Плоть орхидеи - Джеймс Хедли Чейз

– Макс, – завопил он, пытаясь наугад нанести удар кулаком по невидимому противнику, но промахнулся, теряя равновесие, в то время как стальные пальцы рвали кожу его лица.

– Скорее! Что ты там копаешься? – звал Макс, прислушиваясь к воплям Фрэнка. – Иди сюда, идиот! – разозлился Макс, и вдруг его ноги приросли к полу.

Фрэнк заорал так истошно и дико, что кровь застыла в жилах. Даже железные нервы Макса на этот раз сдали. Он замер, не в состоянии пошевелиться. Рядом с ним что-то происходило, какая-то свалка. Он инстинктивно откинулся назад и выстрелил в темноту. Грохот эхом покатился по дому. Он услышал чьи-то легкие шаги и понял, что кто-то спускается по лестнице. Он выстрелил еще и еще, целясь в то место, где слышались шаги. И в этот миг чьи-то пальцы коснулись его затылка. Ему показалось, что он сходит с ума.

В ответ на его выстрелы начали стрелять из вестибюля. Кэмп и Лофти ворвались в дом.

Макс круто повернулся и натолкнулся на Фрэнка. Тот завопил, будто сама смерть коснулась его руки, чтобы повести за собой. Не долго думая, Макс рукояткой револьвера огрел его по голове. Потом, пригнувшись, подхватил тело на плечо и побежал по коридору.

Через окно он вытащил Фрэнка на крышу, потом влез сам.

Оглушенный Фрэнк лежал, всхлипывая.

– Я ослеп! Мои глаза!.. У меня вырваны глаза!

В душный пасмурный полдень, спустя месяц после того, как был убит Стив Ларсон, перед домом Веды Баннинг остановился видавший виды «кадиллак».

Веда, ожидавшая его с нетерпением, выбежала навстречу Магарту.

– Здравствуй, дорогая! – воскликнул он, схватив ее в объятия и пылко целуя. – Наконец-то! Мне удалось все устроить, но это была нелегкая работа! – обняв Веду, он увлек ее к дому. – Как Кэрол?

– Все так же плохо, – грустно ответила Веда. – Я не узнаю в ней ту милую, добрую девушку, которую ты привез ко мне тогда. Трудно в это поверить. Она стала упрямой и замкнутой… Она пугает меня…

– Молчит, часами уставясь в одну точку? – спросил Магарт, снимая пальто и шляпу.

Они прошли в гостиную.

– Единственное, чем она интересуется, так это газетами. Я пыталась прятать их, но она всякий раз отыскивает. Теперь она знает о себе все… Это ужасно, Фил. Прочитав газеты, она заперлась и несколько часов ходила, ходила по комнате. Я пыталась уговорить ее открыть дверь, но она не слушала. Я не могу равнодушно смотреть, как она мучается.

– Рано или поздно, она должна была узнать правду о себе, – хмуро проговорил Фрэнк. – Жаль только, что она узнала об этом из газет. Репортеры – народ безжалостный! Я устроил все ее дела, и отныне деньги принадлежат ей. У нее около четырех миллионов долларов. Хартман основательно поживился за ее счет, но основной капитал все же остался.

– Есть какие-нибудь известия о Хартмане?

– Он исчез, едва только сообразил, что если начнется следствие, то вскроются все его махинации. Его разыскивает федеральная полиция, но я больше чем уверен, что он удрал за границу. Нельзя ли мне повидать Кэрол?

– Она решила уехать от нас, – сказала Веда. – Надо ее удержать. Уговорить Кэрол еще немного пожить у нас. Она не может жить одна. У нее нет ни друзей, ни родных. Убеди ее, Фил.

– Я сделаю, сама понимаешь, все, что смогу, но не уверен в успехе. Теперь она свободна и может поступать, как считает нужным.

– Уговори ее, Фил. Меня страшит то, что Кэрол так богата и так одинока. Некому дать ей разумный совет.

– Доктор Кобер осмотрел ее?

– Он пробыл с ней лишь несколько минут. Она отказалась от осмотра. Доктор считает, что та катастрофа с грузовиком нанесла девушке новую психическую травму. Рана, которую она получила, не прошла без последствий… Приезжал доктор Траверс, я не пустила его к ней. Он угрожал, что мы будем отвечать за последствия, если она останется на свободе. Я сказала ему, что считаю Кэрол скорее странной, чем ненормальной. Она и вправду очень странная, Фил, и совсем не похожа на прежнюю Кэрол.

– Я поднимусь к ней.

Когда он вошел в просторную, роскошно убранную комнату, Кэрол, сидящая у окна, даже не шевельнулась. Магарту словно передалась ее отрешенность, и ему стало не по себе. Пододвинув стул, он сел рядом с девушкой и неуверенным голосом сказал:

– Я к вам с хорошими новостями, Кэрол. Вы теперь очень богаты…

Услышав его голос, она вздрогнула и обернулась, глядя на него огромными зелеными глазами.

– Я не слышала ваших шагов, – безжизненно проговорила она. – Вы сказали, что у вас хорошие новости?

Магарт уставился на нее. Отрешенность, неподвижность бледного лица, холодный, пустой взгляд встревожили его.

– Да, очень хорошие новости… Весь ваш капитал оформлен на ваше имя. У меня при себе все необходимые документы. Может быть, вы хотите посмотреть их?

Она покачала головой.

– Нет, – затем, помолчав, спросила: – Вы сказали, что я богата. Сколько у меня денег?

– Около четырех миллионов. Это огромное состояние.

Губы ее сжались.

– Хорошо, – она переплела тонкие пальцы и вновь отвернулась к окну. В глазах ее были горечь и отчаяние. Застыв, она долгое время сидела неподвижно.

Наконец Магарт тихо спросил:

– Вы довольны?

– Я прочла газеты. То, что касалось меня… Это ужасно!

– Не придавайте значения всем этим публикациям, Кэрол… – начал он, но она нервным жестом оборвала его.

– Я многое узнала о себе, – продолжала она, не отрывая глаз от пейзажа за окном. – Я – сумасшедшая. Это для меня новость! Но этого еще мало, я дочь маньяка-дегенерата, доведшего мою мать до самоубийства. Я не хочу знать этого! – она выронила газету и вздрогнула. – Три года я провела в клинике для душевнобольных. И если бы не закон этого штата, находилась бы там по сей день… – она так сжала руки, что хрустнули суставы. – Я опасна для общества… Меня прозвали «рыжей убийцей». Там написано о моей любви к Стиву и о том, что, будь Стив сейчас жив, я все равно не смогла бы стать его женой… Трагическая любовь сумасшедшей – вот как пишут об этом…

– Кэрол, не волнуйтесь! Умоляю вас!

– А вы говорите о хороших новостях. Спрашиваете, довольна ли я, что стою четыре миллиона долларов? Я счастлива! – она нервно засмеялась. В этом смехе было столько отчаяния и горя, что Магарт вздрогнул.

– Возьмите себя в руки, – пробовал он успокоить ее. – Давайте подумаем, чем мы с Ведой сможем вам помочь.

Она обернулась к нему.

– И вы не боитесь меня? Не боитесь, что я причиню вам зло? – спросила она. – Утверждают, что я так же опасна, как был опасен мой отец. Вот что написано о нем, – она вновь схватила газету.

«Слим Гриссон был убийцей. Дегенерат от рождения, он в детстве доставлял окружающим много неприятностей своими преступными наклонностями. Его учитель поймал его за тем, как он вспарывал живот котенку, и настоял на том, чтобы его исключили из школы. Когда ему было только пятнадцать лет, он похитил маленькую девочку и изнасиловал ее совершенно гнусным образом. Но ни разу не удавалось задержать его и упрятать за решетку, потому что мать, знаменитая мамаша Гриссон, помогала ему скрываться. Она сделала своего сына гангстером. Правда, в начале своей карьеры он совершил несколько незначительных промахов, за что отсидел некоторый срок за решеткой. Мамаша терпеливо ждала его возвращения из тюрьмы и вовлекала в новые дела. Со временем он начал работать более квалифицированно и практически не делал ошибок, став настоящей грозой банков. Потом стал главарем банды, убив предшественника. За все время в США не было более отвратительного и жестокого преступника, чем Слим Гриссон…»