Божественное правосудие - Дэвид Бальдаччи

Вилли усмехнулся, и под угольным налетом Стоун вдруг увидел совсем еще молодого человека.

— В выпускном классе он положил тридцать семь мячей, и двадцать восемь из них — с моей подачи. Мы оба могли бы выступать за Виргинский политех. Но я попался на вождении в нетрезвом виде, и меня лишили стипендии, а Дэнни травмировал колено. Вот и кончилось лето.

Улыбка погасла, и юноша тут же пропал.

— Значит, Дэнни не говорил ничего такого, что объясняло бы, почему его могли избить?

— Нет. Говорил, что потрясен смертью Дебби. Просил воздержаться от наркоты. Сказал, что снова собирается уехать и хочет, чтобы я поехал с ним. Мы бы подались на запад и начали новую жизнь.

— Ты согласишься?

— Возможно. Здесь меня ничто не держит.

— Я так понял, что ваши отношения изменились после того, как Райкерам присудили компенсацию?

— У меня тогда крыша поехала. Решил, что у них теперь есть все, а у меня вроде как ничего. Ну и надо, значит, теперь с них получить… Они ничего мне не были должны. Дэнни ведь потерял отца, и все такое. Теперь-то я знаю, каково это.

— Говорят, твой отец погиб на охоте. Он тоже работал на шахте?

— Нет, он был охранником в тюрьме «Голубая ель». Отца случайно подстрелил один из его лучших друзей.

— Кто же?

— Рори Петерсон.

— Петерсон? А потом и его убили?

— Да, совсем недавно. А мой отец погиб больше двух лет назад.

Стоун глянул на часы и поднялся.

— Мне пора.

— Дэнни уже лучше?

— Не знаю. Его здорово избили. Впрочем, ты о себе беспокойся.

— Это о чем вы?

— Если тебя хотели отравить, подменив таблетки, то попытку скорее всего повторят.

Поздно вечером Нокс съездил в Лэнгли поговорить с коллегами, которых знал очень давно. Им он верил, насколько сейчас можно было кому-то верить; главное, эти люди не испытывали теплых чувств к Маклину Хейесу. Он задал им свои вопросы. Некоторые ответы его удивили, другие ничуть.

Примерно в то же самое время, как исчезает Джон Карр, в ЦРУ случается крупная кадровая потеря. Макс Химмерлинг, прозванный коллегами «Эйнштейн», буквально за несколько дней до своей отставки вдруг погибает за границей в вертолетной катастрофе. Обгоревший до неузнаваемости труп удалось идентифицировать лишь по зубам. Нокса этот случай заинтересовал потому, что очень уж напоминал типичную комбинацию Грея, когда тот хотел избавиться от агента, совершившего непростительный поступок. Почти семидесятилетний Химмерлинг последние тридцать лет безвылазно обретался в Лэнгли, поэтому факт его смерти в охваченном пламенем вертолете, да еще где-то на Ближнем Востоке, представал немыслимым бредом. Химмерлинг должен был совершить что-то невообразимо вопиющее, потому что он был в высшей степени ценным активом и в целом для ЦРУ, и для Картера Грея в частности. И хотя никто не говорил об этом вслух, на основании того, что Ноксу уже удалось установить, он понял, что этот случай может иметь отношение к Джону Карру. Выяснил он и еще кое-что: архивы, касающиеся «Тройной шестерки», не уничтожены. ЦРУ, не склонное расставаться со своим задокументированным прошлым, даже самым взрывоопасным, просто определило их куда-то на хранение.

А это выводило Нокса на следующий этап его «параллельного» расследования.

И хотя за ним наверняка неотступно следовали ребятки Хейеса, прикрытие у него было лучше некуда — поручение генерала. Как следует попетляв, Нокс прибыл к цели своего замысловатого путешествия.

Довольно новый сверхсекретный архивный комплекс ЦРУ находился в Виргинии, посреди поместья в триста акров, в двадцати милях западнее Монтичелло, усадьбы Томаса Джефферсона близ Шарлотсвилля. ЦРУ приобрело этот участок лет двадцать назад по исключительно выгодной цене, что обошлось американскому налогоплательщику всего в одиннадцать миллионов долларов. Правда, это была самая дешевая статья проекта.

На территории усадьбы имелись коровники, конюшни, выгулы для скота и даже величавый особняк в колониальном стиле. Все это якобы принадлежало одной транснациональной корпорации со штаб-квартирой в Бельгии и служило местом проведения выездных семинаров для сотрудников. ЦРУ тратило миллион долларов в год на поддержание этого мифа, и считалось, что каждый доллар потрачен с выгодой. Действительно, несколько раз в год в поместье со всеми мерами предосторожности прибывал длиннющий караван лимузинов и внедорожников.

Высокоскоростные лифты внутри особняка и двух коровников позволяли попасть в тщательно сконструированный подземный лабиринт бетонных тоннелей, бункеров и служебных помещений, защищенных от любых видов прослушивания. Все это очень смахивало на декорации к бондиаде, однако в стране существовало еще несколько подобных сооружений. Дважды не в меру любознательным гражданам удавалось проникнуть на эти объекты — на Тихоокеанском Северо-Западе и в Неваде. Ноксу не было известно о дальнейшей судьбе этих несчастных. Не исключено, что случаи похищения людей пришельцами — миф, состряпанный службами дезинформации ЦРУ. Таковы издержки обеспечения национальной безопасности Соединенных Штатов.

По завершении строительства подземных лабиринтов выяснилось, что американский народ истратил на них миллиард долларов, ни цента из которых не прошло ни по одной строке госбюджета. Строителей на вахту привозили и увозили так, что те даже не поняли, где именно находились. Обеспечение режима секретности само по себе занятие дорогостоящее, а у ЦРУ этих секретов больше, чем у кого-либо еще. И правительству приходилось тратить сотни миллиардов на подобные проекты — бетонные города под ветхими коровниками.

Спускаясь в лифте, Нокс в сотый раз обдумывал в деталях свой следующий шаг. У него была высшая форма допуска, однако и она не давала ему права просмотра некоторой части секретной информации без специального разрешения. И лишь Маклин Хейес мог дать такое разрешение. Под мышками противно потело даже внизу, где поддерживалась постоянная температура в шестьдесят один градус по Фаренгейту.

Выйдя из лифта, Нокс направился длинными однообразными коридорами к нужному ему сектору, по пути ловя на себе внимательные взгляды сотрудников. Определенно работавшие здесь агенты не приветствовали, чтобы чужаки — даже коллеги — вторгались в их владения. Впрочем, тут работал друг Нокса, Маршалл Сондерс. Через полчаса, пройдя сквозь серию проверок, Нокс вошел в его кабинет.

— Быстро ты, Джо.

Сондерс поднялся из-за стола и пожал руку гостю. Здесь все сидели в теплых свитерах — и точно, Нокс начал мерзнуть даже в куртке.

— С тех пор как я был у тебя в последний раз, кабинет, смотрю, пообставили, — заметил Нокс.

— Урезание бюджета нам еще предстоит.

— Не стану отнимать твое время. Я выполняю одну тихую работенку для Маклина Хейеса.

— Я в курсе. Кстати, как там генерал?