Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов

работая в сверхскоростном режиме, просчитывал сразу несколько возможных вариантов ухода. Ничего не получалось… Кроме одного, достаточно рискованного варианта. Ещё раз быстро обернулся – пара мессеров хищно и сосредоточенно шли на него – они уже выбрали жертву и шли, чтобы его сожрать. Быстро прикинул высоту – чуть меньше километра, метров 800…850. Должно хватить…

Прижал кнопку СПУ:

– Стрелок, держись!

Двинул ручку газа вперёд до упора, и через десять секунд, когда самолёт стал разгоняться, сунул ручку управления до упора к левому борту.

И – через левое крыло на спину. В голове пошёл отсчёт секунд: раз, два, три, четыре – тяжёлый штурмовик как бы нехотя перевалился на спину, и стал опускать нос к земле. Плавно потянул ручку на себя. Пять, шесть, семь, восемь – Чудилин уже обоими руками изо всех сил тянул «баранку»37 к себе, вытягивая самолёт из нисходящей полупетли. Мотор, ревя на максимальных оборотах, стремительно тащил самолёт к земле. Резко приблизившись, внизу, метрах в тридцати, стремительно промелькнула заснеженная земля.

Вышел!!! Не переставая тянуть обеими руками, и задыхаясь от навалившейся перегрузки, он задрал голову вверх: вот они! До них было уже метров 800…900, мессеры, клюнув вниз жёлтыми носами, шли прямо на него. Чёрно-белые спирали на крупных коках вращались, завораживая взгляд.

Девять, десять, одиннадцать, – он продолжал тянуть ручку на себя. Штурмовик, имея запас скорости после выхода из полупетли, всё выше и выше задирал нос. Дистанция сократилась до считанных сотен метров (метров 300…400). Ведущий немец, сообразив, что жертва мало того, что ухитрилась вывернуться, но сейчас ещё и огрызнётся, навскидку, неприцельно стрельнул, рассыпав трассы веником38, и резко поддёрнул вверх свой мессер, выходя из лобовой атаки.

Веер трасс прошёл левее и немного выше выходящего в лобовую атаку штурмовика, и как только задирающийся вверх нос закрыл немца, Андрей, удерживая обоими руками баранку ручки управления, большими пальцами рук втопил обе гашетки. Жахнуло из всех четырёх стволов – самолёт заметно тряхнуло, с грохотом харкнули длинные языки огня, ушли в зенит четыре огненные струи. Прорвавшись сквозь сетку опутавших его трасс, в полусотне метров перед носом штурмовика промелькнул худой стремительный силуэт, через секунду чуть сбоку – второй. Чудилин, обернувшись через плечо, и задрав верх голову, проводил их взглядом. Почувствовав потерю скорости, дал левую ногу до упора – машина послушно сделала разворот на горке. Не теряя их из виду, развернулся на 180 градусов, и опять оказался на прежнем курсе. Запоздало тявкнула одна зенитка, потом вторая. Оба мессера, не снижая скорости, на форсаже уходили прочь от аэродрома, прикрываясь тёмной стороной неба на западе. Пытаясь унять нервную дрожь и успокоиться, лейтенант заложил круг над аэродромом.

Щёлкнуло в наушниках:

– Андрей, что это было? Это были фашисты? Мы чуть-чуть не упали?

– Чуть-чуть не считается. Нас атаковали. Пара мессеров.

– Они улетели?

Он хрипло рассмеялся:

– Улетели…

В наушниках, смешиваясь с шумами эфира, ворвался голос командира полка:

– Семёрка, ты как, живой?

– Нормально, сажусь.

Сел, зарулил на стоянку, на негнущихся ногах спрыгнул на землю. Подбежала Шурка, приняла парашют, помогла выкарабкаться Агнии. Вытаращив глаза, возбуждённо тараторя:

– Ну, ты даёшь, командир! Мы думали – всё, капут! А ты такой – раз! И в дамки! Дай я тебя поцелую! Ну дай поцелую-то!

– На свой парашют, целовальщица… – Агния сердито сунула ей в руки второй парашют.

Отбиваясь от Шурки, норовившей от избытка чувств всего его облобызать, лейтенант поспешил с докладом на КП.

Бросив руку к правому виску, отрапортовал:

– Товарищ командир полка, при выполнении тренировочного полёта был атакован парой истребителей противника. Выполнил маневр уклонения, сорвал атаку. Мат.часть в норме, повреждений не имеет. Готов к выполнению боевой задачи.

– Здоров ты петли крутить, чертяка! Сразу видно: боевой парень, не растерялся! Да ещё и стрельнуть успел!

– Так не попал же… – удивился Андрей.

– Ещё как попал! Ведущий с дымом ушёл. Не сбил, конечно, но попал – факт. Миронов! – это уже к комэску – не жалеешь, что к себе в эскадрилью его взял?

– Думаю, сработаемся, товарищ командир! – отчеканил капитан Миронов, и уже к Чудилину:

– Сегодня полетишь в составе восьмёрки.

– Есть! – просиял Андрей.

Выйдя с КП, тут же наткнулся на поджидавшую его Агнию. Он взял её за руку:

– Пойдём к лётчикам.

– Подожди! Давай здесь немного вдвоём постоим.

– Ну, давай.

Они помолчали. Она прижималась к его боку, обхватив его правую руку своими обеими руками. Заглянула ему в глаза снизу вверх:

– Я сначала ничего не поняла, а потом так за тебя испугалась!

– Да я сам испугался, – попробовал пошутить он.

– Не, я серьёзно! – она требовательно затеребила его рукав, – это так страшно: знать, что тебя, Андрей, сейчас убьют, и понимать, что я ничем тебе не могу помочь! Понимаешь, ничем! – она жалобно смотрела на него, и сжимала свои кулачки. Он сглотнул.

– А ты что, почувствовала что-то?

– Да.

Где-то внутри противно заворочался липкий, гадкий страх. Андрей по своему опыту знал, что так часто бывает: сначала совсем не страшно – адреналин бьёт фонтаном, а вот потом….

– А как это было? Опиши.

– Ну, это…. Как тебе объяснить… Это как такой поток внимания к тебе. Чёрного такого, страшного. Я его вижу и ощущаю.

– За несколько секунд?

– Примерно так… – она замолчала. Держа её руку, он чувствовал, как часто бьётся её сердце.

– Но ты как-то сам смог вывернуться. Без меня, – она судорожно вздохнула, – я тебе в этот раз ничем, ни капельки, помочь не могла. Считай, зря с тобой полетела. Толку с меня ноль, – мрачно закончила она.

Чудилин сосредоточенно о чём-то размышлял. Прищурился, посмотрел на неё с ног до головы:

– Слушай, а сколько в тебе кило весу?

– Кило – это что? – широко распахнула она глаза.

– Вес у тебя какой?

– Не знаю… – она смутилась от неожиданного вопроса, – Может, фунтов 100. Было….. Может, меньше… а зачем тебе?

– Так, фунты… это значит…. килограмм 40…45.

Он наморщил лоб, делая в уме какие-то расчёты. Потом усмехнулся, взял её за плечи, и сказал, глядя в глаза:

– Дорогой ты мой ангел! Не зря ты в кабине сидела! Вот не было бы этих 40 кило в кабине стрелка, и приплыл бы я носом в землю! Диаметр петли, помимо прочего, зависит ещё и от центровки самолёта – чем ближе центр тяжести к носу, тем… ну, там, короче, много тонкостей… – и увидев её изумлённо-непонимающий взгляд, счёл нужным кратко пояснить: – если центр тяжести у самолёта ближе к носу, то его