Опасные игры - Карина Хэлли

– В общем, тебе нужно имя, которое будет тебе нравиться, Кэмден. Проще всего запомнить имена с такими же инициалами, как у тебя сейчас. Или как у тебя на самом деле. Становится немного… легче, когда хотя бы инициалы остаются прежними.

Какое-то время он смотрел на меня, потом допил остатки виски и сразу же вновь наполнил стакан. Было жутковато смотреть, как меняется его лицо, понимая, что всего шесть вечера, а он уже пьян в хлам.

– Давай, Кэмден. Назови своё любимое имя на букву К.

Он покачал головой.

– Обязательно на эту букву?

– Поверь мне, так проще всего.

Он молчал, и я предложила:

– Калеб?

Он скорчил недовольную гримасу.

– Ну ладно. Калум?

– Господи, нет!

– Кейд?

– Слишком злобное.

– Кори.

– Хайм или Фельдман?[13]

– Кэш?

– С тем же успехом можешь назвать меня Кондом.

Да запросто, подумала я.

– Ну хорошо. Картер?

– Фу. Когда я слышу «Картер», я думаю «задрот».

– Почему бы нет…

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Тогда Коди, – предложила я.

– К этому имени нужен маллет[14]. Как насчёт Кэмерона?

– Слишком близко к настоящему.

– Кейтнесс.

Я начала беспокоиться.

– Что? – Он поднял руку со стаканом, едва не выплеснув виски. – Это из «Макбета». О, а вот и фамилия. Кейтнесс Макбет!

Виски явно ударило ему в голову, и вся эта ситуация действовала мне на нервы. И всё-таки я не смогла удержаться.

– Это худшее из всех имён в мире.

– Кейтнесс Макбет, – продолжал настаивать он.

– Люди поймут, что оно ненастоящее.

– Люди мало читают. Никто не догадается, – он достал айфон, принялся печатать.

– Что ты делаешь?

– Гуглю имена.

Спустя час, когда пьяный Кэмден пытался развести огонь в камине, мы наконец выбрали имя. Он хотел сделать отсылку к своим ирландским корням по линии матери, так что мы назвали его Коннор Маллой. Это было совсем не похоже на Кэмдена Маккуина, но количество слогов осталось тем же, поэтому он должен был быстро привыкнуть. По правде сказать, он даже был похож на Коннора. Хотя для меня в любом случае навсегда остался бы Кэмденом.

– Посиди со мной, – попросил он, разведя огонь, и уселся на большое одеяло перед камином, где мы лакомились вином и, скажем так, друг другом. Казалось, это было миллион лет назад. Удивительно, как быстро всё изменилось, даже наши имена.

Я не решалась. Он был пьян, и это было хорошо – в том смысле, что с пьяным Кэмденом мне уже приходилось иметь дело. Но он вёл себя всегда по-разному, всегда непредсказуемо, и я не понимала, с кем имею дело – с Кэмденом? Коннором? Может быть, Кентнессом? Сегодня мы впервые за несколько дней оказались наедине, и, хотя всё было гладко, я не собиралась искушать судьбу.

– Пожалуйста, – сказал он, похлопав рукой по одеялу. Подумав, что в третий раз он может попросить уже не так вежливо, я поднялась и села рядом. Огонь был не очень жарким, поскольку камин топился экологически чистой древесиной; он был просто тёплым и приятным. Подтянув колени к груди, я смотрела, как танцует пламя.

– Ну и когда я стану Коннором Маллоем? – спросил Кэмден скучающе. Я повернулась и посмотрела на него. Сквозь отблески пламени на его очках трудно было увидеть его глаза.

– Когда мы убежим, – сказала я.

– Ты не устала убегать?

Я слабо улыбнулась.

– Как ты думаешь, зачем я сюда приехала?

– Чтобы развести меня, – ответил он безо всяких эмоций, зачарованно глядя на огонь.

– Я не собиралась тебя разводить, Кэмден.

– Пожалуйста, зови меня Коннор.

– Ну серьёзно, Кэмден, послушай меня. Я знаю, ты мне не веришь, но… ты не знаешь, зачем я сюда приехала.

– Да? Тогда я несколько разочарован, – сказал он печально.

– Я никого здесь не знала. Вот почему я приехала. Я подумала, что все здесь или уже слишком старые, чтобы меня помнить, или переехали отсюда. Никто просто так, без причины, не возвращается в глушь, из которой уехал. Я думала, что смогу начать новую жизнь. Думала, дядя мне поможет. Хотя бы попытается. Но он не захотел.

– Ты могла бы найти работу, как все. Нормальную работу.

– Я пыталась…

– Ты не пыталась. – Он неожиданно впился в меня взглядом. – Ты искала лёгкого пути. Разве ты до сих пор не поняла, что лёгкого пути нет?

Его тон задел меня. Я постаралась усовестить его, посмотрела ему в глаза спокойно и ласково.

– Я ухожу от этой жизни, разве нет? Мы оба уходим.

Услышав это, он искривил губы в хищной улыбке:

– Но ты думаешь, это легко. Правда? Всё, что от тебя требуется, – помочь мне с тем, что ты умеешь. В конце концов ты от меня сбежишь. Может, не слишком наживёшься на этом, но сбежишь. И будешь радоваться тому, как замечательно ты помогла Кэмдену Маккуину, или Коннору Маллою, или как меня там будут звать. Ты будешь чувствовать себя победителем. Это нечестно, Элли.

Я не могла ничего ответить, потому что он говорил правду. Он снял очки, положил на пол. Его взгляд, осоловевший от алкоголя, впился в мои губы. Я нервно сглотнула. Мне не нравилось нараставшее между нами напряжение.

– А как, по-твоему я должна себя чувствовать? – спросила я заплетающимся языком. Мои нервные клетки пылали. Всё во мне пылало.

– Вот так, – ответил он. Медленно наклонился и поцеловал меня. Его мягкие губы были вкуса бурбона. Я не могла поцеловать его в ответ, даже если хотела бы. Я не могла даже пошевелиться. Он отодвинулся чуть в сторону, и я увидела своё испуганное отражение в его чёрных зрачках.

– Видишь? Ты боишься.

– Ты хочешь меня испугать? – прошептала я. Его губы замерли в нескольких миллиметрах от моих. Он откинул прядь волос с моего лица, заправил мне за ухо.

– Да, – пробормотал он, и наши губы соприкоснулись. У меня перехватило дыхание, когда его ладонь откинула бретельку майки и бюстгальтера с моего плеча. Я дрожала от его прикосновений, от его взгляда, от того, что таилось в его груди и пожирало его заживо.