Гильза в петлице - Александр Афанасьев

– Очень интересно…

Керр изобразил максимум внимания. Они с академиком – бодрым, девяностолетним стариком – сидели на его кухне, пахнувшей старыми травами, и пили чай с швейцарским шоколадом…

– Об этом тогда не было принято говорить… – недовольно сказал старик, – во всем обвинили стрелочников. Но правда была вот в чем: на любом реакторе есть система аварийной защиты. Она должна позволять остановить цепную реакцию, примерно как выключателем выключают свет, понимаете, о чем я?

Керр кивнул.

– В Чернобыле так и произошло. Мы установили, что смена не справилась с реактором. При этом аварийной ситуации не было даже близко, они вообще могли заглушить реактор без аварийной защиты. Но дежурил неопытный оператор и аварийную защиту он включил. Дальше в официальном отчете написано, что из-за деформации каналов стержни не вошли в активную зону. На самом деле – они вошли. Но вместо того, чтобы остановить или замедлить реакцию – они вытеснили воду и способствовали только нарастанию реактивности. Резкий рост температуры привел к тому, что вода в контуре разложилась на кислород и водород. И этот водород – и взорвался, причем с такой силой, что крышку реактора весом в две с половиной тысячи тонн подбросило вверх и тем самым – открылась вся активная зона реактора. А потом уже произошел выброс продуктов распада… больше даже их вынос с паром. Понимаете, в чем трагичность ситуации? Реактор взорвался как раз из-за того, что была включена аварийная защита. Конечно же, признать это мы не могли.

– Понимаю, – сказал Керр, – такие реакторы работали и в других странах.

– Да ничего вы не понимаете, – сказал академик, – была загублена ценная отрасль. Хуже того – реактор РБМК, о котором идет речь, сам по себе это отличный реактор. Это самый дешевый проект реактора из всех, какие только были придуманы. Если те реакторы, что строятся сейчас, имеют корпус из легированной стали весом несколько сот тонн, то РБМК – он бетонный, их можно строить сериями. Парогенератор в РБМК не нужен. Если в реакторе типа ВВЭР при расплаве активной зоны – ее всю придется выгружать и отправлять в ядерные отходы, то есть захоранивать – то в РБМК даже расплав одного канала не приводит к остановке всего реактора, его можно заблокировать на ходу и продолжать работать. В РБМК и перезагрузку топлива можно производить на ходу! Более того, уже после Чернобыля проект реактора доработали по моим рекомендациям – предусмотрели два набора стержней, которые входят в каналы снизу и сверху. При такой доработке повторение Чернобыля полностью исключается! Я давно говорю: чтобы полностью исключить зависимость от России в вопросах газоснабжения и Донецка в вопросах угля – Украина должна стать первым государством в мире, где полностью исключено сжигание ископаемого топлива. Где есть только два типа энергомощностей – гидромощности и атомные мощности. В СССР разрабатывался проект: довести атомные мощности до сорока процентов в общем энергобалансе страны! И основой для этого должны были стать реакторы типа РБМК, планировалось даже построить атомные котельные возле крупных городов, первой должна была быть котельная в Нижнем Новгороде, которая бы вырабатывала и электричество и пар. Но никто меня не слушает! А между тем Украина может строить реакторы РБМК…

Керр подумал, что этот тип явно не в себе. Представить, что в Украине, вдобавок к тем АЭС, что есть, построить еще, да еще Чернобыльского типа. Видимо, те, кто работал при СССР, обладали каким-то особым типом мышления и совершенно не просчитывали риски.

Но он, конечно, не сказал о своих мыслях старому академику.

– Скажите, Виталий Иосифович. Как вы считаете, Чернобыльская зона безопасна?

– Ну… сложно сказать, что она в принципе безопасна, ведь фон-то там был ого-го, да и выброс – очень существенный. Но вот вам такая тема для размышлений – у жителей Чернобыльской зоны уровень раковых заболеваний не больше, а меньше, чем в среднем.

– А как насчет радиоактивных материалов. Сами реакторы – они безопасны?

– Знаете… заглушенный реактор тоже опасен, в этом смысле я не понимал и никогда не пойму призывов закрыть ЧАЭС… это была форменная глупость. Но меры безопасности я считаю достаточными… да и кто полезет в реактор. Кстати, вы не первый, кто об этом меня спрашивает.

Сердце пропустило удар.

– У вас уже были мои коллеги?

– Что?

– Журналисты. К вам приходили журналисты?

– Нет… такой мальчик… он аспирант в университете. Он пишет кандидатскую диссертацию по проблемам ядерной безопасности. Очень умный мальчик… жаль, что учится за границей… теряем кадры, теряем. А впрочем…

– А давно приходил этот мальчик?

– Давно? Да он приходил только вчера… как его звали… да, Гор. Такая странная фамилия…

Выйдя от академика, Керр пошел не вниз, на выход, а вверх. Остановился… приложил пылающий лоб к стеклу.

Как такое может быть…

Уильям Гор, получается, не умер в Чернобыльской зоне от его пули – он жив. И не только жив – он расхаживает по Украине!

Как такое вообще возможно…

Он мучительно вспоминал… его выстрел совпал по времени с другим… с выстрелом того русского. Когда ты стреляешь из винтовки, тем более такого мощного триста тридцать восьмого калибра – ты не видишь сам момент попадания… обычно бывает именно так. Он увидел, что цель лежит, и решил, что поразил ее.

А что если русский выстрелил первый по своей цели, и та, падая, уронила…

Черт…

Получается, что этот ублюдок даже не скрывается. Он использовал старую фамилию Гор, под которой его могут знать в научном мире. Конечно, в Европе с ним никто не будет разговаривать, сразу позвонят в полицию. Но здесь не Европа. Здесь могут даже не знать, с кем они имеют дело – с ядерным физиком, принявшим ислам и обратившим свой талант на проведение незаконных ядерных исследований в интересах Исламского государства…

Или… знают?

Большой фургон выехал из арки, ведущей во внутренний двор старого здания, и начал медленно разворачиваться.

Керр все понял, побежал наверх…

Старые здания хороши тем, что у них сложная архитектура, они выстроены тогда, когда квартиры еще не продавали в ипотеку на двадцать лет по квадратным метрам. Керр увидел лаз на чердак… ему удалось его открыть ровно в тот момент, когда внизу уже послышались шаги поднимающихся полицейских… или кто там это.

Он закрыл люк. Чердак был старым, со старыми, потемневшими от времени балясинами, полный сухой пыли. Стараясь не топать – он пошел, ища другой люк. Спуститься в другой подъезд и уйти… а может, и в подвал, или через квартиру…

Да, через квартиру…

На втором этаже – ему открыли, когда он начал стучать в двери, демонстрируя стоевровую банкноту. Какой-то мужик, здоровый надо сказать, хмуро поинтересовался:

– Чо надо?

Не дослушав Керра уточнил:

– От ментов, что ли, бежишь?