Снайпер Шайтан - Любовь Рябикина

Свежую могилу углубили и расширили. Русскую девушку и чеченского полевого командира положили рядом. Даша соединила две мертвые руки, а сверху на них положила злополучный перстень. Прикрыла им лица курткой.

Засыпали могилу, оставив аккуратный холмик на склоне. Волынцева ударом ноги отшибла одну из крышек с импровизированных носилок и написала на ней куском угля: «Беслан и Вера Кудаевы. Погибли 8 июля 1999 года». Камнем прибила крышку к огромной ели рядом с могилой.

Мужчины на минуту сняли фуражки. Старый чеченец вздохнул. Маленький отряд отправился в обратный путь и через час был в ауле. Через пятнадцать минут машины выехали по направлению Ведено.

На этот раз обошлось без происшествий. Измученная Волынцева крепко спала всю дорогу, устроившись головой на плече Артема. В Ведено они въехали в обед. Разведчики, свидетели трагедии, сразу окружили Стаценко и попросили его не сообщать никому о том, что это он убил Черкеса и не наживать лишних неприятностей. Двенадцать человек дали ему клятву молчать и майор сдался. Чеченцы ни словом не обмолвились ни на одном допросе, как русский майор застрелил своего подчиненного. По их словам получалось, что Кудаев убил Черкеса в перестрелке и сам погиб.

В десять вечера майор свернул свой спальник и собрался уходить. Даша, с немым изумлением смотревшая на сборы, спросила:

— Юрий Григорьевич, а вы куда?

— Не хочу молодым мешать. Я ночевать у ребят буду. Гуськов и Ткаченко уже там.

Волынцева покраснела и смутилась:

— Спасибо.

Вскоре в палатку зашел Артем, обходивший караулы. Даша подошла и прижалась к нему:

— Они оставили нас вдвоем…

Он погладил ее по плечам и как-то робко замер:

— Даша, ты меня не разлюбила?

Она подняла лицо и улыбнулась:

— Дурачок, разве можно разлюбить свое второе «Я»?

Взяла за руку и потянула за шторку:

— Я спальники рядом расстелила. Плащ-палатками укроемся.

Ее руки принялись расстегивать пуговицы на куртке Новикова. Он словно очнулся. Схватил ее в объятия, осыпая поцелуями лицо. Даша сняла с него куртку и заметила что-то темное на его плече, попыталась стереть, но Артем рассмеялся:

— Это татуировка. Мне ее перед ранением Сашок Горяев наколол. Эмблема морской пехоты.

Поднял Дашу на руки, положил на раскинутые спальные мешки, медленно распустил свитые в пучок волосы, ни на секунду не отрываясь от ее горячих губ.

А через пару недель Мишаня Горяев пересказал Даше легенду, которую ему рассказали солдаты, дежурившие у блокпоста. Им ее пересказали десантники, проезжавшие мимо и остановившиеся, чтобы залить воды в радиаторы машин. О русской девушке-снайпере, полюбившей чеченского полевого командира и убившей его по заданию командования.

— … увидев, что любимый мертв, она бросилась вниз с той скалы, с которой стреляла в него.

Мишаня хитро посмотрел на нее и спросил:

— Догадываешься, кто главные герои этой легенды?

Волынцева улыбнулась:

— Это же надо все так переврать!

Потом она не раз слышала в разных вариациях эту самую легенду. Имена у девушек и командиров были разные, но каждый раз она его убивала. Однажды, на местном рынке, она услышала рассказ старика-чеченца. Вокруг него стояли молодые русские солдаты и Даша с Артемом заинтересовались этим обстоятельством. Подошли ближе и прислушались. Сильный акцент и искажение некоторых русских слов не помешали понять сути. Старик говорил:

— …русская девушка убила своего товарища за убийство чеченского полевого командира, которого любила. Подбежала к Беслану, закрыла ему глаза и долго плакала над ним. Потом она унесла его в горы и похоронила в пещере, взорвав ее, чтобы никто не нашел. Она осталась с русскими, только больше не стреляет. У нас, как у всякого народа, есть и хорошие люди и плохие люди. Беслан не был плохим. Она это поняла. Зачем ненавидеть целый народ?

Этот рассказ был больше похож на правду. Даша и Артем переглянулись. Новиков наклонился к ее уху и тихо сказал:

— Жди новой легенды.

В августе до их подразделения донеслись слухи, что могут перебросить в Грозный. Ни для кого уже не было секретом, что Даша и Артем любят друг друга. Однажды вечером Новиков вышел к костру в центре площадки, где собрались почти все разведчики и объявил:

— В Грозном мы с Дашей собираемся официально пожениться и приглашаем всех на свадьбу. Столица Чечни должна быть свидетелем любви двух морских пехотинцев.

Дружное «Ура!» было ответом на его предложение.

В сентябре к ним прикомандировали взвод молодых солдат с командиром-сержантом. Уходить с территории лагеря им категорически запрещалось после того, как несколько военнослужащих-срочников пропало на рынке рядом находившегося аула Дышне-Ведено. Тела не были обнаружены. Более опытные разведчики ходили на рынок по их поручениям. Покупали фрукты, которых на местном рынке было много, курево и разные мелочи. На базар ходили по двое, по трое, стараясь не выпускать друг друга из виду.

Даша вернулась с задания поздно вечером. Ее удивило, что возле их с Артемом палатки столпился весь отряд. Мужчины о чем-то вполголоса переговаривались. Сердце екнуло: «Артема ранили!». Она бегом бросилась к ним, растолкала и вбежала внутрь шатра. Новикова за ширмой не было. Волынцева выронила винтовку, выбежала из палатки и кинулась к шатру медиков: Артема не было и там. Она вернулась к командирской палатке: мужчины молчали и опускали головы под ее вопрошающим взглядом. Даша спросила прерывающимся шепотом:

— Артем убит?

Никто не произнес не слова. Она крикнула, заламывая руки кверху:

— Да что же вы молчите-то все?!? Скажите, что с ним?

Стаценко подошел и тихо сказал:

— Артема похитили чеченцы. Сегодня на рынке…

— Кто с ним был?

— Тихоня.

Даша разыскала взглядом контрактника, одним прыжком очутилась рядом и вцепилась ему в куртку. Тряхнула так, что голова мужика едва не слетела с плеч. Зарычала в лицо:

— Ты решил отплатить мне и помог им? Говори! Мстил бы мне, при чем тут Артем! Куда ты его дел? Говори! Иначе я убью тебя!

Тихоня опешил от такого обвинения. Она яростно трясла его, а он оглядывался на мужиков рядом:

— Это не я! Мужики, поверьте, это не я! Я не при чем!

Стаценко попытался оторвать руки девушки от разведчика и не смог. Она вцепилась мертвой хваткой. Тогда он тихо сказал ей в самое ухо:

— Даша, Тихоня прибежал в расположение сам не свой, а актер он никудышный.

Волынцева разжала пальцы. Вся ее фигура поникла, плечи опустились. Сердце гулко ударило в груди и затихло. Она почувствовала смертельную усталость во всем теле. Медленно вошла в палатку, подняла брошенную винтовку и вышла наружу. Майор закрыл ей дорогу: