Завоевание - Джуд Деверо

— Да, — ответила она, пряча лицо в ладони. — Ты все погубил. Ты разрушил все планы Сиверна относительно выгодной женитьбы.

Он легонько провел рукой по ее волосам.

— Поверь, у меня и в мыслях никогда не было причинить какое-нибудь зло тебе или твоему брату. Я никогда...

Почувствовав его прикосновение, она отшатнулась.

— Убирайся! Оставь меня в покое. И не попадайся мне больше на глаза. Моя семья и так уже достаточно горя натерпелась по твоей милости.

Тирль отпустил ее, все еще не понимая, в чем дело, но сраженный ее несчастным видом и глубокой печалью, слышавшейся в ее голосе. Он вышел из палатки, полный решимости навсегда избавить Зарид от своего общества. Но для начала все-таки неплохо узнать, что за всем этим скрывается. Эта грязь в шлеме его очень беспокоила.

Казалось, об этом происшествии уже судачит весь мир. Забавная история передавалась из уст в уста, и не было такого человека в округе, который бы не знал ее. Вскоре Тирль был в курсе всех подробностей приключения с пчелами, с грязью и со сломанным копьем. Того, что ему удалось разузнать, было достаточно, чтобы заподозрить неладное.

— Теперь Хью Маршалл ни за какие коврижки не отдаст свою красотку-дочь за Перегрина, — заявил один из мужчин, ухмыляясь. — Кому нужен зять — балбес и недотепа.

— Зато с Черным Рыцарем Маршалл не прочь теперь породниться. Я слышал, он занялся поисками героя, и предложил щедрую награду любому, кто укажет ему неизвестного.

— Может, призом будет леди Энн? — предположил еще один собеседник, похохатывая.

Слушать это было выше сил Тирля. Он помчался прочь, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этой черни, для которой нет ничего святого. Поостыв немного, он нанял посыльного, который доставил Энн его записку с просьбой встретиться в саду, когда стемнеет.

Спустя несколько часов, явившись в назначенное место, Тирль обнаружил, что Энн уже здесь и ждет его. И в лунном свете он заметил, что ее очаровательное личико сияет.

— Ты был просто неподражаем, — воскликнула девушка.

Она положила руки ему на плечи и расцеловала в обе щеки. — Великолепен! И, Тирль, как это здорово сработало. Теперь отец даже слышать ничего не хочет о Перегринах. Теперь он только и твердит о Черном Рыцаре, который, конечно же, никогда не будет найден.

— Выходит, тебе доставило массу удовольствия, что Сиверн навсегда вычеркнут из списка претендентов на твою руку? — спросил он ласково.

— Я просто счастлива. Он такой зануда. Пять минут, проведенных в его обществе, показались мне сущей пыткой.

— Что ты сказала? Когда это ты провела с ним пять минут?

Лучезарная улыбка сползла с лица Энн, взгляд стал настороженным и хмурым.

— Не придирайся к словам. Тебе что, больше всех надо? Упивайся себе на здоровье своим торжеством и не лезь, куда тебя не просят.

Тирль отвернулся от нее. Какое уж тут, к черту, торжество. Он мечтал о том, как блеснет своим боевым искусством перед Зарид, докажет ей, что вовсе не такой рохля, каким он его считала, но вместо этого еще больше настроил ее против себя и стал причиной того, что такой сильный малый, как Сиверн, терпит сейчас столько унижений.

Тирль посмотрел на Энн в упор.

— Грязь в шлеме Сиверна — чья это работа?

Энн избегала его взгляда, но он заметил, как она закусила губу, чтобы скрыть улыбку.

Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Кто, Энн? Кто сделал его всеобщим посмешищем?

Она вырвалась из его цепких рук.

— Я не собиралась выходить за него замуж. Он публично осрамил меня! Разве ты не видел, что он сделал? Повалял меня на землю на глазах у всего честного народа! Пытался поцеловать меня!

— Он не похож на этих прилизанных, слащавых парней, которые увивались вокруг тебя при дворе, не так ли? — Тирль едва сдерживался. — Сиверн не слагает стихов о твоей красоте и не донимает тебя приторно-галантными ухаживаниями?

Она пристально посмотрела на него.

— Оставь этот наглый тон. Мне он не нравится. — Она решительно повернулась кругом и зашагала прочь, подобрав юбки.

Тирль удержал ее за руку.

— Сиверн — хороший человек. Возможно, ему немного не достает светского лоска, но что значат манеры по сравнению с врожденной порядочностью. Он готов до последней капли крови защищать честь семьи и свою собственную честь. И гордостью его Бог не обделил.

Терпение Энн лопнуло. Она закрыла лицо руками, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— А как насчет моей гордости? — Она почти срывалась на крик, сдерживаясь из последних сил, чтобы не разразиться рыданиями. — Да, я унизила его. Да, я выставила его на посмешище. А как еще, скажи на милость, я могла защитить себя, свое достоинство? Что еще я могла сделать? Я тысячу раз твердила отцу, что не стану женой этого человека. Я честно призналась Перегрину, что не желаю выходить за него замуж. Хоть один из них прислушался к моим словам? Нет. Неужели ты не понимаешь, что я просто обязана была что-то предпринять.

Тирль не нашелся, что ответить. Он глубоко вздохнул, а когда наконец заговорил, его голос звучал на удивление мягко.

— Кто же теперь занял место фаворита, если Сиверн впал в немилость? Энн фыркнула.

— Мой родитель выбирал жениха для моей сестры по принципу — у кого из кандидатов более обширные связи при дворе. А, меня, как он заявил, он желал бы видеть супругой сильного и мужественного человека.

— Мудрый папаша, — буркнул Тирль.

— Теперь у него в чести Кольбран…

— Кольбран? — завопил Тирль. — Да он же круглый идиот! У него в голове ни капли мозгов!

— Зато он прекрасно воспитан и красив.

— И, вдобавок, на редкость послушен и готов исполнять любую твою прихоть, — подхватил Тирль. — Представляю, какие радости семейной жизни вас ожидают. Ты слопаешь его заживо! Нет, он тебе не пара.

— Если не он, то кто? — Энн вовсе не собиралась сдавать свои позиции. — Этот мерзкий Перегрин?

— Именно. Он — самая подходящая для тебя партия. Он-то не позволит тебе вить из него веревки.

— Никаких веревок я вить из него не собираюсь. Я не намерена даже встречаться с ним когда-либо впредь. — Она положила руку на плечо Тирля. — Ты можешь относиться к этому Перегрину как к другу, а я в нем вижу только неотесанного мужлана. Он со мной даже словечком не перемолвился. Во время обеда разговаривал только с отцом.

— Как раз в этом я и вижу проявление вежливости и, пожалуй… дальновидности — проявлять уважение к старшему и добиваться расположения твоего отца, а не пытаться очаровать тебя.

Энн даже не скрывала раздражения. Ну как же ему втолковать?

— Кольбран развлекал меня. Он…