Лужайки, где пляшут скворечники - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
— Конкретное. Увидев пролом в стене, я вознамерился пересечь пустыри в восточном направлении, чтобы значительно сократить путь к намеченной цели. Бом вначале поддержал меня и вызвался служить проводником, но потом устремился вперед… Уж не затем ли, чтобы способствовать нашей встрече?
Излишне светский стиль общения слегка забавлял Артема. Старика, видимо, тоже.
— Бом всегда знает, что делает. Он, видимо, решил, что я могу быть вам полезен. Однако же чем?
— Буду признателен, если укажете верное направление. Попаду ли я к Арбузному рынку, двигаясь на восток. То есть когда справа от меня солнце, а слева луна?
— Какая именно луна?.. Ах, да!.. Одну минуту… — Старик вытянул из-под мятого подола синей, надетой навыпуск рубахи часы на цепочке. — Сейчас три минуты третьего. Тени только начали расти. Ежели вы двинетесь сей момент, выберетесь за ограду лишь к вечеру. А если помедлите около часа, путь ваш займет не более тридцати минут.
— Однако же… — озадаченно сказал Артем. Озадаченность была, впрочем, не сильная. Не больше, чем от встречи с оранжевым зайцем.
— Что поделаешь… — Старик не спеша спрятал часы. — Приходится считаться с некоторыми странностями здешних мест… А пока — даже не знаю, чем вам помочь. Может быть, желаете чайку? Так сказать, в ознаменование встречи? Жилище мое убого снаружи и внутри, но чай хорош, скажу не хвалясь. В здешней округе растет травка, именуемая местными обитателями «рысье ухо». Я добавляю ее в зеленый чай, и сочетание, смею вам признаться, необыкновенное. Советую убедиться.
Старик был симпатичный. Несмотря на помятый вид (рубаха эта балахонистая, жеваные штаны, шлепанцы на босу ногу), ощущалась в нем принадлежность к интеллигентному сословию. Этакий зав. библиотекой или работник архива, подавшийся на пенсии в сторожа-отшельники. К тому же Артем понял, что очень хочет есть. Завтраком его был стакан молока с горбушкой, а сейчас уже минуло время обеда. Может быть, старик даст к чаю хотя бы сухарь или пряник?
— Если мой визит не слишком обременит вас…
— Что вы, что вы! Гости здесь так редки, они всегда в радость…
Бом подтвердил слова старика интеллигентным движением хвоста.
Старика звали Александром Георгиевичем. Это он сообщил, когда возился с большим и маленьким чайниками, накрывал бумажной скатертью дощатый шаткий стол и доставал из висячего шкафчика фаянсовые кружки.
— А меня зовут Артем…
— Позволите без отчества?
— Разумеется. К чему лишние сложности…
— Вы правы. Мои пожилые соседи меня называют тоже попросту — Егорыч. А более юные — дядя Шура.
— Александр Георгиевич… — Артем поудобнее устроился на скрипучем стуле. — Вы уже не впервые упоминаете обитателей здешних мест. А у меня создалось впечатление почти полного безлюдия этих пространств. Я шел по пустырям довольно долго, и вы — первый встречный. За исключением Бома и странного существа, похожего на рыжего зайца. Оно отнеслось ко мне пренебрежительно.
— Рыжего, говорите? Это, скорее всего, Евсей. Личность невоспитанная, но беззлобная. Здешние зайцы все такие. Рыжих, впрочем, мало. Больше серых в полосочку, черных с белыми грудками и пестрых — типичная кошачья окраска…
— Откуда же столь странная порода?
— Трудно понять. Возможно, результат здешних аномалий. Это не самая большая загадка наших мест… Кстати, появились зайчики всего года три назад. Они почти ручные. Иногда шалят на огородах, но в меру. Знаете, как озорные мальчишки, из любви к приключениям.
— Огороды… Значит, пустыри и впрямь не совсем безлюдны?
— Эти пространства если и называют Безлюдными, то как бы с большой буквы. Отмечая их тишину, необустроенность и относительную малолюдность по сравнению с городскими районами. А вообще-то жители здесь есть… А то, что их мало, оно и понятно. Не многие стремятся сюда. А из тех, кто захочет, не всякий еще и попадет…
— Почему же?
— Ну… это требует долгих объяснений. Да и не всегда они есть… Вот вы, к примеру сказать, проникли сюда через пролом в стене. Большинство же этого пролома не заметит и пройдет мимо…
— Гм… А если кто-то решит через забор?
— Это может кончиться неприятностью. Не слишком большой, но болезненной: ушибом или вывихом… Впрочем, ведь и заборы не везде, а посторонних здесь тем не менее мало. Почти никому до Безлюдных пространств нет дела, город забыл про эту окраину… Возможно, вы обратили внимание на одну примечательность?
— Какую же?
— Здесь над заброшенными цехами осталось немало высоких труб. А с городских улиц не видно ни одной…
«А ведь в самом деле!»
Разговор этот шел, пока на газовой плитке булькал зеленый эмалированный чайник, а старик в другом чайнике — маленьком — заваривал травки. Запах пошел необыкновенный. Так, наверно, пахнет в цветочных зарослях экваториального леса. Из хлипкого, с черными пятнами побитой эмали, холодильника старик достал масленку и банку с темно-красным содержимым, выложил на стол батон. Артем переглатывал слюну. Потом он откусил от ломтя со слоем масла и земляничного варенья, вдохнул из большущей кружки тропический запах и понял, что ему никуда не хочется идти.
Ой, нет, увидеть Нитку хочется, конечно! Но хорошо бы посидеть здесь подольше. Пахучий чай и прохлада кирпичного домика принесли ощущение полного покоя. И безопасности…
Артем жевал бутерброд и поглядывал по сторонам. Наверно, домик раньше был диспетчерской будкой. Крошечная прихожая и большая квадратная комната. Жил старик и правда убого. Старый диван-кровать, небрежно покрытый вытертым шотландским пледом, кривые стулья, окошки с занавесками из разномастных кусков ткани, лампочка под треснувшим стеклянным колпаком. Но чисто — половицы выскоблены и побелка на стенах свежая…
Между окнами висел большой календарь с тропининским портретом Пушкина. В углу пристроилась шаткая этажерка. Книги распирали ее. Среди книг немало тяжеловесных словарей. Да, старик Егорыч, видать, и вправду не прост.
На верхней полке этажерки стояли высокие бронзовые часы с завитушками и фарфоровым циферблатом — наверно, вещь из какой-то прошлой жизни Александра Георгиевича. А рядом с часами Артем увидел деревянного кота. Фигурка была ростом со стакан. Симпатичный косматый котик сидел на пеньке и водил смычком по виолончели. Инструмент и музыкант искрились бесцветным лаком.
— …Часы эти весьма примечательны, — услышал Артем старика. — Их пожилой механизм оказался весьма чуток и приспособился к здешнему течению времени, которое, прямо скажем, не без фокусов…
— Я, по правде говоря, на кота смотрю. Знакомая личность. Такими торгует в сквере у Мельничных прудов конопатый мальчишка…
— Это Андрюшка, мой сосед. Большой талант. Сам вырезает, сам продает… Э, да это случайно не вы помогли Андрюшке, когда к нему привязались некие беспардонные субъекты?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!