Четвертый тоннель - Игорь Андреев

В конце одного из дней первой недели, после неожиданных полевых заданий, у меня было состояние, близкое к истерике. Я чувствовал себя полным дебилом. Мне казалось, что механические подходы к женщинам — которых я в таком состоянии, кстати, вовсе не хочу — идиотизм. Я подходил к женщине не потому, что она мне действительно понравилась, а потому что мне надо было выполнить задание.

В обед мы с парнем по имени Егор сидели в Макдоналдсе на Пушкинской площади. Он — блестящий программист, спортсмен и втихаря даже пишет стихи, и тоже любит, не понимает и боится женщин. Я откровенно рассказывал ему, что мне страшно, я в растерянности и боюсь, что если так пойдет дальше, я просто не выдержу. Он сказал, что тоже испытывает нечто подобное, но надеется, что скоро мы адаптируемся к дискомфорту тренинга — тогда-то и появится долгожданный эффект.

— Мы выходим за рамки комфорта, — сказал он. — Делаем то, чего раньше не делали. Это стресс. Нормальное явление.

— Может оно и нормальное, — ответил я, — но с такими мыслями и эмоциями, как у меня сейчас, можно нормально чокнуться.

Он сказал, что несколько лет назад проходил тренинг Лайфспринг, и если бы не он, то ему сейчас было бы намного тяжелее. Лайфспринг — очень сильная штука, одна его знакомая даже соскочила с героина после него. А сам он узнал о себе что-то такое, что помогает легче воспринимать жизнь. И там тоже было много выхода за рамки психологического комфорта.

— Твои мысли и эмоции — это не ты, — сказал он неожиданно. — Они уйдут, а ты останешься.

Я не понял. Сказал, что не могу абстрагироваться от своих мыслей и эмоций, они просто есть во мне, и они мной управляют. Но что-то в его словах меня зацепило. Его номер я отметил в мобильнике как «Егор Лайфспринг».

Вечером я нарушил одно из правил тренинга — никакого алкоголя, и выпил грамм триста коньяка. Немного отпустило. Потом задумался, почему меня так колбасит на полевых. Не понимаю. Чисто технически подойти к любой женщине так же просто, как подойти к продавцу в магазине. Что-то мешает… Страх…

На шестом дне тренинга один из парней пожаловался, что у него ничего не получается. Фил ответил:

— Ничего страшного. Через пятнадцать дней подружишься со своей правой рукой.

Парень ответил ему в тон:

— Я левша.

Мы все, включая тренеров, захохотали. Все, кроме того парня…

Время от времени кто-нибудь говорил Филу, что ему не удалось выполнить полевые задания, потому что — и далее какие-то отмазки. Манкубус перебивал и сочувственным тоном говорил:

— Понимаю, проблема, ничего не поделаешь, Луна находится в фазе Скорпиона…

Выполняя упражнения, я снова и снова ловил себя на том, что женщины часто попадаются туповатые. Иногда — очень. Или странные. Или, как минимум, неинтересные. Я обратился к себе с просьбой честно признаться, почему так получается. Ведь я женщин, вообще-то, очень люблю, но сейчас они меня сильно раздражают. И тут же осознал, что на фоне стресса и страха я сам создаю в себе такое отношение к женщинам. Я как бы назначаю их причиной моих неприятных, болезненных эмоций, и оттого вижу в них что-то плохое, отталкивающее, чего в обычных условиях, может быть, и не заметил бы. То есть не женщины тупые и дурные, а я им придаю такую окраску в своем восприятии. Вместе с тем, правда и то, что раньше по жизни я просто не замечал женщин, которые мне не нравятся. Просто не знакомился с теми, в ком интуитивно не вижу приятного мне содержания. Женщины могут быть более интересные или менее, но чтобы попадались совсем никакие — такого почти никогда не бывало. Наверное, потому что в обычных условиях действуют какие-то подсознательные механизмы, тонко определяющие «моих» женщин, а сейчас они не работают, потому что я в стрессе. Открытие оказалось настолько поразительным, что я поделился им стренерами на открытой рамке.

— Ты действительно можешь злиться на баб, они могут казаться тебе дурными и страшными, когда тебе хреново или, например, ты их боишься, — сказал Петр. — И тогда начинаешь трахать свой мозг, придумывать себе отмазки, мол, сегодня совсем не попадаются женщины, которые нравятся. Так бывает. Что делать? Просто перестань трахать себе мозг. Лучше трахни какую-нибудь бабу, и все встанет на свои места.

— Все бабы — ебанутые рыбы, — добавил Денис. — Там нет никаких прямых зависимостей. Не надейся, что они будут прекрасные и совершенные. Не ищи там логику, здравый смысл. Можно выявить некоторые закономерности в женском мышлении, но искать логику бесполезно. Не ожидай от женщин ничего особенного, и ты не будешь разочарован…

Кто-то из парней, смущаясь, спросил:

— Как быть с новыми девушками, если у меня уже есть праймари, которая меня любит?

Фил и Петр хором и почти в крик спросили:

— Она тебе в жопу дает?!

— Э-э-э… Что?

— Твоя девушка тебе дает ебать ее в жопу?

— Ну… Нет.

— Ну-у-у, — протянули они разочарованным хором, — раз в жопу не дает, значит не любит…

То отношение к женщинам, которое я видел в трансляции Дениса и Петра, мне нравилось. Легкое, спокойное, уверенное. С грубоватым мужским юмором, который наверняка не понравился бы женщинам (впрочем, мы и не говорим такое при женщинах), и без малейшего намека на агрессию. Отношение Филиппа я нашел несколько иным. Он сильный, энергичный, позитивный мужик и грамотный тренер, однако на фоне всего этого мне показалось, что он… ненавидит женщин.

Как обстояло на самом деле, я, конечно, не знаю. Может быть, я проецировал на него свои личные глюки, усиленные стрессом. Может быть, главный тренер демонстрировал такое отношение к женщинам намеренно — чтобы разбить наши сюсюкающие убеждения насчет слабого пола и показать, что жесткое отношение на практике работает, многое упрощает и часто очень привлекает женщин. Или, может быть, после многочисленных тренингов, проведенных с такими, как мы, он устал от наших — одних и тех же почти у каждого зажатого мужчины — глюков, и просто развлекает себя жестким стебом. Наконец, может быть, он слишком хорошо знает женщин с неприятной стороны, и это знание настраивает его на злость и презрение к ним. Или что-то еще. Не знаю. В любом случае, это мои персональные галлюцинации на тот момент.

Между тем, я пришел туда, чтобы починить свою голову в части нездорового, из позиции снизу, отношения к женщинам. Поэтому каждый раз после занятий с Манкубусом, выходя на полевое задание, я чувствовал себя так, будто иду на преступление. Я был обязан делать то, что противоречило моим внутренним убеждениям. Нечто подобное было у многих парней.

Тренинг оказался слишком трудным для меня. Большинству других участников тоже было очень некомфортно. Кроме того, я обратил внимание, что многие ребята друг другу врут. Они — точно так же, как это бываету мужчин в обычной жизни

— преувеличивали свои успехи. Это было ясно, судя по несоответствию междутем, что они говорили, и тем, что выражали их лица. Может быть, они врут другим, что у них все получается, чтобы хорошо выглядеть в чужих глазах? Или чтобы убедить самих себя, что все не так уж плохо?