Объявляется посадка на рейс... - Фридрих Незнанский

— Возьми, попей. Пока я добрый, — повторил Мустафа, протягивая Корешкову пиалу.

Однако в тот момент, когда свободная рука пленника протянулась за пиалой, Мустафа со смехом смачно плюнул в нее.

Андрей отдернул руку и прикрыл глаза. Ему не хотелось, чтобы бандит увидел, как он разгневан. Сейчас преимущество не на его стороне. Лишь услышав нарастающий, непрекращающийся смешок, он открыл глаза. Сидя рядом с ним на корточках, Мустафа смотрел на него с издевательским видом и смеялся. Повизгивая, он хохотал над своим прикованным соперником, сознавая, что тот полностью находится в его власти.

Нервы Корешкова не выдержали. Очень быстрым движением, на которое бандит не успел среагировать, он сильно ударил ладонью по пиалушке. Вода попала в лицо Мустафы, а сама пиала упала и разбилась.

Громко выругавшись по-турецки, бандит замахнулся, чтобы ударить Андрея по голове, однако тот, улучив момент, перехватил его руку своей левой и рывком взвалил Мустафу на себя. Зажав его голову под правой подмышкой, Корешков обхватил туловище ногами, а левой провел болевой захват. Он уже был близок к тому, чтобы сломать Мустафе шею, когда подскочивший второй бандит нанес ему сильнейший удар по голове, после чего Андрей потерял сознание.

Халдун Эрдарун считал себя человеком справедливым и великодушным. Поэтому он долго не торопил Мустафу Кемаля с возвратом долга, хотя все друзья говорили, что пора, сколько можно терпеть. Халдун терпел. Мало ли какие обстоятельства могут быть у человека. Тем более, что он последнее время не бедствовал. Однако постепенно денежки таяли, а скоро, судя по всему, его ждут солидные расходы.

Вчера Халдун ездил отдохнуть в Стамбул и там в бассейне познакомился с женщиной, от которой можно сойти с ума. Сначала он видел ее в воде, то есть лицезрел лишь голову, к тому же в резиновой шапочке. И то она ему сразу понравилась. А уж когда увидел ее на берегу, в то короткое время, пока она дошла до кресла, на котором лежал ее махровый халат, когда сумел пусть и недолго полюбоваться сногсшибательной фигурой, больше ни о чем другом думать не мог.

Сломя голову помчался в раздевалку, наскоро вытерся, оделся и поджидал ее у выхода. Боялся, вдруг она не одна. С мужем или с возлюбленным. Но все складывалось как нельзя лучше. Не замужем, обычно ходит в бассейн с подругой, но вчера та заболела. Работает бухгалтером. Халдун довез ее на машине до дома — десятиэтажный, в центре, квартира на четвертом этаже, записал все ее телефоны. Завтра вечером они встречаются, сегодня же нужно разобраться с деньгами. Траты предстоят немалые. Не такая Гюльчатай женщина, чтобы держать ее на скудном пайке.

Халдун позвонил самому близкому другу, Низами. Тот откровенно обрадовался, услышав, что нужно ехать выбивать денежный должок у Мустафы Кемаля. Насчет подраться или кого-нибудь пырнуть кинжалом Низами всегда готов. Это для него любимое развлечение. А ведь глядя на него не подумаешь: низенький, щуплый, когда-то учился в медицинском институте, правда, не закончил.

— Давно пора, Стюардесса! — одобрил решение предводителя Низами. — А то над нами скоро смеяться будут. Скажут, Мустафа элементарно обдурил их.

В свое время Халдун захватил самолет с заложниками и чуть ли не целый день продержал его в аэропорту, пока не получил выкуп, с которым благополучно ускользнул от лап полиции. С тех пор от своих соратников он получил прозвище Стюардесса, на него ни капли не обижался.

«Марксмены» умело обставили свой визит. Они перекрыли все выходы из дома Кемалей, мышка не ускользнула бы. Самого Мустафу не застали. Были только его родители, старший брат, да еще путались под ногами какие-то маленькие мальчики, да три женщины, две молодые и одна пожилая. Вскоре бандиты знали, что одна молодая — жена старшего брата, а две другие — случайные гости из Анкары, подруга детства хозяйки с дочерью. Люди Халдуна навели в комнатах хороший шурум-бурум, однако денег не нашли, а все домочадцы в один голос твердили, что их и нет. Пока обыскивали дом, все его обитатели находились во дворе под прицелом автоматов.

Наконец Халдун тоже понял тщетность своих поисков и тоже вышел во двор. Там он приблизился к стоявшим бок о бок старому Кемалю и Сафару, его старшему сыну.

— Повторяю, Мустафа должен нам деньги. Причем не мне, не Низами, не Юсуфу, а всем нам. Это общие деньги, но я уговорил остальных, чтобы дать их в долг Мустафе. Он плакался, сказал, что на нужды семьи. Мы отнеслись к нему с пониманием, решили помочь. Дали денег, взяли у него расписку.

— Дали без всяких процентов, — вставил Низами.

— Да, без процентов. Больше того, мы могли скостить солидную часть долга, выполни он в Москве одну нашу просьбу. Он и этого не сделал. Не сделал — так пусть вернет долг. Мы солидные люди, благотворительностью не занимаемся. Взял деньги — верни в срок. Кстати, в расписке и дата указана, когда должен отдавать.

— Когда? — спросил старик, надеясь, что час расплаты еще не наступил.

— Месяц назад.

— Мой сын Мустафа погиб. Он разбился на самолете.

— Мы слышали об этом сто раз, — поморщился Стюардесса, — из них девяносто девять, от вас. Может, он действительно погиб, может, скрывается от нас. Вроде бы его видели в Стамбуле. Но мы не хотим с этим разбираться, нам на это плевать. Важно, что долг никто не отменял. Деньги были выданы, причем немалые. Если Мустафы нет, долг обязана вернуть его семья. Так даже по юридическим правилам положено.

Старик Кемаль чуть не плача произнес:

— Мы готовы отдать долг. Только сразу такие деньги нам достать трудно. Мы люди небогатые…

— Мы только что вышли из вашего дома, — насмешливо сказал Халдун. — Поэтому сказки о вашей бедности можете рассказать кому-нибудь другому.

— Оставьте в покое отца, — вступил в разговор доселе молчавший Сафар. — Он старый человек, пережил гибель сына. И женщин не трогайте. Так уважающие себя люди не делают.

— Зато уважающие себя люди занимаются воровством. Берут крупные суммы в долг и потом не отдают их.

— Брат должен вам деньги, за него отвечу я. Давайте поговорим.

— Как, поговорим?! — изумился Халдун. — А мы что делаем целый час?!

— Хватит болтать, старший брат! — закричал Низами. — Мы уже вволю наговорились с Мустафой. Он нам давно голову морочил, надоело. Давай деньги. Неси все, что есть в доме, потом будем разговаривать.

— Тогда дайте мне сходить за ними.

— Куда?

— Домой.

— Сюда? — Казалось, Халдун не поверил своим ушам.

— Ну да. Куда же еще?

— Уж не знаю, куда. Только что все клялись, что дома никаких денег нет.

— Немного есть.

— Ну, ладно, неси. Только не вздумай по ошибке достать из шкатулки пулемет.

Стюардесса дал знак парочке своих подручных, чтобы они сопровождали Сафара на тот случай, если тот вздумает выкинуть какое-нибудь коленце. Вся троица скрылась в доме и достаточно быстро вновь появилась во дворе. Сафар протянул Халдуну тонкую пачку денег. Тот взял, бегло пересчитал их и брезгливо поморщился: