Сессия. Дневник преподавателя-взяточника - Игорь Данилевский

– А на самом деле…

– В том числе. Раз в неделю – с друзьями в баню с девочками для приличия и маскировки, а потом – куда душа зовет. В общем, до поры до времени этот бизнесмен общался со мной очень даже хорошо. Но после того, как его друг летом увидел меня целующимся на кафедре с одной заочницей, которая прямо висла на мне – со следующего учебного года он со мной стал здороваться очень прохладно. Можно даже сказать – стал враждебно смотреть на меня. Тогда как-то всё совпало: и начало моей массовой практики, – сама знаешь, какой, – и зависания на мне этой заочницы. Он, наверное, решил, что мне слишком много счастья: и деньги появились, и девки есть, которые готовы на шею вешаться…

– …А ты спал с той заочницей? – прищуривается Гала.

– С Алиной-то?

– Ах! Ее, значит, звали Алиной?

– Нет, не спал. Она девка была и симпатичная, и с мозгами, но, во-первых, постоянно путалась с откровенно криминальными субъектами, а, во-вторых, хоть и смахивала улыбкой на Жанку Фриске, телом была далеко не Фриске. Тощая, маленького роста, задница такая же. А ты же знаешь, какие мне нравятся задницы – в виде сердца. Вот как у тебя, например. Стоп, ладно – хватит об этом…

– О чем – об этом? О задницах? – Гала шлепает меня по только что упомянутому нами обоими месту.

– Нет, о голубых и вообще о моих институтских делах. Ты мне лучше расскажи – что твоя Ленка? Занимается все по ЕГЭ с репетиторами или уже нет?

– Да. И пока все экзамены не сдаст, будет заниматься. Ой, как много в итоге приходится отдавать им! Вообще сколько же таких, как они, зарабатывают на таких, как мы! Классная у тебя все-таки работа, преподаватель!

– Хм!.. Я с этим не спорю! – смеюсь я. – Но думаю, что ты правильно сделала, что потратилась, потому что баллы у нее должны быть высокими – порядка восьмидесяти из ста. Иначе придется переплачивать за поступление, и я даже не могу спрогнозировать, сколько.

– Ты пока что не узнал, сколько вообще оно у вас теперь стоит, это поступление.

– Ну, ладно тебе! Узнаю – я же сказал.

– Когда?

– Завтра. Займусь этим прямо завтра.

– О! Чё хотела сказать! Решает она недавно тесты по «Обществу», раздел «С». Варианты вопросов послушай! Первый: перечислите отличия человеческого вида «Хомо сапиенс» от животных. Ну, простой вопрос, да? Чё там не назвать: прямохождение, членораздельная речь, всё такое. И второй вариант: назовите возможные причины третьей мировой войны.

– Да! Неравноценно, конечно…

– …Вообще! Ты сам-то, я уверена, призадумаешься, прежде чем написать, а тут школьники.

– Ну, ничего. Я верю, что она у тебя умница и справится с этим.

– Уфф… Остается только верить! Брать почитать что-нибудь будешь? А то я тебе принесла…

– Не знаю… А ты советуешь?

– Советую. «Сон Сципиона» Йена Пирса и еще один романчик – «Часовщик».

– Ну, давай…

Она вынимает из стола две книги. На обложке одной из них красуется зубчатая шестеренка со вписанным в нее человеческим силуэтом в стиле Леонардо да Винчи. Указав на неё, Гала сообщает интригующую подробность:

– Эта вещь тебе либо очень понравится, либо совсем не понравится, а про автора в Интернете абсолютно ничего нет.

– Интересно, как это? – говорю я. – Кортес… Наверняка, как Перес-Реверте, уже немолодой мужик, давно пищущий, но не так давно замеченный…

– Нет, в том-то и дело! Я проверяла.

– Дай-ка я посмотрю… – я пролистываю первые страницы книги. – Странно: написано, что перевод с испанского, но нет выходных данных испанского издания: года, издательства. А обычно их пишут. Знаешь, я подозреваю, что это пиар-легенда для какого-нибудь нашего, российского товарища, которого хотят раскрутить таким образом…

– Может быть, – соглашается моя Любовь. – Ну, сюжет здесь такой – это не передать, это надо читать.

– Хорошо, ладно – ты у меня убедила. Эту вещь я возьму. А что «Сон Сципиона»?

– Тоже не буду тебе рассказывать, иначе неинтересно будет, но почитать стоит. Возьми!

– Окей! А из того, чем я раньше увлекался? Вот Чингиз Абдуллаев, например, что-нибудь новенького написал?

– Нам пока только три его вещи новые пришли – что-то там про олигарха в двух частях и «Путешествие по Аппенинам». Олигархиада эта его так себе, а вот последнюю книжку очень даже можно проглотить. Знаешь, почему еще мне было особенно интересно ее читать?

– Почему?

– Вспоминаешь улицы, по которым мы с тобой гуляли. Во Флоренции особенно. А еще там есть у него такая фраза – ее Дронго говорит: «Место, где наш американский друг повесил сыщика». Догадываешься, о ком речь?

– О ком? – машинально спрашиваю я, но в следующую секунду соображаю. – А-а-а, понятно!

– Вот-вот!

– Слушай! Ты мне сказала сейчас про Ганнибала этого, и я сразу вспомнил даже не ту площадь, где он сыщика вывесил со вспоротым брюхом, и не галерею, по которой он шел, а тот магазинчик…

– …Где он покупал редкие духи?

– Именно. И в который я все-таки сбегал, пока ты в гостинице валялась.

– А чего мне было туда идти? Я же знала, что все нужные фотки ты сделаешь и мне их потом дашь. – Гала озорно улыбается и начинает провоцировать еще одно восстание моего лучшего друга, задирая левую брючину носком туфли и водя вверх-вниз по щиколотке.

– Да, халявщица, но я до сих пор думаю – как же всё это, блин, здорово сошлось тогда, что наша группа остановилась именно в той гостинице, которая была в семи минутах ходьбы от того магазина.

Она обнимает меня и, целуя в губы, говорит, как заклинание:

– Я хочу, чтобы у нас и в этот раз всё сошлось.

Мне приятно слышать её слова, но для порядка я не могу не усомниться. В конце концов, по моему личному опыту не раз выходило, что быть на сто процентов уверенным в успехе любого сложного дела – неважная примета.

– Ты уверена, что и в этот раз получится?

– Должно, – отвечает она с улыбкой Сирены на устах. – Впереди Германия.

Чуть помолчав, она добавляет:

– Знаешь, мне очень нравится, что ты, в отличие от моего Сережки, не сидишь сложа руки и не ждешь свои двенадцать тысяч в месяц. Ты стремишься, ты действуешь. В общем, поступаешь, как мужик.

Я смотрю в ее глаза и читаю в них то, что сейчас она говорит не просто из-за желания сделать мне комплимент. Она действительно верит в меня и хочет, чтобы я и дальше был успешней, чем ее муж. Это не может не ободрять, и я в данную минуту готов свернуть горы, а не то что с риском для карьеры собрать сотню-другую тысяч с вверенной мне студенческой паствы. Хотя, конечно, и не только в данную минуту, но именно сейчас это желание у меня особенно велико. И мне неважно то, что, даже если все пройдет как по маслу, мне придется оплатить ей поездку не на пятьдесят или семьдесят процентов, как обычно, а на все сто. На все сто, потому что, во-первых, я это обещал. А, во-вторых, по той причине, что ее деньги отложены на поступление дочери, если та не пройдет по баллам ЕГЭ. Мне сейчас хочется быть щедрым, великодушным рыцарем, полностью соответствующим ожиданиям своей Дамы Сердца.