Чайная роза - Марша Кэнхем

– Почему? – Чайна нервно сглотнула, сознавая, что он придвинулся ближе. – Я не люблю его. И не верю, что смогу когда-нибудь полюбить. И потом…

– Да?

– Когда сэр Рейналф узнает, как все было, вряд ли он сам захочет…

– А как вы объясните ему, что я делал здесь, на Грейси-стрит? – перебил ее Джастин.

– Ч-что? Не понимаю.

Теперь он стоял так близко, что ей ничего не оставалось, кроме как смотреть на его широкую грудь либо в его тревожащие серые глаза.

– Как вы объясните Рейналфу мое появление здесь вчера? – В его дыхании ощущался слабый аромат табака и виски.

– Но я не знаю, как вы здесь оказались.

– Вот именно, мисс Грант. Не знаете. Вы также не знаете, что я делал и куда пошел, расставшись с вами. Дело в том, что Мейберри-Бридж находится в двух шагах отсюда. У меня было достаточно времени, чтобы встретиться с Рейналфом и дважды его ограбить.

Чайна тихо вскрикнула, краем глаза наблюдая, как его пальцы играют с лентами ее шляпки.

– Н-но… Вы этого не делали!

– Разве?

Бант развязался, и шляпка упала на пол. Джастин взял ее за подбородок, заставив поднять к нему лицо.

– Вы поставили себя в весьма компрометирующее положение, – промолвил он. – А ведь я столько раз предупреждал вас о последствиях, Чайная Роза.

– Н-но…

Джастин улыбнулся и склонился ниже. Его губы были такими теплыми и нежными, что все мысли вылетели у Чайны из головы. Она сознавала, что должна бежать от него со всей скоростью, на которую способны ее ноги… Но поцелуй был слишком волнующим, чтобы отказаться от него.

Джастин тихо рассмеялся. Он нашел застежки ее плаща и расстегнул их, одну за другой, пока тяжелое одеяние не соскользнуло с ее плеч, присоединившись к мокрой шляпке, уже лежавшей у ее ног. Чайна понимала, что он делает: показывает, что может случиться с глупой наивной девушкой, которая пренебрегла его предостережениями и решила поиграть с огнем. Но впервые в жизни ей было все равно. Все ее мучения, вся внутренняя борьба, которую она вела с собой так долго, вдруг потеряли всякий смысл. Ничто не имело значения, кроме Джастина. Он пробудил в ней нечто, чего она интуитивно ждала, на что смутно надеялась, но не считала возможным. Обвив руками его шею, Чайна откликнулась на его поцелуй с таким пылом, которого Джастин никак не ожидал и захлопал глазами от изумления. Она ощутила пронзившую его дрожь и еще крепче прижалась к нему, повинуясь потребностям своего тела и странному томлению, нараставшему внутри.

Джастин резко втянул в легкие воздух и отстранился, глядя на Чайну. Глаза ее сияли, щеки раскраснелись от пробудившегося желания.

Он понимал, что должен отослать ее домой, хорошенько выбранив перед этим. Собственно, в этом и состояли его намерения: шокировать и напугать девушку, чтобы она кинулась прочь как можно быстрее и дальше. Но в глубине души он знал, что слишком поздно. Знал с того момента, когда впервые увидел Чайну Грант.

Протянув руки, он вытащил шпильки из ее прически, позволив буйной массе черных локонов рассыпаться по плечам. Чайна не двигалась и не протестовала, лишь только вздохнула, когда он погрузил пальцы в ее волосы и приник к ее губам в долгом настойчивом поцелуе. Он снова обнял ее, и на этот раз не оставалось сомнений, куда ведут эти объятия.

Чайна смутно осознала, что он расстегнул ее платье и распустил шнуровку корсета. Ленточки сорочки сдались без сопротивления, и она ощутила его пальцы на своей обнаженной коже. С каждым его прикосновением ее вздохи становились все более томными, превратившись в стоны, когда на смену рукам пришли губы. Чайна задрожала и вцепилась в его волосы, колени ее ослабли, но Джастин уже подхватил ее на руки и понес к кровати. Он быстро избавил ее от остатков одежды. Затем разделся сам, ничуть не смущаясь яркого освещения, и вытянулся на постели рядом с ней.

Нетерпение, охватившее Чайну, не оставило места для робости и сомнений. Направляемая опытными руками Джастина, она раскрылась ему навстречу, наслаждаясь каждой новой лаской.

Боль, резкая и пугающая, застала ее врасплох, но она быстро стихла, и Чайна с изумлением поняла, что он находится глубоко внутри ее. Ошеломление сменилось восторгом, когда Джастин приник к ее губам в жадном поцелуе и начал мощно двигаться, придерживая руками ее бедра. Чайна поднималась и опускалась вместе с ним, тихо вскрикивая каждый раз, когда они покоряли очередную высоту. Она больше не нуждалась в его руководстве, бездумно уносясь в потоке блаженства, несравнимого ни с чем, что ей приходилось испытывать раньше.

Наконец Джастин застонал и помедлил, ожидая, пока улягутся волны немыслимого наслаждения. Каждый его мускул трепетал от напряжения, но он продолжал двигаться, пока не услышал ее тихий вздох, и Чайна расслабилась в его объятиях. Поцеловав ее влажный от испарины лоб, он медленно перекатился на бок. Глаза Чайны были закрыты, волосы разметались, влажные черные завитки прилипли к белоснежной коже, разрумянившейся от страсти. Он замер, пораженный ее красотой и силой переполнявших его чувств. Впервые в своей долгой и бурной жизни он не знал, как совладать с ними. Особенно, когда голубые глаза открылись и она улыбнулась ему.

Джастин сел, свесив ноги с постели. При виде крови у нее на бедрах его губы угрюмо сжались. Он надолго задумался, уставившись в пол, затем покачал головой и выругался.

Чайна внутренне сжалась, подавленная его грубостью и очевидным разочарованием.

– Джастин…

– Чайна, – он вздохнул, проведя пятерней по спутанным волосам, – советую тебе побыстрее одеться и оставить меня, пока я не натворил еще каких-нибудь глупостей.

– Глупостей! – Она резко села на постели и положила руку ему на локоть. – Тебе не в чем винить себя. Если кто и поступил глупо, так это я, явившись сюда. Мне кажется, я знала, чем все кончится, как только решила прийти к тебе. Знала и… хотела, чтобы это случилось.

– Чайна!

– Только, боюсь, я не считаю это глупостью. Я ни о чем не сожалею и не стыжусь того, что сделала… Пожалуй, я даже рада. И рада, что это был ты. – Последние слова она произнесла шепотом.

Джастин медленно повернулся к ней лицом.

– Да, – упрямо повторила она. – Если это неправильно, если в таких вещах нельзя признаваться, значит, я не права, но это ничего не меняет.

– Чайна, ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Я прекрасно понимаю, что говорю!

– Нет, – мягко возразил он. – И ты совсем не знаешь меня. Тебе неизвестно, кто я и что собой представляю.

– Я знаю больше, чем хотела бы, – парировала она спокойно. – Ты разбойник и работорговец. Распутник и авантюрист, которого нисколько не волнует, что о нем думают и говорят. Я знаю все это, и все это не имеет значения.

Уголки его губ дрогнули, однако он не улыбнулся.

– Ну, это не совсем так. Меня волнует, что обо мне думают некоторые люди. Очень даже волнует.