Метро 2033. Дворец для рабов - Светлана Алексеевна Кузнецова

Водитель или машинист, исполняющий скорее всего и обязанности техника, сидел на скамье впереди, возле приборной панели с несколькими кнопками и рычагами. Более всего Тима удивило наличие внушительного, оплетенного светлым жгутом руля, ведь дрезина – не автомобиль, ею рулить без надобности, все равно по рельсам едет.

– А там, где рельс нету, своим ходом перемещается, – ловко прочитав его мысли, ответил машинист. В кожаной кепке и куртке, топорщившихся на коленях штанах он смотрелся странно и, пожалуй, забавно.

– По поверхности? – удивился Тим еще больше.

– Скажешь тоже, – хмыкнул Таракан. – В городе наверху при желании кое-что посущественнее отыщется. Но мало ли злыдни какие-нибудь железнодорожное полотно повредят или вовсе растащат на хибары или по иным нуждам. А мы все равно проедем.

– И возмездие учиним, – добавил Индеец, покрутив на пальце свою косичку.

Немчинов усмехнулся, и бойцы немедленно замолчали.

Зато тирадой разразился машинист, подобострастно заглядывая в глаза начальству:

– Вы уж простите, Олег Николаевич, но я уже задолбался с этой развалюхой колупаться. Из нее железок ржавых торчит – джинсо́в не напасешься. Я под ней чаще оказываюсь, чем под Нюркой своей.

Один из конвоиров – Тим не стал оборачиваться, а потому не определил, кто именно, – сдавленно хрюкнул.

«Почетный эскорт» – так назвал их, наверняка в шутку, Немчинов. Ничего почетного Тим в своей охране не видел точно и до последнего не понимал, зачем его вообще куда-то везут. На все задаваемые вопросы Немчинов отшучивался, при этом не повторялся ни разу, выдавая версии одна другой фантастичнее.

Зато парень не смог отказать себе в удовольствии вволю поглазеть на быт ганзейцев. Когда его тащили сюда, было не до изучения обстановки. А потом его приютил у себя в кабинете Немчинов, еду и питье приносили и уносили немногословные подчиненные, удобства и даже душевая скрывались за узкой дверью, покрытой белой матовой краской, со вставленным в верхней части зеленым полупрозрачным стеклом.

Тим не мог не только выяснить, где находится, но и узнать, сколько ганзейцев располагается здесь. Их могло оказаться как всего с десяток, так и целый гарнизон. Одно он понял точно: они обретаются не на станции, а то ли в каком-то ответвлении тоннеля, то ли вовсе в отдельном бункере, имеющем выход в жилую часть остального метрополитена. И скорее всего, рядом с Кольцевой линией.

Сразу за дверью кабинета Немчинова и по совместительству – палаты Тима начинался узкий низкий коридор, выкрашенный бежевого оттенка эмалью и потому не создающий гнетущего впечатления. Двух тусклых лампочек в его начале и в конце вполне хватало для полноценного освещения. По обе его стороны были двери из светлого дерева с металлической инкрустацией и круглыми ручками.

«Из «Леруа Мерлен» специально для меня принесли, – непонятно похвастался Немчинов, затем, сообразив, что Тиму эти слова ничего не объясняют, закатил глаза, тяжело вздохнул и, указав на железную панель в конце коридора, сказал: – Вечно забываю о твоей необыкновенности».

Само собой, врал: о том, что Тим прибыл из неизвестного далека, Немчинов не забывал ни на секунду, а сейчас наверняка проверял еще раз.

Одна из дверей оказалась приоткрытой. Взгляд выхватил заставленные коробками стеллажи и держатели с дулами ружей и автоматов, расположенных в ряд. В углу притаилось железное громоздкое чудище, кажется, принесенное в оружейную смеха ради, – ручной пулемет начала двадцатого века.

«Из музея наверху, – со странной гордостью в голосе заявил Немчинов, проследив за его взглядом. – Между прочим, в отличном состоянии: надо будет – всех врагов в капусту покрошит».

Тим предпочел промолчать.

Из двери напротив вышла симпатичная светловолосая и сероглазая девушка в строгой блузке терракотового цвета и темно-зеленой прямой юбке длиной до колен. Маленький черный галстучек приподнимался, лежа на выдающейся груди. Она вежливо поздоровалась с Немчиновым, окинула слегка высокомерным взглядом конвоиров и удивительно благосклонным – Тима, тепло улыбнулась ему и пошла куда-то по своим делам.

Послышались торопливые шаги, но неизвестный не догнал их, а юркнул куда-то влево. Оттуда донесся приглушенный смех, шепот и стук кружек. Похоже, в бункере (Тим решил именно так называть это место) не просто несли службу, а жили, не чуждаясь обычных человеческих радостей. И Немчинов не имел ничего против, как ни хотелось бы верить в обратное. По мнению Тима, тот держался даже излишне панибратски со своими подчиненными. Колодезов, например, в общественных гулянках участия не принимал.

– У Димки Чарых сын родился, Олег Николаевич, – вполголоса проинформировал Таракан.

– Хорошо, – кивнул Немчинов. – Как Людмила? Здорова? А малыш?

– Вроде норма. Празднуют.

– Тоже неплохо, – усмехнулся Немчинов. – Когда в нерабочее время, не имею ничего против.

Из следующей двери пахнуло паром и запахом еды – никак иначе Тим не сумел бы охарактеризовать ворвавшиеся в коридор ароматы. Он смирился со вкусом здешней стряпни, находил ее сытной и неплохой (на пленнике не экономили; во всяком случае, Немчинов питался тем же), но не научился определять ингредиенты. В поселке не содержали свиней – слишком хлопотно, зато кур разводили. Несушки вполне обеспечивали нужды в белке. В метрополитене, наоборот, употребляли в основном мясо. Свинина казалась слишком жирной и тяжелой для желудка, приправы и грибы также отличались от тех, к которым привык Тим.

– Раис! – Немчинов слегка повысил голос, и из-за двери немедленно вынырнула дородная светловолосая раскрасневшаяся женщина в белом колпаке и халате.

– Чарых и его орлам принеси чего пожевать, а то знаю я этих героев: в ратной битве с зеленым змием всегда побеждает последний. Завтра все десятеро головой страдать станут и смотреть жалостливо.

– Ух, я им!.. – начала было женщина.

– Не стоит: повод больно хорош. Однако если празднование затянется, примешь меры, – прервал ее Немчинов и, не дожидаясь заверений в том, что все непременно будет сделано в лучшем виде, пошел дальше.

– Э… эх, – сказал машинист, вырвав Тима из воспоминаний.

– Никит, ты чего? – удивленно спросил Немчинов, всплеснув руками для пущей театральности. – Это когда я кого-нибудь держал из-за презентабельного вида только и гнал из-за его отсутствия? Мне гораздо важнее, кто за дорогой следит и рычаги переключает… или как они правильно зовутся? Я ж полный профан в технике, без тебя и вовсе словно однорукий бандит буду.

– Почему однорукий?

– Поскольку нужно же чем-то пистолет держать.

Машинист немедленно заулыбался, а Тим подумал, что то ли Немчинов специально набирал к себе людей, которым симпатичен, то ли он – идеальный манипулятор. Впрочем, с Маряной он явно ошибся и даже признал это.

Для пассажиров в дрезине установили с каждой стороны по три сиденья-кресла, наверняка снятые с вагона метропоезда. Рассаживались по движению и против, лицами друг к другу. Дверей не имелось. На уровне поясов сидящих шли металлические трубы, за которые при желании удалось бы ухватиться, чтобы не вылететь за борт. В двух местах напротив прохода между креслами ограждение прерывалось. Символическими дверцами служили цепочки с крючками, которые просто накладывались на петельку, вмонтированную в железные столбы.