Диагноз:влюблен,или Сладкое лекарство для доктора Зарецкого - Тиана Раевская

Мы завалились вдвоем на кровать, но после всего, если честно, на секс совсем не тянуло. Дима был со мной согласен, и это тоже очень приятно. Значит, ему от меня действительно нужна не только постель.

Поэтому мы просто лежали рядом, переплетя пальцы, и разговаривали. Обо всем. О детстве, о юности. И я впервые доверила ему историю своей семьи. Раньше боялась, что может не понять. Отторгнуть. Но сегодня особенная ночь. Особенное доверительное настроение. Особенные чувства, что накрывают нас с головой. Не так, как раньше. Никакой сексуальности, чистая любовь. Заснули в объятьях друг друга прямо в одежде…

Оказывается, любить своего препода не так уж легко. А, как говорит Дима, студентку — тоже. Нам с огромным трудом удавалось не выдать себя. Я буквально чувствовала, как мои глаза начинают светиться, когда входила в аудиторию на его пары. Пульс зашкаливал, дыхание сбивалось, а низ живота обдавало жаром так, что сидеть и не ерзать становилось почти не реально. Ежедневно, весь январь.

Я не понимала почему. Мы ведь видимся регулярно, каждый вечер, возвращаясь либо с прогулки, либо из кафе, он жадно берет меня, приучает к себе, становится моим собственным наркотиком, без которого я уже не представляю своего существования. И все равно — стоит войти в аудиторию, я плыву, словно карамель под жарким солнцем.

Вика, моя подружка, уже заметила мое невменяемое состояние, покрутила у виска, а потом пожалела. Но она хорошая девчонка — никому не скажет, что я втрескалась в препода, а вот другие могут и гадость какую-то сделать. Особенно, если узнают, что мы… спим. В частности это касается Киры и Ники. Они ненормальные. Обе. Словно поставили себе цель соблазнить моего Зарецкого. Только Дима лишь смеется над их потугами и умело ставит на место. Моя пррелесть… Я даже сумела перестать его ревновать. По крайней мере, к студенткам. Да и к Ольге тоже.

У них с Тимом очень бурно все развивается. Причем он поговаривает о свадьбе, а она все в время увиливает от данного вопроса, что невероятно его бесит.

Таня… тут сложнее. Вроде как и повода нет, но его и никогда не было… а в душе слегка саднит. Но я старалась об этом думать поменьше.

Дима, кстати тоже постоянно говорит, что ему очень сложно вести лекцию в нашей группе. Я и сама несколько раз замечала не без удовольствия, как он сбивался и с трудом возобновлял рассказ.

А все потому, что наши взгляды постоянно встречались, либо его задерживался на мне чересчур долго. Один раз поймала, когда он завис, разглядывая, как я засунула в рот кончик ручки и нервно его грызу, дурная привычка еще со школы.

А ведь ему вообще нельзя себя выдавать. Мне простят влюбленность, ему — нет. Хотя и мне не простят, если узнают, что мое чувство взаимно.

— Устинова, задержитесь после лекции, — произнес она равнодушно в тот день. — Сергей Владимирович велел обсудить вашу дипломную работу, у него пара замечаний.

Надо сказать, что дипломная — это отличное прикрытие для нас, когда уж совсем невмоготу и безумно хочется ласки, хотя бы мимолетной, хотя бы исподтишка.

Дима взялся курировать несколько студентов, которых после выздоровления заберет профессор. Вызывал каждого индивидуально. Думаю неспроста.

— Да, Дмитрий Сергеевич, — пролепетала я, предвкушая будоражащие эмоции.

Когда после звонка сокурсники покинули аудиторию, я подошла к его столу.

— Дарья, — начал он серьезно. — Меня весьма беспокоит ваш дипломный проект. Он крайне медленно пишется.

— Простите, Дмитрий Сергеевич, — не упустила возможности подыграть, — во всем виноват мой парень. Он совершенно не дает мне свободного времени для учебы. Он такой… ммм… ненасытный.

Он приподнял бровь.

— Плохо кормите? — спросил, перелистывая папку с черновиком моей дипломной. Такой серьезный, такой равнодушный. Мне смешно, но держусь.

— Нет. Кормлю исправно — каждый вечер.

— Это категорически мало для здорового мужчины, как врач вам говорю. Два-три раза в день было бы идеально. — Подавила смешок, слегка икнув. — Не смешно, Дарья. Это очень серьезно. Мужчина не должен страдать от недоедания.

Я понимаю, что речь на самом деле не о еде, потому давлюсь смехом.

— Что же я могу поделать, Дмитрий Сергеевич? На работе подкармливать?

— Хороший вариант, между прочим.

— К сожалению, это невозможно. Он работает в крайне экстремальных условиях. Одна надежда, что не начнет перекусывать чье-то чужой едой.

Наконец-то пробила его непроницаемость. Вскинул глаза и прищурился.

— Абсолютно исключено.

— Вы так уверены… — резкий выпад, меня схватили за запястье, и вот я уже у него на коленях. Жаркий поцелуй в шею. В крови резкий выброс адреналина и эндорфина одновременно. Запустила пальцы в его волосы, млея от жадных губ и рук, задирающих юбку и скользящих по колготкам к самому источнику ярких ощущений во всем теле. Он знает, как это сделать быстро, ему знакомы почти все точки, стимуляция которых может практически мгновенно подвести меня к пику. Как и те, которые могут продлить удовольствие. Он целенаправленно изучал их все эти недели. Дима специалист по моему телу. Вот и сейчас ему ничего не стоило довести меня до оргазма, запечатлеть сочный поцелуй и выпустить из рук, как только послышались шаги за дверью.

Аудитория наполнялась студентами, а я с бешено колотящимся сердцем слушала, как он что-то говорит о дипломе, но не могла разобрать ни слова из-за шума в ушах от пережитого чуда. В ногах слабость, руки дрожат… Зарецкий! Нельзя так с любимой женщиной.

— Да, Дмитрий Сергеевич, я исправлю, — опустила голову, чтобы на горящие алым пламенем щеки, упали волосы. Пусть окружающие думают, что меня строго отчитали.

— Уж постарайтесь, Дарья. Я уверен, у вас получится.

Мимолетный взгляд на него. Спокоен, строг, но лишь я могу понять, как нелегко ему дается этот образ. Разглядела даже капельки пота на висках. Он не выдержал. Глаза в глаза, и меня сжигает внутренним огнем, притаившимся в зеленой глубине. Как же сложно удержаться и не набросится на него прямо на виду переполненной аудитории, прикусить язык и не сказать «я люблю вас, Дмитрий Сергеевич».

— Спасибо, — разумеется, не за веру в меня, а за то, что успела прочесть в его взоре, за доставленное удовольствие, то есть за то, что в ущерб себе сделал со мной. Уж ему-то нелегко сейчас прятать под столом свое состояние, да еще и лекцию вести.

Хотя, как оказалось, не ему одному. Сама уселась за парту уже в другом кабинете и едва не застонала от ощущений меж стиснутых коленей. Нет уж, Дмитрий Сергеевич, больше не нужно таких экспериментов. Я против… наверное…

Однако не получилось. Не смотря на договоренность больше не рисковать, спустя примерно месяц произошло нечто, к чему я до сих пор не могу понять, как отнестись.