Невеста Калиостро - Татьяна Полякова

Оказавшись в офисе, я на всякий случай заглянула к Пашке. Онпроигнорировал мои заинтересованные взгляды, продолжая пялиться в компьютер, ия, так и не задав ни одного вопроса, ушла к себе. На этот раз все же удалосьсосредоточиться на работе, народ начал расходиться по домам, а я все еще сиделав кабинете. Пока не позвонила Юлька.

– Ты где? – спросила она.

– В офисе.

– Спешу сообщить, Димка ждет нас в ресторане«Итальянец». Твой Вадим хвалил тамошнюю кухню, гулять так гулять. Форма одеждыпарадная.

– Во сколько встречаемся?

– В восемь.

– У меня работы полно, может, вы вдвоем?

– Втроем. Давай, двигай домой переодеваться.

Покачав головой, я выключила компьютер и вскоре покинулаофис.

В ресторан я отправилась на такси, пытаясь по дороге решить,зачем, собственно, согласилась с предложением Димы. Юлькина позиция тоже быламне не совсем понятна, то он ей нравится, то не очень… еще этот Казимир. Однакоя подозревала, что, окажись мы с Юлькой этим вечером одни, непременно стали быгадать, что означал жест неизвестного, приславшего нам ключи, а я уже началазвереть от загадок. Так что Юлька, скорее всего, права, намереваясь просторазвлечься.

Выходя из такси, я уронила сумку и по неясной причине сочлаэто дурным предзнаменованием. Метрдотель направился ко мне, я сказала: «У насзаказан столик».

И тут же сообразила, что не знаю фамилию Димы. На счастье,бросив взгляд в зал, я увидела Юльку. Заметив меня, она помахала рукой, и япроследовала к столу.

На Юльке было вечернее платье красного цвета, рыжие волосыподняты вверх в замысловатой прическе, выглядела она настоящей красавицей. Ятоже была в вечернем платье, а вот Дима пренебрег условностями. Одет все в теже джинсы и футболку, только сверху набросил льняной пиджак бежевого цвета.

– В следующий раз надену смокинг, – сказал он,поднимаясь мне навстречу.

– Ты нам и таким нравишься, – хихикнула Юлька.

Надо заметить, что он в этом и не сомневался, должно быть,знал за собой бездну достоинств. Вечер прошел в высшей степени приятно, хотя яне поняла причину нашего сборища. Если это романтический ужин, меня приглашатьне стоило. Других вариантов просто не было. Не знаю, действительно ли князьКазимир произвел на Юльку сильное впечатление, или она, по обыкновению,иронизировала, но одно несомненно: в тот вечер подруга не могла не поддатьсяобаянию Димы, впрочем, так же как и я. Неизбежность стать Юлькиной соперницеймешала чувству, вызревавшему в моей душе, пока еще весьма смутному, развиться внечто большее. Этого я допустить не могла в силу собственного взгляда надружбу, оттого изо всех сил пыталась видеть в Диме просто приятного молодогочеловека. Другими словами, я исправно исполняла роль подруги, всячески стараясьподчеркнуть, что я за этим столом человек случайный.

Юлька смотрела на Диму со все возрастающим интересом, и кконцу ужина в ее взгляде появилось то зовущее выражение, которое на библейскийманер можно истолковать как «просите, и дано вам будет». И Дима между одной рюмкойкрасного и другой, будто ориентируясь на этот призыв, спросил с веселойулыбкой, но адресатов явно перепутал, потому что просьба его относилась, как нистранно, ко мне:

– Можно, я тебя провожу?

Юлька даже бровью не повела, взглянула на меня с лукавойулыбкой, а я уставилась на Диму с огнем в очах и с готовностью произнести нечторезкое, не оставляющее у него сомнений, что он слишком отклонился отнамеченного курса.

Но резкое словцо так и осталось непроизнесенным, потому чтоДима смотрел на меня с таким невинным ожиданием, которое отметало прочь самопредположение о том, что курс этот когда-либо существовал.

– Я не против, – дернула я плечом. – Правда,тебе придется провожать нас обеих, потому что Юля ночует у меня.

– Очень удобно, – кивнул Дима в ответ, оставив насв недоумении, что, собственно, он имел в виду. После чего мы дружнозасобирались домой.

Дима расплатился и повел нас к выходу, предложивпрогуляться, раз уж погода к этому располагает. Однако меня к тому времениначало тяготить его присутствие. В сложившейся ситуации я увидела нечтосомнительное и даже неприличное и сказала, что болтаться по улицам в вечернихнарядах нелепо. Мы вызвали такси.

В машине Юлька как будто нарочно села впереди, а мнепришлось устроиться на заднем сиденье рядом с Димой. Он болтал о чем-то и вдругвзял мою руку, при этом смотрел в окно, а я сидела как на иголках, не зная, чтоделать. Торопливо освободить свою ладонь, когда он ухватился за нее вроде бымашинально, значило выставить себя истеричкой, а продолжать спокойно сидетьрядом, рука в руке, было решительно невозможно. Он мог подумать, что явключилась в игру, если этот его жест был вовсе не машинальным, а вполнепреднамеренным.

Пока я ломала над этим голову, время шло, и я в конце концовприняла Соломоново решение. Сделала вид, будто вспомнила о мобильном, и, якобыжелая убедиться, что не оставила его в ресторане, начала искать в сумке, такимобразом освободила руку легко и без демонстрации, с чем себя и поздравила. Димаэтого, по-видимому, даже не заметил, и я вздохнула с облегчением, радуясь, чтоподозревала его зря и не успела наделать глупостей.

Возле подъезда моего дома мы простились, Дима вышел измашины вместе с нами, но прощание получилось коротким и не очень трогательным.Я, махнув рукой, бросила «пока» и устремилась в подъезд, предоставив Юлькесамой разбираться с ее знакомым. Она догнала меня у входной двери, когда ядоставала ключи.

– Занятный выдался вечерок, – сказала она.

Я вошла в квартиру, включила свет в прихожей и дала волюсвоему возмущению:

– По-моему, он нахал.

– Дима? Да брось ты, – Юлька неожиданно встала наего защиту. – Нормальный парень. Ты ему приглянулась гораздо больше, чемя, и он не стал рассусоливать, а сразу дал понять, что поначалу поставил не нату лошадку.

– Что за сравнения! – фыркнула я.

– Не комплексуй, ради бога, – взмолиласьЮлька. – Это не твоя вина, ты, как всегда, держалась образцово, изо всехсил старалась слиться с мебелью. Кстати, и совершенно напрасно. Чем больше тыстараешься, тем меньше от этого толка. В глаза бросается не только твоякрасота, но и высокая нравственность.

– А не заткнуться ли тебе, дорогая? – ласковопопросила я.