Противостояние - Александр Чернов

– Доработка всех трубок в котлах. В идеале и котлы бы поменять, дурацкая конструкция с этим противотоком, знаете ли, но это уже после войны. А пока – заказать в Питере или, если денег не жалко, а времени нет – в Америке, набор новых трубок, с более толстыми стенками. Они и нужны-то только для двух нижних рядов. Установку я проведу на графитовую смазку, а то сейчас менять каждую трубку – это час высверливать: прикипают к котлу. Месяц, максимум два – на трубки. И еще трое суток на замену. Но до этого больше двадцати одного узла – только в случае «жизнь или смерть».

– Добро. Приму к сведению, и это… Спасибо. И еще – масла не жалейте и дальше – нам сейчас дыма надо побольше.

Глубоко, в потрохах крейсера «обновленный» Лейков усмехнулся своим мыслям и, отдав приказ Вакшину, своему помощнику, сменившему погибшего под Чемульпо Зорина, снизить обороты, быстрым шагом прошмыгнул к корме. Там он, воровато оглянувшись, подлез к шестереночному нивелиру валопровода корабельного лага и быстренько отъюстировал его на изначальное, правильное, значение.

После устроенной адмиралом выволочки бывший кандидат наук, работавший в системе Минсредмаша и не раз правдами и неправдами выполнявший задания партии и начальства, решил не рисковать: он беззастенчиво сбил настройки лага, и тот вместо показанных на самом деле без малого 23 узлов упорно выдавал на мостик требуемые Рудневым 24…

Полюбовавшись на дело рук своих и тихо пробурчав под нос: «Нам что механика, что электроника. Бывалому человечку все можно взломать и хакнуть», – Лейков резво потрусил обратно, в локальный корабельный филиал пекла.

За это время корабли сблизились до трех миль, и Степанов скомандовал «лево на борт». Зарубаев не тратил время на пристрелку – после первого же выстрела японцы неминуемо отвернут – и приказал открыть огонь из всех орудий на максимальной скорострельности. Увы, сразу попасть с более чем тридцати кабельтовых по юрким корабликам почти невозможно.

Сразу после первого залпа «Варяга» японское трио развернулось «все вдруг» и отбежало на линию горизонта. С русского крейсера попаданий в них замечено не было, хотя головной миноносец и получил во время отрыва один 75-миллиметровый снаряд. На мостике японского флагмана в это время произошел забавный эпизод.

Когда «Варяг» «показал личико», повернувшись к японцам бортом, командир пятого отряда истребителей капитан второго ранга Ивадзиро Мано мгновенно выкрикнул: «Четыре трубы! Это „Россия“ или „Громобой“!» Его крик слился с возгласом командира миноносца: «Четыре трубы, это „Варяг“!» До падения первого залпа они еще успели обменяться парой реплик, отстаивая каждый свое мнение. Но когда море вокруг вскипело пенными столбами, Мано бросил на подчиненного победоносный взгляд – в рощице 6- и 3-дюймовых всплесков выделялись два высоченных столба от падения явно восьмидюймовых снарядов. Усмотреть телескопические трубы, главную «визитную карточку» «Варяга», в наступивших сумерках и стелящемся над морем дыму японские офицеры не смогли или не успели.

– Отходим к Мозампо полным ходом. Втроем нам броненосный крейсер не по зубам, а командующему надо о его местоположении сообщить незамедлительно.

* * *

После сближения с истребителем с высоты варяжского борта был задан вопрос: мол, контр-адмирал Руднев интересуется, «с кем имеем честь встретиться и каким ветром вас сюда занесло?»

– «Беспощадный», ваше превосходительство! – радостно прокричал подсевшим от пятиминутного оранья «ура» вместе со всей командой голосом Римский-Корсаков. – Идем от Порт-Артура.

– У Артура были в бою?

– Так точно!

– Как у вас с углем?

– На полтора часа экономичным ходом или минут на тридцать полным!

– Ясно. Весело живете… Сейчас организуем, выходите нам под ветер. А вы сами – ко мне на борт. Скоренько!

– Есть!

Минут через десять пропахший дымом, потом и горячим железом Римский-Корсаков был наконец выпущен из объятий варяжских офицеров и, отдышавшись, мог более или менее связно отвечать на вопросы контр-адмирала:

– Мы после того, как караван их разбегаться стал, погнались за японским транспортом, Всеволод Федорович. Из них кое-кто сразу к берегу приткнулся, по приказу их начальства, наверно, когда стало ясно, что не уйти из-под удара Рейценштейна. Но были и те, кто пытался врассыпную по мелям удрать. Хорошо это у них не получалось. В итоге, по-моему, почти все перевозившие солдат суда повыбросились на берег… Спасибо, – переведя дух и залпом выпив стакан холодного чая, командир истребителя продолжил: – Так что, скорее всего, японцам удалось спасти и доставить на берег большинство своих солдат. Но в связи с утратой ими всего тяжелого, части стрелкового вооружения и боезапаса, их боеспособность под большим вопросом. Да и повылезали они на песочек не у Бицзыво, где хоть дорога к Артуру приличная есть, а в довольно диком местечке, миль на сорок с лишним восточнее. Но несколько пароходов поперли напролом в море, в сторону Чемульпо. Наш мало того что ходкий оказался, под шестнадцать узлов, его еще и японские истребители прикрывали, наверняка что-то важное вез. Часа два мы к нему подступиться не могли, хорошо «Новик» увидел и подсобил. Истребители их отогнал, причем одного раскатал вчистую: то ли котел на нем взорвался, то ли мина в аппарате, но японец аж пополам разломился. И сразу затонул.

Пока транспорт догнали, пока «рыбку» в него всадили… Да к тому же верткий, гад, и крепкий был. Из трех мин от первой очень грамотно увернулся. Вторая только хода лишила, пришлось третьей добивать. Пока возились с ним, солнце зашло. И набегались за день: угля чуть больше половины осталось. Но с «Новика» Николай Оттович приказал нам пробежаться к Чемульпо: с рассветом проверить, нет ли там их удравших транспортов. Как найдем, так, мол, сразу назад. Я доложил, что угля маловато, но… Приказ есть приказ.

С нами пошел еще и «Бесшумный». У них с кардифом еще хуже было. Ну и по дороге, в темноте, под утро уже, на четыре японских истребителя налетели! Еле оторвались, пришлось на них две мины потратить. Только перезарядили аппараты, обидно… Тогда «Бесшумного» мы и потеряли. Потом, утром уже, остановили немецкий транспорт, догрузились углем. А поскольку ни купцов, ни японского флота видно под корейским берегом не было, я рискнул и пошел дальше. Но вот незадача – в полдень опять истребители, теперь три, по корме! Ну не везет нам на них! Весь день от этой своры уходил полным ходом. Тогда уже до Владивостока было идти если не ближе, то безвариантно: сквозь строй в Артур – утопят. Сколько угля у японцев, я не знал, конечно. Надеялся, что отстанут. Но нет. Все идут и идут… Видать, только что с бункеровки они были… Весь уголь, что с немца взяли, мы почти пожгли, да и не особо хорош он был – расход большой, последнюю мину зарядили, и… Тут-то вот вас и повстречали.

– Ну, в принципе, все понятно. Кирилл Владимирович, будьте добры – распорядитесь и организуйте конвейер погрузки. Хоть десять тонн до темноты, но извольте перекинуть. Ну и кочегаров вам одолжим, Федор Воинович, ваши-то, небось, совсем запыхались. Вот только по поводу «вас повстречали» прошу поподробнее, – задумчиво нахмурился Руднев, – почему, заметив на горизонте дым, вы пошли на него, а не от него? Тактически сие не грамотно, по-моему. Окажись на нашем месте японский крейсер – вы бы попали как кур в ощип.