Научиться быть счастливым - Тал Бен-Шахар

Вообще-то, с точки зрения всеобщего эквивалента любые человеческие отношения очень важны, но любовь здесь по-прежнему вне конкуренции. Подводя итог социологического исследования по проблеме духовного благосостояния и счастья, Дэвид Майерс откровенно признает, что «нет более верного залога счастья, чем близкие, полные нежности и заботы, равноправные, интимные, товарищеские отношения с лучшим другом или подругой на протяжении всей жизни». Ни на какую другую тему не пишут (в стихах, в художественной и в научной литературе) и не говорят (в кафе, в учебных заведениях, в интернете или на кушетке психоаналитика) так много, как о романтической любви — страстной привязанности между двумя человеческими существами. И никакая другая тема не порождает столько недоразумений и споров.

Подумайте о самых близких вам людях. Проводите ли вы с ними столько времени, сколько вам хочется? А если нет, можете ли вы каким-то образом это изменить?

Безусловная любовь

В один прекрасный день, спустя несколько недель после своей победы на израильском чемпионате по сквошу, я обратился к матери и со всей серьезностью, на которую способны только важничающие шестнадцатилетние юнцы, сказал: «Я хочу, чтобы женщины хотели меня за то, что я — это я, а не потому что я чемпион страны». Я не до конца уверен в том, насколько искренни были мои опасения (особенно учитывая, как мало в Израиле площадок для сквоша, игроков и, увы, поклонников этой игры), — возможно, это была всего лишь ложная скромность в подражание богатым и знаменитым с их вечными жалобами на то, как трудно найти человека, который будет их любить ради их самих, «какие они есть на самом деле». По правде говоря, я не столько беспокоился о том, захотят ли меня женщины ради меня самого, сколько просто хотел, чтобы они меня хотели.

Но вне зависимости от того, какие мотивы в действительности побудили меня поднять этот вопрос, моя мама восприняла его на полном серьезе, как и любые другие тревоги, которые у меня были в то время. Она сказала: «То, что ты стал чемпионом страны, — это показатель того, кто ты есть, в том числе твоей страстной натуры и увлеченности своим делом». В понимании моей мамы, то, что я выиграл этот чемпионат, просто помогло лучше разглядеть определенные качества моего характера. Внешнее привлекало внимание к внутреннему.

Лишь спустя много-много лет я понял одну простую вещь: моя мама имела в виду совсем не то, что весьма туманно представлял себе я, когда хотел быть любимым за то, что я — это я. Что значит быть любимым и желанным за то, «кто ты есть на самом деле»? Иными словами, что мы имеем в виду, когда говорим о безусловной любви, — мы ведь так любим бросаться этими красивыми словами и в спальне, и в детской, и в учебном классе? Неужели мы имеем в виду, что нам хотелось бы, чтобы хоть одна живая душа любила бы нас безо всяких на то оснований? Просто так — ни за что, ни про что? Неужели мы утверждаем, будто любовь не нуждается ни в каких оправданиях?

Когда мы говорим о любви просто как о чувстве или эмоции, как о душевном состоянии, не имеющем никаких мотивов, это явное упрощение. Любовь не может длиться бесконечно без какой-либо рациональной причины: подобно тому как одних лишь положительных эмоций недостаточно для длительного счастья (гедонист никогда не узнает, что такое счастье, потому что его жизнь бессмысленна), точно таким же образом одних лишь сильных чувств, самих по себе, недостаточно, чтобы испытать любовь. Когда мужчина влюбляется в женщину, он делает это по определенным сознательным или неосознанным причинам. Он может чувствовать, что он любит ее только «за то, что она — это она», толком не понимая, что он при этом имеет в виду; если попросить его ясно сформулировать, почему он ее любит, он, скорее всего, ответит: «Я не знаю, я просто ее люблю». Нас учат, что когда мы в кого-нибудь влюбляемся, то руководствуемся сердцем, а не умом, что любовь, по определению, это нечто необъяснимое, мистическое, не имеющее никаких разумных оснований. Однако если то, что мы чувствуем, — это действительно любовь, она наверняка обусловлена какими-то причинами. Эти причины порой бессознательны, то есть недоступны нашему сознанию, — и тем не менее они существуют.

Но если для того, чтобы кого-то полюбить, нужны какие-то реальные причины, если мы влюбляемся лишь при определенных условиях, может ли существовать такая штука, как безусловная любовь? Или же сама идея безусловной любви в корне своем нерезонна и беспочвенна? Это зависит от того, являются ли те черты характера, которые мы любим в человеке, проявлениями ядра его личности.

Ядро личности

Ядро личности включает в себя наиболее фундаментальные и устойчивые черты нашего «я» — наш характер. Сюда же входят и реальные принципы, по которым мы живем, — не обязательно тождественные тем принципам, которыми мы руководствуемся на словах. Поскольку у нас нет возможности наблюдать ядро личности напрямую, мы можем познать характер человека единственно через его проявления, через анализ человеческого поведения, поскольку оно поддается наблюдению со стороны.

Допустим, некая женщина — чуткая, усердная, терпеливая и восторженная, поскольку само ядро ее личности содержит в себе эти черты, — учреждает коррекционную программу для неимущих детей. Успех или неудача этой программы всецело зависит от бесчисленных внешних факторов, которые не имеют ничего общего с личными качествами женщины; ведь она взялась за работу, побуждаемая внутренними чертами характера, которые являются частью ядра ее личности. Поведение этой женщины (то, что она взялась за реализацию этой программы) отражает ядро ее личности, тогда как результат ее поведения (успех или неудача программы) ничего не отражает. Если бы кто-то любил эту женщину безусловно, он, конечно же, был бы рад успеху программы и опечален ее провалом; но ни в том, ни в другом случае его чувства к самой женщине никак не изменились бы, потому что ядро ее личности осталось неизменным.

Когда нас любят за богатство, славу или власть, нас любят условно; когда нас любят за постоянство, силу чувств или душевную теплоту, нас любят безусловно.

Какие черты характера составляют ядро вашей личности?

Круг счастья

Психолог Дональд В. Винникотт[76]первым обратил внимание на тот факт, что дети, играющие в непосредственной близости от своих матерей, демонстрируют в своих играх более высокий уровень сообразительности, чем дети, которые играют на большем расстоянии от матери. Дети в высшей степени изобретательны до тех пор, пока они находятся в пределах определенного радиуса от своих матерей, внутри, так сказать, круга творчества. Круг творчества — это место, в котором дети имеют возможность рисковать и экспериментировать, падать и снова вставать, терпеть неудачи и добиваться успехов, потому что они чувствуют себя надежно и безопасно в присутствии человека, который любит их безусловно.

Поскольку взрослые способны к более высоким уровням абстракции, чем дети, у нас нет необходимости всегда физически находиться рядом с любимыми, чтобы оставаться в пределах своего круга творчества. Когда мы знаем, что нас любят безусловно, мы психологически пребываем в надежном и безопасном месте.