Шопинг в воздушном замке - Дарья Донцова

– Узко тут, – пропыхтела я, следуя за ним.

– Шире не получилось, – ответил Сидя. – Аздесь вход к Матвею. Мы раньше своей дружбы особо не демонстрировали, простоколлегами прикидывались. Придем домой и по своим норам. Охранник в подъездекуда надо так и стукнет: «Вернулись, разошлись по хатам, оттуда не вылезают». АМотя давно уже у меня на кухне шахматы расставляет.

– И как вы построили такой тоннель? –изумилась я, очутившись в высокой сводчатой галерее.

– Ваня Арцибашев, покойник, помог, – пояснилСидя. – Он историей Москвы и области увлекался, карты имел уникальные. Тутзадолго до Советской власти монастырь стоял, святые отцы и проделали дорогу креке. Мы с Мотей просто к древнему ходу подсоединились. Самое трудное было тотнебольшой лаз проковырять, который наши квартиры соединяет. Эхе-хе, мы рыли,как граф Монте-Кристо, а Олечка землю прятала. Сначала она все горшки и кадки вдоме его набила, цветы развела, а потом стала в хозяйственной сумке почвувыносить. Сядет на троллейбус, прокатит пять остановок, а потом в укромномместе высыпает. Как-то раз мы сюда американца притащили на встречу с однимписателем-диссидентом, тот рукопись на Запад переправить хотел. Штатникподжарый, сухой, без проблем через узкое место протиснулся, а литератор, хоть иопальный, да ел хорошо, брюхо отрастил. По галерее прошел спокойно, а дальшеникак! Пришлось им прямо под землей договариваться. Вот, мы добрались!

Исидор толкнул небольшую железную дверь –потянуло свежестью, мы очутились на берегу Москвы-реки.

– Здесь никого не бывает, – добавил математик,– местность глухая, у монахов лаз деревянным люком заканчивался, а мы его настальной лист поменяли. Молодые были, сильные, море по колено! Сейчас проходуже никому не нужен, Мотя иногда им по старой памяти пользуется, а я даже неоткрываю. Табличка – моя идея, здорово народ отпугивает!

Я посмотрела на внешнюю часть створки,предусмотрительно выкрашенную в цвет жухлой травы. На ней красовалсяпрямоугольник с грозной надписью «Осторожно: радиоактивность!» и бил в глазакрасный значок – нечто вроде вентилятора с широкими лопастями.

– А теперь, деточка, твоя очередь правдурассказывать, – сказал Сидя.

– Вашу квартиру нельзя назвать абсолютнобезопасной, – заметила я, закончив повествование. – Черный ход вы незакрываете, парадную дверь тоже, а теперь еще и тайный тоннель обнаружился.

– Ты не права, деточка, – возразил Сидя.

– В чем же?

Исидор растерялся.

– Сюда никто со злым умыслом не войдет.

– Почему? Что помешает вору?

– У нас все на местах!

Я посмотрела на Исидора.

– Вы ежедневно проверяете безделушки?

– Ну... нет, конечно. Но они все в наличии, –нелогично заявил профессор.

– В квартире огромное количество вещей! –заметила я, когда мы вернулись назад. – Можно утаскивать потихоньку, и никто необратит внимания. Лампочки тусклые, а днем яркий свет не пропускают грязныестекла и полузакрытые гардины. Возьмем хотя бы библиотеку! Там на полкестатуэтка – она, похоже, золотая?

– Да-да, – подтвердил Сидя, – премия законкурс в Вене, на подставке написано, где и когда состоялось вручение.

– А вон та непонятная штука?

– Древняя статуэтка из Японии, мне ее ректорТокийского университета преподнес, раритетная вещь.

– Три замечательные гравюры в простенке междукнижными шкафами...

– Привезены из Парижа, Олечке в подарок,датируются восемнадцатым веком, – тут же сообщил Сидя.

– Серебряный сервиз на столике...

– Презент от общества математиковВеликобритании к моему юбилею.

– Исидор, все вышеперечисленное имеет огромнуюценность!

– Деточка, мне неважна материальнаясоставляющая, главное – память.

– Но для кого-то основным аспектом являютсяденьги, которые он может выручить за золото, серебро или картину! Пожалуйста,Сидя, посмотрите, не пропало ли чего?

Профессор начал ходить по кабинету, бормочапод нос.

– Вроде нет потерь, хотя о мелочах я мог изабыть. Самое ценное, мои рукописи, лежат в кабинете, они не тронуты. Пустыхмест на полках нет, все в порядке. Деточка, поймите, никто сюда не полезет,вокруг приличные люди, в наших домах до сих пор живут исключительно свои,ученые и члены их семей. Жилплощадь принадлежит НИИ, в котором мы служим, нипродать, ни обменять квартиры невозможно. Как это ни странно, но наш околоток,несмотря на разбушевавшийся капитализм, сохранил свою целостность.

Я с восхищением смотрела на Исидора. Надо же,дожить до преклонных лет и сохранить веру в людей! Согласитесь, это явлениенечастое. Профессору даже в голову не приходит, что у его престарелых коллегесть дети, внуки, правнуки. Вряд ли все молодые люди идеально воспитаны, срединих может попасться и воришка. Нельзя в наше время жить с распахнутыми дверями.

– И пойми, про подземный ход никто не знает! –ворчал Исидор.

– Олимпиада, ваша жена Оля, – стала яперечислять людей.

– Они умерли.

– Матвей...

– Он никогда не проговорится. Мотя умеетдержать язык за зубами!

– А те люди, которые сюда приходили? Разныедиссиденты... Они ведь в курсе?

Исидор заморгал.

– Деточка, последний гость вылезал из книжныхполок году этак в... восемьдесят шестом. Потом полицейское государстворазвалилось и надобность скрываться пропала.

– Павел знает о тайном ходе?

– Нет, нет.

– Неужели ваша дочь ему не рассказала?

– Ксюша?

– Да.

– Вообще-то, она не моя дочь.

Я потрясла головой.

– Погодите! Брыкин пришел жить к вам в семью.Когда Ксения утонула, он остался с вами, так как не захотел покидать отцаумершей супруги.

– Все верно. Но я не родной отец Ксюши, у насс Олей не могло быть детей. Вот у Моти есть дочь, Галина, они с Ксенией вдетстве дружили.

– Так откуда взялась Ксюша?

Исидор вздохнул.