обожженной плоти могло таиться что-либо прекрасное и настолько возвышенное.

Но делать было нечего, разве что немного охладить кипение прозаичным вопросом:

— Завтракать сегодня будем?

Даже при всей зачумленности сознания великий кулинар вспомнил о своем долге и призвании, но скривился от противоречивых, раздирающих его сознание чувств. Затем выбрал нечто среднее между желанием и обязанностями:

— Вначале я вас познакомлю, а уж потом все вместе и позавтракаем.

Он выскочил наружу и уже через минуту ввел, держа за ладошку, предмет своего невероятного восхищения. А там действительно было на что полюбоваться. Тридцатидевятилетняя женщина никак не выглядела на свои годы. Она смотрелась на двадцать пять лет. Причем как раз в том состоянии истинной женственности, когда вся наружная красота дополняется внутренним и духовным содержанием. Огненный взгляд из-под густых, изящно изогнутых ресниц. Идеально прямой нос. Чувственные, манящие к себе губы и несколько твердый, воинственно выставленный подбородок. Воистину опасная, скорее даже роковая красота. Ну а уж про все остальное и упоминать не стоило. Фигура в приталенном сари смотрелась изумительно. Сразу становилось понятным, что Додюр просто лишился рассудка, обозрев такую прекрасную плоть обнаженной. Он и сейчас дышал через раз, ладонь женщины не выпускал, и голос его подрагивал от напряжения:

— Конечно, мы уже немного знакомы. Но представлю тебя еще раз: удивительная и несравненная Аристина. А это мои друзья: Виктор и Фериоль. Самые великие воители и ученые нашего мира.

— Очень рада знакомству и безмерно благодарна за свое спасение.

Голос у нее тоже оказался под стать красе. Куда только и делась вчерашняя хрипота. Да и остальные преобразования не остались незамеченными. Виктор кивнул в ответ, принимая благодарность, и улыбнулся:

— Даже при всей их бесчеловечности, Львы Пустыни меня удивили. Как можно подвергать мучениям такую прекрасную женщину?

— Увы, эти тайные надзиратели даже среди отбросов и палачей людьми не считались. К тому же последние два с половиной года на моем лице было несколько уродливых шрамов, телу досталось еще больше. Так что мной скорее брезговали, чем соблазнялись.

— Вот это нас в первую очередь интересует, — не стал откладывать расспросы Менгарец. — Присаживайся и, пока мы все дружно будем готовить завтрак, расскажи подробно о своей рабской доле, как ты сюда попала, ну и про шрамы не забудь объяснить.

Несколько надменная холодность и настороженность из взгляда женщины не исчезла окончательно, но некоторое напряжение ее все-таки покинуло. Хотя изначально красавица засомневалась:

— А вам все будет интересно услышать?

— Не сомневайся! Если нам что не понравится, попросим проскочить это место в повествовании.

— Может, мне вам помочь в приготовлении завтрака? Тут уже кок не выдержал:

— Позволь этими делами заниматься истинным профессионалам.

— Конечно, командует на камбузе только он, — Фериоль качнул головой в сторону кока, — но и мы уже под его руководством кое-чему обучились. Так что послушаем пока твое повествование. Говори!

То ли жреца тоже ослепила красота женщины, то ли он ее в чем-то заподозрил, но Виктору послышались какие-то недовольные нотки, даже излишняя строгость в голосе дионийца. Вопросительно посмотрел на него, но тот в ответ только подал определенный жест, означающий "объясню чуть позже". Они продолжили накрывать на стол, потом уселись пить чай и кушать зажаренное еще накануне мясо, и все это время Аристина несколько монотонно рассказывала перипетии своей жизни за последние два с половиной года.

Оказывается, она попала в рабство в то же самое время, что и Виктор. Только ее выловили в иной лесной местности и, полуоглушенную, доставили в барак на побережье баронства Эдмонд всего лишь за один день до прибытия Львов Пустыни. Причем уже к тому времени она была изуродована шрамами не только на лице, но и на теле. Прибывшие за караванами рабов вонючие конвоиры обратили лишь внимание на здоровое, по сути, тело и нужную выносливость при ходьбе. Так и забрали женщину, уводя в колонне таких же несчастных рабов на заклание. Казалось бы, уже никогда она не испытает ни счастья, ни свободы. Но к громадному удивлению, в Каменном граде, месте обитания всех рабов империи, оказалось не так уж плохо. Нормы давали посильные, а тех, кто выполнял две и более в течение года, премировали отправкой на вольные поселения. Ведь никто из рабов тогда не знал, что Извозчики сразу скармливали людей монстрам в проливе, а чуть позже и поживших на вольных хлебах уничтожали.