Змей, охраняющий Шамбалу. 4-я книга - Андрей Вадимович Новиков

в безысходность стрессовая ситуация, которая непосредственно складывается с ним лично и угрожает его личности или его жизнедеятельности. Такая ситуация заходит в тупик в уме, и при отвлечении от сосредоточения такой человек попадает в капкан страха, ужаса, паники, и именно этот фактор является побудительным во многих случаях суицида.

От начала пробуждения кундалини, или активации чакры муладхара, или активации симпатической нервной системы или духовного трепета и до самого конца, то есть до полного поднятия энергии кундалини, или активации чакры сахасрара, или шизофрении или великого трепета того человека, который находится в медитации, параллельно преследует чувство страха-паники-ужаса.

Это чувство ум начинает ощущать лишь при условии, что ум отвлекся от медитации. Пока ум находится в медитации, ум не ощущает чувства страха, так как ум находится в сосредоточении над психотравмирующей ситуацией и абстрагирован от чувства страха.

Чем сильнее ум сосредотачивается, тем сильнее нагнетается страх. Если смотреть отстраненно, то аналогичный эффект можно понимать в работе психотронного оружия. То есть в современном мире на вооружении находится психотронное оружие, которое при наведении на человека вызывает у человека чувство страха и паники. Ранее в книге я упоминал про аналогичную работу ультразвуковых отпугивателей кошек, собак, мышей, птиц. Сам механизм работы одинаков, то есть определенные частоты звука вызывают чувство страха и паники.

Применительно к человеку, то человек сам становится источником различного диапазона звуковых частот.

То есть на границе до психомоторного возбуждения или пробуждения кундалини идет начало разгона паники и страха под пониманием тревоги. После психомоторного возбуждения чувство тревоги переходит в чувство страха, затем это чувство переходит в чувство паники, и затем это чувство переходит в чувство ужаса.

В абсолютно идеальной медитации человек не может заметить ни чувства страха, ни чувства паники, ни чувства ужаса.

В психиатрии нет ни единого случая описания идеальной медитации. Это обусловлено тем, что если идеальная медитация кому-то и удалась, то у такого человека произошла деградация личности, а сам человек стал «овощем» в результате повреждения материального мозга из-за баротравмы. Вот такие случаи в психиатрии присутствуют.

Из-за того, что личность человека деградирует в результате баротравмы, такой человек ничего уже не может сообщить об идеальной медитации. Таким образом, возникает информационный вакуум, где человек утрачивает понимание, что такое идеальная медитация. Чтобы разобраться в этом, нужно на личном опыте пройти идеальную медитацию и избежать баротравмы, а затем понять объективно, что человек прошел идеальную медитацию и смог избежать баротравмы.

У меня ушло семь лет на то, чтобы понять, что я прошел через идеальную медитацию. Помешали мне это понять сразу многочисленные практики псевдо-медитации, широко и во множестве распространенные как во всем мире, так и в интернете. То есть, по сути, все практики медитации косвенно содержат в себе упоминание о сосредоточении внимания, но при этом ни одна практика выполняемой медитации не связана с самым важным фактором — с упосатхой или с метанойей или с раскаянием.

По сути, я описываю идеальную медитацию с усложняющим фактором — раскаянием, а также с усложняющим фактором — окунанием своего физического тела в воду, до раскаяния.

Эти два усложняющих фактора не просто являются усложняющими, а конкретно максимально сложными моментами.

Сложность этих факторов бьет в самое ядро всех восточных практик в понимании сидячей медитации и медитации на ходу. Дело в том, что в Чанкама-сутте восточных практик, конкретно в йоге, сказано о том, что знак концентрации — нимитта — пропадает в том случае, если медитация достигнута сидя или стоя и если практик пытается лечь или ходить. То есть по смыслу, если Чанкама-сутта является истинными знаниями, то это означает, что практика медитации сидя или стоя или лежа не может включать в себя окунание своего тела в воду. Связано это с тем, что окунание тела в воду автоматически влечет за собой процесс вхождения ногами, чтобы дойти до воды, войти в воду или лечь в воду и затем выйти из воды. Вся эта процедура хоть и не занимает много времени, но, тем не менее, эта процедура однозначно выводит ум из медитации, и на этом этапе медитации ум впадает в панику и ужас.

Избежать вывода ума из медитации по причине обусловленности окунания физического тела в воду я не знаю метода для медитации сидя или стоя или лежа.

Я могу лишь констатировать факт того, что во время медитации на ходу знак концентрации — нимитта — не утратится от того, что во время медитации на ходу вы будете идти до воды и войдете или сядете или ляжете в воду, а затем вы выйдете из воды. То есть для корректного понимания я разъясняю, что ваш ум не отвлечется от медитации и не попадет в капкан паники и ужаса.

Фрагмент духовной практики с окунанием в воду более всего нашел широкое применение в православной религии, где повсеместное применение этого ритуала обозначено термином «таинство крещения». Само таинство крещения уходит своими корнями в Библию в описание жития Иоанна Предтечи, который крестил водой приходящих к нему людей и одновременно с этим он призывал людей к покаянию. Сам процесс крещения водой происходил так, что Иоанн Предтеча стоял в воде реки Иордан, а люди заходили к нему в реку. Также сам Иоанн Предтеча говорил о том, что он крестит водой, а за ним идет некто, что будет крестить огнем. Под «некто» подразумевался Иисус Христос.

Сам Иисус Христос о ритуале с водой высказался в Новом Завете лишь в разговоре с Никодимом, что никто не родится свыше, кроме как от воды и духа.

Сам термин «рождение свыше» ранее в книге я уже привязал к пониманию святости, а в практическом исполнении христиан — к термину «обожение по благодати».

Применительно к данной книге в качестве исключения я введу смысл окунания в воду под термином «крещение водой». Смысл окунания в воду остается за комплексом физических законов, в том числе и за сонохомическим действием.

Вторым смыслом окунания в воду является раскаяние.

В отличие от Иоанна Предтечи я разъясняю, что окунание в воду физического тела происходит индивидуально в процессе духовной практики. Также я акцентирую внимание на том, что во время истинного окунания в воду рядом не должно быть людей. Также в отличие от Иоанна Предтечи я поясняю, что само раскаяние происходит уже после окунания в воду физического тела и после выхода из воды.

Само раскаяние должно идти в адрес человека (при всеобщей святости в адрес животного, приносимого в жертву), а не в адрес бога или