Закон ее прошлого - Марина Крамер

— Если только у меня нет возможности оттуда сбежать. Если есть — я ее непременно использую. Устаю от светских манер и прочей мишуры.

— Странно. Мне другое рассказывали.

— Люди говорят много лишнего, а большую часть вообще придумывают. А ты, выходит, наводил справки? — взглянув на него с улыбкой, спросила я.

Мы остановились у ограды набережной, и Клим, глядя на воду внизу, сказал:

— А что удивительного в том, что я навел справки об адвокате, которому собираюсь доверить свое дело?

— Клим, ты ведь не хуже меня понимаешь, что дело твое не стоило потраченных на мой гонорар денег. Его мог выиграть любой мало-мальски грамотный адвокат, и тебе не было особенной нужды обращаться даже в контору Кукушкина, не говоря уж обо мне.

— Ты что хочешь узнать? — развернувшись ко мне, сказал он. — Я не люблю эти ваши юридические привычки заваливать мысль кучей разных слов. Спроси прямо: — «Клим, я тебе интересна не только как адвокат? Вернее, не столько?» И я тебе отвечу — да, ты интересна мне не как адвокат, и изначально это тоже было именно так.

Если в этот момент он ждал моего смущения или чего-то подобного, то просчитался. Я знала, что нравлюсь мужчинам, знала, что многие из моих клиентов пришли со своими делами в контору как раз по этой причине, хотя и были осведомлены о моих возможностях как адвоката. Так что эффекта неожиданности это сообщение не произвело.

— Почему ты молчишь? — спросил Клим.

— А что я должна сказать? Что ты нашел оригинальный способ для знакомства? Так огорчу — нет. Более того — ты выбрал самый банальный и очевидный из всех возможных. Но дело ведь не в этом.

— А в чем? Скажи, чем я могу заинтересовать тебя? Деньгами? Ты в них не нуждаешься. Положением? Если рассматривать то, что мы имеем, то мне до тебя не дотянуться. Внешностью? Ты слишком умна для того, чтобы выбирать мужчину по этому критерию.

— Клим, остановись, — попросила я, испытав неожиданно неловкость, — остановись, пока не наговорил того, о чем пожалеешь.

— Варя… — Он взял меня за руки и развернул к себе. — Я чувствую себя каким-то озабоченным подростком, и это меня злит. Я давно не добивался внимания женщины, в этом просто не было нужды, и сейчас я не знаю, как себя вести.

— Просто расслабься и позволь событиям развиваться так, как должно быть. Понимаешь, все непременно устроится именно так, как будет правильно. Я в этом неоднократно убеждалась. И не дави на меня, хорошо?

— Я вот этого и боюсь — надавить, — признался Клим, глядя мне в глаза. — Я понимаю, что вряд ли ты стала бы принимать мою помощь и вообще как-то общаться со мной после завершения процесса, если я не был бы тебе интересен. Но я все равно попытался бы тебе помочь, потому что проблемы у тебя, Варя, довольно серьезные. Я не могу бросить тебя одну.

— Ты сейчас свалил в кучу все, что можно, — улыбнулась я, поправляя его съехавший набок галстук. — А еще обвинял меня в любви к этому.

— Говорю же — совсем мозги отказали, — буркнул он, скрывая улыбку. — Скажи, ты какие шашлыки больше любишь, из какого мяса?

Переход был довольно неожиданным, я даже растерялась:

— В каком смысле?

— В смысле — говядина, свинина, курица, индейка — что?

Я пожала плечами:

— Не задумывалась. Я в принципе все ем, на диетах не сижу.

— Тогда я решу сам. Люблю, знаешь ли, шашлык делать самостоятельно, повару не доверяю.

«Руслан любил готовить плов, — вдруг вспомнила я об Алиеве и закусила губу. — И в «Снежинке» у него был огромный казан для этого… Кажется, в тот день, когда к нам приезжали Невельсон с женой, Руслан как раз плов и готовил».

Воспоминания о Невельсоне заставили меня вздрогнуть, я отвернулась от Клима и вдруг увидела Лайона, сидевшего в припаркованной метрах в пятидесяти от нас машине. Вздрогнув всем телом, я вырвала свою руку из руки Маянцева и, не соображая, что делаю, метнулась к машине, которая вдруг, взвизгнув, рванула с места и, едва не сбив меня с ног, унеслась по набережной. Я так и осталась стоять посреди дороги, и, если бы не Клим, кинувшийся следом, схвативший меня в охапку и перемахнувший на другую сторону, вполне могла оказаться под колесами отчаянно сигналившей машины, водитель которой, сбросив скорость, открыл окно и проорал что-то матерное. Клим поставил меня на тротуар, поправил волосы и осторожно спросил, заглядывая в глаза:

— Варя, что это было?

Я вдруг заплакала, закрыв лицо руками. Помешательство мое становилось столь очевидным, что уже угрожало жизни — кто знает, будет ли в следующий раз рядом кто-то, способный помочь? Клим совсем растерялся:

— Варя, успокойся… все хорошо…

— Ничего не хорошо, — прорыдала я сквозь намокшие от слез ладони. — Я схожу с ума… похоже, мне пора к врачу…

— Так, спокойно, — решительно заявил Маянцев, легко встряхивая меня за плечи. — На тебя просто слишком много навалилось в один момент, ты оказалась не готова к этому. Нужно просто отдохнуть, и все наладится.

— Я боюсь оставаться одна, — вдруг призналась я, убирая руки от лица. — Боюсь, что не справлюсь с собой.

— Если ты позволишь, я могу остаться сегодня у тебя. Нет-нет, я не претендую на твою спальню, — поспешно сказал он, хотя я даже мысли такой не допускала, отлично видя, кто передо мной. — Я лягу на диване в кабинете, но тебе так будет спокойнее. Договорились?

Я молча кивнула и с благодарностью посмотрела ему в глаза. Маянцев улыбнулся:

— Ты сейчас совсем как девочка. И тушь размазалась…

— О, боже мой, — пробормотала я и поспешно нацепила темные очки. — Давно не рыдала на улице…

— В этом нет ничего ужасного. Нельзя постоянно загонять эмоции вглубь, это чревато взрывом. Ну что — может, в обратную сторону пойдем? — предложил Клим. — Как-то не задалась у нас прогулка.

— Да. Извини меня.

— За что? Это жизнь.

Он как-то совсем естественно обнял меня за плечи, и мы пошли по направлению к дому. Сегодняшний день смело можно было записывать в разряд неудачных, с самого утра все пошло наперекосяк, и разве что вот только вечер можно считать относительно состоявшимся. Мне было хорошо и спокойно рядом с Климом, я понимала, что могу доверять ему. Его готовность помочь, откликнуться на любую мою проблему подкупала. Да и, признаться, вообще он мне нравился. Не знаю, возможен ли был в перспективе роман, но пока все шло как нельзя хорошо. В конце концов, а почему не Маянцев? Он человек моего круга, он близок мне по суждениям и отношению к жизни, он надежен и уверен в себе — словом, все, что я люблю в мужчинах. Кроме того, он привлекает меня физически. Я вдруг подумала, что стала слишком уж рассудочно подходить к выбору мужчины — как к найму служащего на работу, на одной половине листка плюсы кандидата, на другой — минусы. Наверное, это потому, что нет чувств, я научилась за три года после гибели Руслана блокировать в голове все, что причиняет боль эмоциональную. Но, может, так даже лучше — без сюрпризов…