Канкан на поминках - Дарья Донцова

– Мне было очень жаль Наташу, она в петлю полезла отбезысходности, и потом, я все-таки чувствовала себя виноватой, вот и поехала кСонечке.

Аня, добрая душа, попробовала увещевать подругу, но тасказала:

– Сама не рада этому роману, представляешь, он меняревновать начал, попытался поколотить, орал: «Если не мне, то и никому недостанешься», пистолетом размахивал…

– Ужас, – испугалась Аня, – еще убьет!

– Ерунда, – отмахнулась Соня, – так просто,пугает…

– Вот, наверное, и ударил Соню, – закончилаВеревкина, – господи, ну зачем она так себя вела! Понимаете, ей нравилосьдразнить людей. Могла позвонить анонимно жене кого-нибудь из своих любовников ипропеть в трубку:

«Знаете, где ваш муж проводит время? И напрасно, хорошо быпоинтересоваться».

Соня обожала скандалы, она сталкивала людей лбами и судовольствием наблюдала за ссорами. И еще. Мужчины, попадавшие к ней в постель,быстро надоедали девушке. Десять дней, от силы – две недели, и она терялаинтерес к любовнику. Большинство мужиков искренне не понимали, в чем дело, иприставали к Соне с вопросом:

– Что случилось?

Сонюшка хмурилась, надувала губки, сдвигала бровки, и чембольше любовник суетился, тем меньше она желала с ним разговаривать. Но стоилотому перестать звонить, вернуться к жене и наплевать на Репнину, как та мигомделалась приторно ласковой и начинала рыдать в телефон:

– Дорогой, ты меня бросил, я так страдаю!

Обрадованный Ромео спешил к Джульетте, но вместо ласковыхобъятий его встречал ушат ледяной воды. Соня обожала такие игры.

– Кто-то быстро понимал, что к чему, и переставал с нейобщаться, – грустно сообщала Аня, – ну а кому-то требовался не одинмесяц, чтобы разобраться. Был у нее такой Антон Селиванов, вот уж бедняга! Сонянад ним измывалась ужасно, разбила семью, а он все звонил и спрашивал:«Сонечка, объясни, что происходит?»

– Разве Антон Селиванов не был ее хорошимдругом? – тихо спросила я.

– Кто? – удивилась Анюта. – Тоша? Что вы! Онпроделал очень длинный путь от страстной любви до лютой ненависти. Нет, онникогда с ней не дружил, сначала обожал, просто сох, потом видеть не мог, да ибыло за что. Из любви к скандалам Соня натравила на него милицию, уж не знаю,что там произошло, но Антона арестовали, как раз у меня мама опять заболела, яв Москве целый месяц провела, и на моих глазах все действие и разворачивалось,в марте. Потом, правда, отпустили, но Соню он с тех пор на дух не переносил.

– И они не общались, не пили вместе чай…

– Антоша бы скорей сел за стол с гремучей змеей, –усмехнулась Аня, – можете у него самого спросить, хотите, дам его телефон?

Я закивала.

– Да, да, пишу.

От Анечки я ушла, с трудом сдерживая волнение. Однакоинтересные вещи выясняются. Милейшая Наталья Константиновна, фанатка Баха,оказывается, приветливо улыбаясь, наврала мне с три короба. Во-первых, онатерпеть не могла Соню. Во-вторых, невесть зачем директриса пыталась скрыть местожительства Ани да еще набрехала про профессию мужа, правда, дала московскийтелефон. Небось думала, что девушка на Сахалине, и мне ее не найти. Но самаяглавная ложь не эта. В деле активно замешан бывший супруг очаровательнойцветочницы… Потом Антон Селиванов! Ведь именно он дал показания, окончательнопотопившие Володю Костина. Уверял, что прибежал помогать лучшей подруге, нашелту с синяком под глазом, не успел испугаться, как крайне вовремя появилсяВолодя… И ведь именно Селиванов потом опознал Костина. А я-то дура! Надо былосразу разыскать этого «ближайшего приятеля» и потрясти как следует! Ни наминуту теперь не верю ему! Интересно, кто приказал Антону оговорить Володю ичто получил за это Селиванов?

С распухшей головой я прикатила домой и обнаружила на кухнесвиной окорок, издававший дивный аромат, картошку, приготовленную с майонезом,печеные яблоки, шарлотку… Дети уже спали. Оно и понятно, после такогоколичества вкусностей их сморило, и они легли не в полночь, как обычно, а околодесяти. Наверное, я была не права, угощая их легким ужином! Я даю обычно наночь что-то необременительное для желудка: йогурты, творог или геркулесовуюкашу. Пишут же в разных книгах, что мясо, слопанное после программы «Время»,приводит к бессоннице… Но, оказывается, диетологи массово ошибаются. Проглотивполезные для организма молочные продукты, Лиза и Кирюшка затевают драки, бурныевыяснения отношений, носятся по комнатам с ужасающими воплями, и никакие моижалобные просьбы типа: «Прекратите, завтра в школу, марш в кровать» – на них недействуют.

Укладываются они поздно, а утром стонут и бродят поквартире, зевая и дрожа от недосыпа. Сегодня же, пожалуйста, спят, словноангелы, а все в результате съеденной свинины. Кстати, похоже, собакам тожеперепала немалая толика. Наши псы обожают вечерами заводить потасовки, пристаютк кошкам и устраивают охоту за ногами домочадцев. А сейчас они мирно дрыхнут,сбившись в многолаповую кучу. «И все равно, свиной окорок на ночь есть нельзя,да еще в сочетании с политой майонезом картошкой», – подумала я.

Но пока в голове крутилась эта мысль, руки как-то сами собойотрезали добрый ломоть мяса и навалили на тарелку штук пять картофелин.

Через пятнадцать минут, еле-еле держась на ногах, я вползлав спальню и рухнула прямо поверх пледа. Сил не было ни на что, последнее, что ясмогла сделать, распахнуть настежь балкон – на Москву опять опустилась липкаядухота.

Плюхнувшись на подушку, я увидела, как из угла к открытомупроему метнулась черная тень, и слегка испугалась. Но потом поняла, что это кошкаЛина, большая любительница парной телятины, оставленная мне на две неделиуехавшей в Турцию соседкой.

«Нет, теперь буду всем давать на ночь вредные мясные, жирныепродукты», – пронеслось молнией в голове, и пришел сон.

Разбудил меня вопль, жуткий, какой-то нечеловеческий, наодной ноте:

– А-а-а-а…

Испугавшись, я подскочила и крикнула:

– Что случилось?

Но в квартире стояла ровная тишина, домашние мирнопосапывали в разной тональности: Лизавета тоненько, а Кирюшка более густо, вэти мирные звуки органично вливались похрапывание собак и легкие вздохи,доносившиеся из комнаты, занятой Ксюшей.

Я откинулась на подушку, небось почудилось.

– А-а-а-а-а… – донеслось с улицы, – помогите,убивают!