Вейн - Инна Живетьева

– Дан, – хрипло окликнул Юрка. – Он что… большой?

– Кто?

– Ну, город.

Почему-то не получалось сказать: «Бреславль».

– Конечно.

Юрка все представлял не так.

Свернули на площадь, вымощенную булыжниками. Тут бегали дети, девушка, вышедшая из булочной, кормила голубей. В тени на скамейках сидели пожилые женщины с вязаньем в руках и старички с газетами. Вокруг памятника – рыцарь с опущенным мечом – гарцевал велосипедист. Гикал, опрокидываясь на заднее колесо, и фасонисто отпускал руль. Усатый мужик в мундире – в памяти всплыло слово «городовой» – посмотрел на вооруженного вейна, перевел взгляд на Юрку и погрозил ему пальцем. Наверное, для профилактики.

– Эй, Почтовик! – Дан свистнул.

Велосипедист оглянулся и помчался к ним, распугивая голубей. Он был в джинсах, закатанных до колен, полотняной рубахе и черно-красной бандане.

– Дан! В каком подвале ты дрых весь месяц! – заорал он и лихо затормозил. Старенький велосипед жалобно звякнул.

– Где был, там уже нету.

Парень улыбнулся и стал похожим на симпатичного лягушонка.

– Темнишь, да? – с шумом понюхал воздух, посмотрел на арбалет. – Не, ты не из подвала. В деревне отсиживался?

Дан перебил:

– Не твое дело, Такер. Лучше скажи, для меня что-нибудь есть?

Парень почесал затылок, сдвинув бандану.

– Шевре вчера видел. Он просил, если объявишься, заглянуть. Вроде искали тебя.

– Ладно. А кто из наших тут?

– Ну, в «Толстом хомяке», конечно, Севка и Мари. Эндрю туда заходит. Кустик у своей вдовушки, – быстро перечислял Такер, поглядывая на Юрку. – Ульдин в «Скальде». Да, еще Грин в «Хрустальном колокольчике», но он не работает. Восемь человек провел, представляешь? Разом!

Дан сплюнул.

– Самоубийца.

– И не говори, – согласился Такер и повернулся к Юрке. – Слушай, парень, шикарная футболка! Давай меняться? Чего хочешь?

– Отвяжись от него, – велел Дан. – Лучше скажи, знаешь такого: Виктор Зеленцов, вейн. Славянин. Из верхнего.

Почтовик подумал, играя бровями.

– Не-а, даже не слышал.

Почему-то Юрка не удивился и только зябко поежился в распахнутой джинсовке.

– Ну, бывай, Такер!

– Эй, Дан! – крикнул вслед Почтовик. – А сам-то где остановишься?

Тот сделал вид, что не услышал.

– Темнила!

Площадь осталась за спиной, потянулась улочка, настолько узкая, что соседи могли спокойно заглядывать друг другу в окна.

– Кто это был? – спросил Юрка.

– Такер по прозвищу Почтовик. Такое трепло! Зато всегда в курсе – где, чего и как.

А про Виктора Зеленцова не знает.

– Он вейн?

– Конечно. Почту перебрасывает, в основном по Середине, по срочному тарифу, но может и в другой мир.

Юрка плелся за Даном, чувствуя себя привязчивой собачонкой. Шугани его вейн – будет жалобно заглядывать ему в лицо.

Город казался нескончаемым. Проходили, проезжали верхом и в пролетках люди, гуляли по парку за узорчатой оградой, сидели в кафе, заходили и выходили из магазинов, покупали у лоточников шоколад и сигареты. Гостиниц Юрка насчитал уже шесть.

Теперь он понял, почему вейн никак не желал ему верить. Найти в Бреславле человека, которого никто не знает, – почти безнадежное предприятие.

– Сюда.

Дан толкнул дверь. Звякнул колокольчик.

Юрка успел ухватить взглядом надпись, золотым по черному: «Ломбард Шевре».

Прохладную комнату делил пополам деревянный прилавок. За ним сидел мужчина в темном камзоле и сквозь пенсне разглядывал хрустальное яйцо. В свете лампы яйцо сияло и рассыпало множество разноцветных бликов. На стеллаже за спиной у мужчины чего только не было – ножи, шкатулки, столовое серебро, украшения, бронзовые фигурки…

– Добрый день, господин Шевре, – непривычно вежливо поздоровался Дан.

Мужчина убрал хрусталь и наклонил голову, показав небольшую лысину.

– Скорее, вечер, уважаемый вейн.

– Часы, электронные. Работают. Посмотрите?

Шевре выложил на прилавок бархатную подушечку.

– Ну? – повернулся Дан к Юрке.

Тот торопливо расстегнул ремешок. На запястье осталась белая полоска незагорелой кожи.

Шевре достал массивный брегет, сверил ход. Потом ловко, явно умеючи, открыл заднюю крышку Юркиных часов и вытащил батарейку.

– Давно менял?

– Месяца полтора-два назад.

Щелкнула крышечка, встав на место.

– Неплохая вещь. Если оставите, десять золотых сейчас, после продажи еще двадцать. Или расчет сразу, но минус пятнадцать процентов.

– Сразу, – сказал Юрка и потер запястье.

Он думал, будет жалко расстаться с часами, но оказалось, что ему все равно.

– Половину золотом, четверть серебром и четверть медью, – добавил вейн. – И десятую долю – отдельно.

– Подождите, господа.

Хозяин скрылся за плотной занавесью.

Юрка скользнул взглядом по полкам и уставился в окно. Прошли двое мужчин в длиннополых сюртуках. Потом, в ту же сторону, женщина в светлом платье. Она тащила за руку ребенка, тот ныл и вырывался.

Все не так…

Снова начало знобить. В ломбарде было холодно, точно в подвале.

Появился Шевре, выложил на прилавок мешочки. Один, небольшой, он пододвинул Дану.

– Правильно?

Юрка кивнул.

– Пересчитайте.

Дан покачал головой и сунул мешочек в сумку. Юрка последовал его примеру.

– Говорят, меня искали? – спросил вейн.

Хозяин убрал пенсне в нагрудный карман, потер переносицу.

– Двое. Лет тридцати. Нездешние. С очень неприятными глазами. Просили сообщить хозяину «Речного попрыгунчика», когда ты появишься в городе. Утверждали, что есть для тебя работа.

– Давно были?

– Позавчера.

– Интересно, откуда они тут взялись, нездешние и позавчера?

Шевре развел руками.

– И как, – спросил Дан, – ты сообщишь?

Торговец неторопливо разместил часы в пустой ячейке на стеллаже. Отошел на пару шагов, полюбовался и снова повернулся к посетителям.

– У меня дело, вейн, и мои клиенты мною довольны. Не так ли?

Несколько секунд они мерили друг друга взглядами.

– Так, – согласился Дан. – Ну, тогда всего доброго, господин Шевре.