Алхимия иллюзий - Антон Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
— Больше, чем кто бы то ни был на свете, Вичка! — выдохнул Титов, сжимая ее руку, и Вика неимоверным усилием воли заставила себя не закатить ему пощечину: больше всего на свете ее любил Игорь.
Игорь, которого Титов хладнокровно убил.
Какое-то время ей пришлось говорить заранее сформулированные и заученные фразы, делая вид, что это ее спонтанные признания. И, о чудо, затуманенный взор Титова, его дрожащие руки, порозовевшее, обычно вечно бледное лицо свидетельствовали о том, что они избрали верную стратегию.
Титов ей поверил!
Значит, ошибался Роберт Иванович, не такой уж Виктор асексуал, раз отреагировал на ее признания — да, в чем? В любви? Нет, скорее, в восхищении его гением и его хитростью.
В совершении многочисленных убийств.
Наконец, когда уже стемнело и они гуляли по набережной, Вика решилась. Сейчас или никогда!
Титов, судя по всему, был на седьмом небе от счастья, часто говорил невпопад, заливался своим специфическим смехом и вообще вел себя как влюбленный идиот. Да он и был влюблен — в нее.
Точнее, в ту, которая сумела по достоинству оценить его талант. Талант, заключавшийся в том, чтобы убивать людей.
— Знаешь… Витя…
Она с трудом произнесла это обращение, понимая, что было бы странно по-прежнему титуловать его Титовым или ввернуть столь ненавидимое им и посему часто употребляемое Викой словцо «милок».
— Витя… — повторила Вика. — Не мог бы ты мне помочь?
— Все, что угодно! — заявил Титов, и Вика подумала о том, что он действительно готов бросить к ее ногам все, что угодно.
Точнее, труп любого человека — а то и всех людей на планете.
Да, не такой уж он и асексуал, помешанный на убийствах. Хотя речь и шла как раз об этом: об убийстве.
— Ты ведь готов ради меня на все? — уточнила Вика и сама взяла Титова за руку.
Тот горячо заверил:
— Вичка, все, что угодно! Что я должен сделать?
Девушка поняла, что он у нее на крючке. И ровным тоном, стараясь не выдавать своего волнения, произнесла коронную фразу:
— Убить для меня кое-кого…
Они долго ломали голову над тем, кого же назначить в жертвы, чтобы заставить Титова бросить все усилия на устранение этого несчастного, однако постоянно держать руку на пульсе, направлять Витюшу и в итоге непосредственно перед самым осуществлением передать его в руки правоохранительных органов.
Виталик утверждал, что лучше кандидата, чем он сам, не найти.
— И мы не рискуем, что, если план пойдет насмарку, погибнет невиновный! — привел он свой главный аргумент.
На что Вика пылко тогда возразила:
— Ну да, умрешь всего лишь ты.
И Виталик на полном серьезе, растерявшись и, кажется, впервые всерьез задумавшись о возможных последствиях, для себя фатальных, промямлил:
— Ну, мою кончину ты переживешь легче, чем кончину кого-то иного, потому что я, как все же ни крути, сам на это иду, а другого человека мы будем подставлять без его ведома.
Вика жестко заявила:
— Извини, Виталик, Титов, может, и психопат, но не идиот. С чего это я должна до такой степени возненавидеть тебя, да еще к тому же в рекордно короткие сроки, чтобы возжелать избавиться от тебя, милок?
— Не называй меня эти мерзким словом, которым ты обычно его называешь! — скривился Виталик.
А Вика парировала:
— А ты не неси чушь! Мне что, заявить, что ты меня обесчестил? Извини, но с учетом твоих пристрастий он не поверит. Или вдруг вскрылось, что ты — японский шпион?
Роберт Иванович заметил:
— Ну, тогда я могу взять огонь на себя…
— Ну уж нет! — заявил на этот раз Виталик. — О том, что мы с вами в контакте, наш милок вообще не должен знать. А если Вика назовет ему имя человека, которого надо убить, и это «вдруг» будет ваше, то он тотчас поймет, что пахнет жареным. Да и опять же — какой у Вики мотив желать вашей смерти?
Психиатр подбросил идею:
— Ну, он в курсе, что я в курсе, и он вполне может быть заинтересован по своим эгоистическим мотивам в том, чтобы убрать меня со своего пути.
Вика не менее жестко, чем до этого, отрезала:
— Нет! Потому что, если он вас, пардон, раньше не грохнул, значит, опасности для него вы, невзирая на его признания, не представляли. С чего ему менять свое мнение? Или мне сказать Витюше, что, разумеется, совершенно случайно тот же самый психиатр, который знает его подноготную, приехал к нам из соседней области и обесчестил меня?
— Что-то ты постоянно о своем обесчещивании говоришь?! — забеспокоился то ли в шутку, то ли всерьез Виталик. — Прямо какая-то навязчивая идея. Непорядок, детка!
Роберт Иванович же заметил, поглаживая усы и растерянно улыбаясь:
— Значит, остается все же вариант с посторонним человеком. Но кого тогда предложить Витюше в жертвы? Ума не приложу.
— Зато я приложила, — сказала Вика без тени улыбки. — Думаю, если я скажу Витюше, что директор нашей школы, Михаил Вячеславович, который, извините за мой французский, полный тормоз, по какой-то причине решил прокатить меня с золотой медалью, то наш милок тотчас загорится идеей устранить его.
— Но почему директор должен вдруг принять решение прокатить тебя с медалью? — произнес резонно Виталик. — Это же ударит рикошетом по нему самому!
— Потому что, — и тут Вика позволила себе скупо улыбнуться, — он — и тут мы снова ведем речь о моих навязчивых идеях — пытался меня обесчестить.
— Этот хрыч приставал к тебе, да? — Голос Титова вибрировал от негодования, и Вика в который раз подумала: да, Роберт Иванович дал промаху, не такой уж милок и асексуал.
Вика быстро изложила заранее тщательно сформулированную историю «изнасилования», которое закончилось ничем, однако привело к ультиматуму со стороны директора: или она спит с ним, или лишается медали.
Втягивать директора, более того, превращать его в мишень для Титова было, конечно, не комильфо, однако не своих же родителей на роль жертвы предлагать! А Михаил Вячеславович в самом деле был типом малоприятным и назойливым. Хотя, вне всякого сомнения, ни в коей мере не заслуживавшим смерти от руки психопата Витюши.
Но ведь никто и не планировал, чтобы директор был бы убит.
— Я с ним расправлюсь! Немедленно! — произнес Титов придушенным тоном и сверкая глазами в ярких лучах фонарей на набережной.
Вика удержала его:
— В этом случае я не скажу «нет». Однако никаких спонтанных акций, Витя.
Нет, как же сложно называть его именно так — с языка чуть не сорвалось привычное «милок».
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!