( Не)чаянная дочь для магната - Юлия Крынская

Никита протирает спиртовой салфеткой плечо и ставит себе укол.

— Кого-то я искал, когда ты ещё валялась на матрасе с Фролом, — Никита отставляет лоток и светски улыбается. — Тебе не кажется, что в последнее время ты много валяешься?

— Зайду к тебе завтра, плюнешь мне на коленку? — делаю серьёзное лицо.

— Не понял? — прищуривает глаза Никита.

— Змеиный яд хорошо от ушибов помогает. Но сначала обязательно холод! — хватаю Фрола за руку и ретируюсь с поля боя. Навестила больного!

Мы поднимаемся в нашу спальню. Я прохожу к окну и утыкаюсь лбом в заиндевевшеестекло. Меня трясёт от злости. Конечно, всё шло к тому, что мне пришлось бы уйти из клиникиНикиты. Фрол хочет больше внимания к себе, к Марусе, мечтает ещё о детях. Но вот так цинично закатать меня под асфальт! Отобрать у меня любимую работу, кусочек моего личного пространства! Этого Смехов я тебе не прощу!

Фрол обнимает меня со спины и расстёгивает крючки на шубе. Он трётся об мою щёку щетиной и шепчет:

— А кто там у нас умеет добиваться своего?

— Я не это имела ввиду? — поворачиваюсь к Фролу, и шуба соскальзывает с моих плеч.

— Что не это? — в голубых глазах Фрола отражается свет уличных фонарей.

— Ты самый красивый мужчина на свете, — шепчу я.

— Что ты имела ввиду, Марго? — не даёт Фрол мне съехать с темы.

Выворачиваюсь из его объятий и иду в ванную. Забираюсь в душевую кабину. Фрол, со скоростью дембеля скинув одежду, забирается следом за мной и закрывает дверцы. Включаю воду и впервые за день получаю от этого удовольствие. Горячие струи приятно ласкают тело. Закрываю глаза и подставляю под них лицо. Щёлкает крышечка геля, и аромат персика щекочет нос. Чёртовы персики и фонтан. Конечно же на память приходят лиф и шаровары. Ладони Фрола скользят по моему животу и ниже.

— Представляешь, этот парень хотел сделать меня третьей женой? — возмущаюсь я и обнимаю Фрола за шею.

Он трётся об меня носом.

— И, мне кажется, что во всём этом тебя зацепила только цифра три.

— Я тебя сейчас стукну, — подставляю губы для поцелуя.

— И подтвердишь мои догадки, — Фрол не спешит их найти.

— А кто такая Камила? — томно спрашиваю я, забирая пешкой зарвавшегося ферзя.

Долгожданный поцелуй,я пушинкой взлетаю в воздух, и в груди перехватывает дыхание.

— Я убью за тебя, Марго, — шепчет Фрол. — Для меня больше не существует других женщин.

Рита

Фрол исполнил Никитин посыл, и я с трудом отлепляю себя от постели. Ума не приложу, где взял силы мой ненасытный медвежонок с раннего утра подорваться и уехать на тренировку. На этой неделе у него ответственный матч. Я теперь женщина от работы свободная, можно будет съездить посмотреть, что за игра такая и почему по ней сходят с ума миллионы. Игроки, конечно, обалденные мяч по полю гоняют, но смотрят-то футбол преимущественно мужики. Себя что ли на их месте представляют?

Напевая, я принимаю душ, смущаясь от воспоминаний. Удивительно, как мы с Фролом ночью не разнесли душевую кабину, и на нас не осыпался кафель. Ревность и разлука нормально так подлили вчера масла в неугасаемый костерок нашей любви.

Выключаю воду, заворачиваюсь в полотенце и прохожусь массажной расчёской по мокрым волосам. Выдавливаю на ладошку масло из пластикового флакона и распределяю по кончикам. Вдруг в голове что-то щёлкает, и флакон летит в раковину. Маруся! Вот что я за мать такая? Дочь всегда с утра прибегает к нам в спальню поздороваться, когда мы с Фролом дома. Заболела? Похитили?! В ушах закладывает, сердце проваливается в живот. Как есть, в полотенце, босиком выбегаю из спальни и стремглав несусь в комнату дочери.

— Маруся! — дёргаю на себя дверь.

Постель не застлана, но дочери здесь нет. Выхожу в коридор и, шлёпая босыми пятками, несусь к лестнице. Внизу не слышно Марусиного голосочка. Лишь звяканье посуды, и нос щекочет аромат яблочного пирога. Анна Ивановна накрывает на стол. Комната Руслана за моей спиной. Стучусь.

— Да!

Вхожу и застываю. Микки, поедая яблоко, развалился в постели и смотрит мультики. Руслан стоит на полу в планке, а у него на спине с видом магистра Йоды восседает Маруся. Судя по раскрасневшемуся лицу Руслана и подрагивающим мускулам на руках это уже не зарядка. Скорее утренние репрессии. Мне, конечно, жаль парня, но я выдыхаю с облегчением. Дочь жива и здорова.

— Привет, Рус, — вхожу в комнату, полыхая праведным гневом. — Марусь, а ты ничего не забыла?

— Я никогда и ничего не забываю, — вскинув подбородок, заявляет Маруся. — Этот человек обещал утром гарелеи показать, пусть показывает. Если десять минут простоит, дам срок до обеда. Не в сказке живёт!

— Галереи! — поправляю, с негодованием глядя на Марусю. — И давно уже бедолага стоит?

Руслан окидывает меня взглядом. В его голубых глазах разгораются озорные огоньки.

— Бедолага только встал, — цокает он языком. — А я в планке уже семь минут.

— Не разговаривай там! — шлёпает его ладошкой между взмокших лопаток Маруся.

Оглядываю свой наряд и пячусь к дверям.

— Ой, Рус, прости!

— Да нет… — пыхтит Руслан, поджимая губы. — Самое то с утра. После обчищенных галерей этой макакой.

— Маруся, за мной! — командую я. — И оставь телефон Руслана в покое.

— Ладно, — бурчит Маруся, неохотно слезая с Руслана.

Он ложится на пол, опираясь подбородком поверх ладоней и мурчит.

— Я твой должник, Рит! Ты сделала моё утро.

Маруся оборачивается на пороге и заявляет:

— Твоё утро могу делать только я.

— Пошли, — подхватываю маленького тирана на руки, и один конец полотенца предательски слетает с груди, как фейкин плащ. Кровь жарит щёки, я быстро подхватываю край махры и возвращаю на место.

— Дважды, Рита! — несётся мне вслед довольное хрюканье Руслана.

* * *

Я спускаюсь к завтраку в белом хлопковом джемпере и длинной синей юбке до пят. После утреннего приветствия в стиле Мулен Руж, ощущаю себя неловко перед Русланом. Телефон у Маруси изъят и обжигает руку в кармане. Дочь вышагивает по ступеням рядом с невинным лицом ангела:

— Рита, ну что ты бука такая? — щебечет она.

— Не Рита, а мама!

— Родная мать не забрала бы у ребёнка любимую игрушку! — прижимает Маруся руки к груди.

— Я у тебя Руслана и не отбираю, — не могу сдержать улыбки из-за такой милой спекуляции.

— Он для меня давно не игрушка, — вздыхает Маруся.

— А кто? — округляю глаза от удивления.