Системы власти. Беседы о глобальных демократических восстаниях и новых вызовах американской империи - Ноам Хомский

Так и ведут преподавание в хороших университетах. Если вы учитесь в Массачусетском технологическом институте, курс физики здесь не сводится к наполнению кувшина водой. Лучше всех это выразил один из величайших физиков современности Виктор Вайскопф, скончавшийся несколько лет назад. Когда студенты спросили, какой курс он будет читать им в следующем семестре, Вайскопф ответил: «Не важно, о чем я буду говорить. Важно только то, что сумеете узнать сами». Иначе говоря, если вы знаете, как правильно приобретать знания, то совершенно не важно, какой предмет изучать. В этом вся суть образования по системе Гумбольдта.

Должен сказать, я узнал о системе Гумбольдта не из книг, а из собственного опыта. Я учился в экспериментальной школе, работавшей согласно принципам Джона Дьюи. Тогда все это казалось абсолютно естественным. И лишь гораздо позже я прочел об этом.

Битва за образование идет уже довольно долго. Шестидесятые годы прошлого столетия были периодом крупнейших общественных потрясений, изрядно цивилизовавших общество: обсуждались и гражданские права, и женские права, и множество других вопросов. Но для правящей верхушки времена были опасными — именно из-за того влияния, которое эти процессы оказывали на общество. Народ начал подвергать сомнению саму существовавшую власть, он желал получить ответы на самые насущные вопросы, не принимая больше ответов, ниспосылавшихся с олимпийских правительственных вершин. Возник «излишек демократии».

Искать ответы и в самом деле небезопасно. В семидесятых годах началась правительственная реакция, и мы пожинаем ее плоды поныне. Все, что тогда происходило, подтверждается документами. Два из них поразительны и достойны всяческого внимания. Они создавались на противоположных политических полюсах. Это «Меморандум Пауэлла» со стороны правых и отчет Трехсторонней комиссии со стороны левых.

Льюис Пауэлл защищал интересы табачной промышленности и был очень близок к президенту Никсону, позднее выдвинувшему его на должность судьи Верховного суда США. В 1971 году Пауэлл составил меморандум для Торговой палаты США — главной сторонницы и помощницы американских деловых кругов. Меморандум был секретным, но непонятным образом угодил в открытую печать. Читать этот документ очень интересно — причем не только благодаря содержанию, но и стилю, типичному для деловой переписки и для всей тоталитарной культуры в целом. Меморандум читается, словно «План Даллеса». Общество рушится, все потеряно. Университеты захвачены последователями Герберта Маркузе[35]. Все средства массовой информации и правительство подмяты левыми. Ральф Нейдер[36]уничтожает частную экономику — и так далее и тому подобное. Деловые люди — самый преследуемый общественный слой, но мы не должны сдаваться, говорит Пауэлл. Мы не должны дать этим безумцам разрушить все. У нас есть богатство. На наши деньги содержатся университеты. Мы владеем печатью, радио и телевидением. Мы не допустим красного переворота. Мы все еще в состоянии перестроиться и, используя наши возможности, направить события в нужное русло. Пауэлл, разумеется, употреблял в своем меморандуме громкие слова — «демократия» и «свобода».

«Меморандум Пауэлла» — такой гротеск, что невольно дивишься: ведь нужно быть умалишенным, чтобы так думать. Но это в порядке вещей. Человек вел себя словно трехлетний ребенок, не получивший того, что клянчил и вымогал. Считали, что владеем всем миром, и вдруг теряем нечто незначительное — складывается впечатление, что потеряно все без остатка. Обычная психология людей, привыкших к власти и поверивших, что имеют безраздельное и неотъемлемое право на власть.

С противоположного политического полюса прилетел отчет Трехсторонней комиссии под названием «Кризис демократии». Сочинили его либеральные интернационалисты и либералы из администрации президента Картера. Авторы документа сетовали по поводу беспомощности «учреждений, доныне игравших важнейшую роль в воспитании молодежи». Молодежи скверно внушают в школах и церквах принятые американским обществом нравственные правила. Молодежь все громче и нахальнее требует себе все новых и новых свобод. Необходимо что-то делать. Весь текст не слишком отличается от «Меморандума Пауэлла». Он чуть более изощрен, однако суть его остается все той же.

Избыток свободы, избыток демократии — и недостаток оболванивания — как с этим быть? Образованию надлежало управлять учащимися, промывать им мозги и прекращать опасные игры со свободой и независимостью. Именно это и происходит в последние годы. Изменения начались, когда университеты превращались в корпорации. Резко расширились управленческие структуры, власти начали обращать внимание на прибыльность университетов, повысилась плата за обучение. Последний вопрос в наши дни настолько обострился, что постоянно присутствует в заголовках американских газет. Студенческий долг обретается сегодня на одном уровне с долгом по кредитным карточкам и, наверное, даже превосходит его. Студенты задолжали везде, всюду и каждому. Законы изменились, и выбраться из долгов немыслимо — никакие оправдания несостоятельностью не учитываются. Студент оказывается чуть ли не в пожизненной западне. Тоже неплохой способ управления людьми, которые стали всецело зависимыми.

Никакого экономического основания в повышении платы за обучение не было и нет. В пятидесятых годах прошлого столетия американцы жили намного беднее, зато образование было почти бесплатным. Тогдашний «Солдатский билль о правах» был, конечно, довольно избирателен — применялся исключительно к белым, а не к чернокожим и в основном к мужчинам, а не женщинам, но все равно дозволял множеству людей, прежде не смевших и мечтать о высшем образовании, окончить университет. А для прочих, не имевших никакой льготы, плата за обучение все равно была намного ниже нынешней. Такой подход к образованию оказался благотворен для американской экономики. Пятидесятые и шестидесятые годы прошлого столетия были десятилетиями величайшего экономического подъема во всей истории Соединенных Штатов Америки, а отменные специалисты, получившие в молодости общедоступное высшее образование, весьма содействовали впоследствии экономическому подъему.

Сегодня наше общество намного богаче, нежели в пятидесятых годах. Производительность труда возросла невероятно. В стране обращается намного больше денег, и даже думать смешно, будто нельзя изыскать фонды для оплаты образования. Свидетельством тому пример других стран. Поглядите на Мексику. Бедное государство, но вот образование в нем поставлено вполне прилично — преподавание отменное. Преподаватели получают невысокие по сравнению с американскими коллегами оклады, однако национальное образование работает великолепно — а получают его бесплатно. Несколько лет назад мексиканское правительство пыталось ввести небольшую плату за высшее образование, но студенты ответили всеобщей забастовкой, и власти немедленно пошли на попятную. Образование в очень бедной стране остается бесплатным, как и в очень богатых странах — Германии и Финляндии, — где образование по многим показателям считается лучшим в мире. Там оно тоже бесплатное, или почти бесплатное. Доля валового внутреннего продукта США, необходимая, чтобы сделать образование бесплатным, весьма невелика. И все разглагольствования о том, что бесплатному образованию препятствуют некие непреодолимые экономические трудности — что якобы именно из-за них обучение дорожает, не стоят выеденного яйца. Здесь решающую роль играет правительственное стремление сперва оболванить народ, а потом заново учить его уму-разуму: на должный лад.