Генезис - Кирилл Клеванский

Но эти мысли и суждения не волновали падающую звезду. Да и не особо они волновали и меня. Нет я не был счастлив в этом море из огня, я не испытывал радости или печали, не боялся и не храбрился, я был полностью поглощен состоянием абсолютного покоя. И поэтому момент когда два источника соприкоснулись, стал для меня не значимее чем для обычного обывателя пролетевшая мимо муха. Конечно она вызовет на себя часть внимания, но уже через два часа вы и не вспомните что у вас перед носом пролетело это маленькое существо.

А что же произошло когда они столкнулись? Не знаю, может был взрыв, а может там состоялось какое-то безумное свето представление, где все мыслимые краски перемешивались друг с другом создавая поистине великолепные узоры. Я этого уже не видел, не потому что не смотрел, а потому что в данный момент все происходящее вокруг стало для меня не важно. А люди, сколь мудры, умны или стары они не были никогда не увидят то что для них не важно.

И последнее что запечатлело мое сознание это была даже не картина, а ощущение завершенности, некоей целостности. Такое можно испытать когда после длинного путешествия ты возвращаешься домой, в котором тебя любят и ждут. На пороге встретит любимая жена, она не обязательно должна быть красавицей и умницей, просто это то создание что полностью заполняет растущую с каждым днем пустоту внутри тебя. А где-то во дворе резвятся дети, и может им предначертано стать королями, или кровавыми убийцами, а может шутами или великим мудрецами, но и это не важно. Потому что они, как и ты, как и она это лишь часть бесконечного потока из пламени, воды, земли и ветра.

Сонмар, по настоянию которого титулы, звания, и прочее не указываются

Приятно позавтракав ароматной кашей, старый волшебник утер салфеткой сухие, едва заметно дрожащие, губы и стал подниматься из-за стола. Тут же к нему буквально подлетел один из лакеев, но старец лишь решительно взмахнул рукой и напрягая каждый мускул, что еще был способен поддерживать тело, встал со стула. Когда-то в те времена, что уже подернулись серой пленкой забвения, это поместье казалось тогда еще юному магу пределом мечтания для выходца из дворянской семьи средней руки. Он, как и все его тогдашние знакомые, был спесив, нахален, груб и невежественен. Эти черты его характера не притупились и когда он женился, да и когда родился первенец тоже. Что же его изменило? Вряд ли смерть горячо любимой жены, а потом и дочери, и трех внуков, и правнучки, что недавно покинула этот мир. Буквально пару сезонов назад, этот некогда прекрасный цветок, завял и умер от старости.

Смерть и время меняют смертных, даже если многим они кажутся бессмертными. Изменился и Сонмар, его уже больше не заботили титулы, деньги, власть, сила и влияние. Те же присущие каждому человеку чувства как дружба, привязанность, уважение, любовь, так же не трогали его замирающие сердце. Единственное что заботило древнего страца это мечта. Пожалуй, она стала единственным что заставляло работать алый моторчик, бьющийся в груди. Иногда Сонмар смеялся над подобной иронией. Сколько бардов воспевает песни о героях, спасающих принцесс и потом получающих какое-нибудь царство и необъятное богатство, что не потратить и за десять жизней. А сколько песен сложили менестрели о любви какого-нибудь наивного дурочка, к такой же девице, единственными достоинствами которой являются доброта и не земная красота. И пускай от этой доброты гибнут миллионы людей, что выжили бы под гнетом самой страшной злобы, но зато история красива, да и в медную чашку монеты сыплются по резвее.

И вот, среди всего этого великолепия бесчисленных историй, с великим трудом можно отыскать что-нибудь о мечтах. А ведь именно они, по мнению старого, своенравного волшебника, и есть самое важное что есть у смертных. Боги, если они существуют, духи, демоны, да даже те же эльфы, каких бы цветов не была их кожа и волосы, гномы, да и орки, пожалуй, тоже, не могут мечтать. У них нет хоть какого-нибудь временного барьера, за который нельзя шагнуть и где тебя уже ждет Жнец. Нет, они просто существуют, именно существуют, потому как мечта дает цель, а цель заставляет двигаться вперед. Не многие это понимают, но большинство величайших открытий, самых глубоких трудов и идей было создано презренными человечешками, чей срок ограничен даже меньше чем одним веком. Удивительно, те, кого принимают за пламя свечи, за бабочку однодневку, умудряются жить в своем воображении, видеть то что сокрыто ото всех, и нет, это не то что видят провидцы, это не то будущее о котором можно подумать, это то будущее которое может быть создано.

Наконец, когда пытка под названием путь до подвала была закончена, Сонмар с облегчением погрузился в обычное кресло. Оно стало олицетворением его последних лет. Некогда прекрасная обивка пошла трещинами, изящные ножки подогнулись, а облупившийся лак и вовсе создает иллюзию бесчисленных трещин.

С усилием приподняв голову, старый волшебник в который раз посмотрел на своего последнего подопечного. Бинты дворецкий снял еще с дней шесть назад. И теперь Сонмар лицезрел обычного юношу, который отличался от прочих разве что неестественно большим количеством шрамов. Повезло наивному, не будь у него в зпасе столько энергии жизни, он бы и первой операции не пережил. А тут с десяток отметин явно кустарного производства. Небось само лечением занимался, причем не умеючи это делать, что и привело к этому уродству на боку, руках и левом плече, где шрамы были больше похожи на пчелиные соты или ту же паутинку.

В подвале было всего одно окно, если так можно назвать маленькую черточку из стекла, проходящую где-то под сводом. Но этого хватило что бы предрассветный лучик осветил печать, на которой вот уже с декаду восседает Тим. Смотря на эти узоры, душа Сонмара утопала в воспоминаниях. Он думал о том как ночи проводил в библиотеках, как колесил по всему мру собирая различный знания, как общался с великими мудрецами, что зачастую были моложе его на сотни лет, но все равно превосходили своим разумом и внутренним миром. И с сколькими народами он общался, и сколько различных школ посетил. Быть может он даже встречал своего учителя, что так же путешествует по миру, вот только тот наверняка меняет свои личины. Такая вот у него была нехорошая привычка, которую перенял один из учеников.

Волшебник еще раз взглянул на ученика, чье лицо было теперь похоже на морду обезьяны, настолько оно заросло волосами. Сонмар усмехнулся – наверняка юноша экспериментирует с различными зельями, а в качестве подопытного пользует себя самого. Ничего не скажешь, отважный юноша.

Еще раз покряхтев маг приподнялся, и отправился во двор. На улице было хорошо. Уже задул восточный ветер, предупреждая о том что скоро пройдут холода, и мир начнет оживать. Спаде снежный покров, открывая еще голую землю. Но не успеешь заметить как все вокруг утонет в зелени. Вернутся птицы, принося с собой вести о дальних странах. Да и люди станут повеселее, будто очнувшись от зимней спячки. Но все это произойдет не сейчас, а пока Сонмар шел по утоптанной дорожке к холму, где стояла одинокая беседка.

Завернувшись в удачно захваченный плед, старец сел на запорошенный снегом гамак, и приложил ладонь к стене. Секунда и вот беседка покрылась паром, а на одной из досок красуется светящаяся печать. Солнце поднималось над столицей Империи.