Правила страсти - Сара Беннет

– Я бы сказал, что кто-то думает именно так.

– А если Макс умрет...

– Этот кто-то и будет в безопасности.

– И кто бы это мог быть?

– Возможно, кузен Гарольд, но точно не знает никто. Если хочешь, я поспрашиваю еще.

– Ну конечно, хочу!

Теплые губы Джемми коснулись затылка Афродиты, и она сразу ощутила покалывание во всем теле, будто они не были любовниками много лет. Ее тело узнало его, приготовилось принять его, она принадлежала ему, хотя и не понимала этого до тех пор, пока не стало слишком поздно. Именно поэтому она никогда не позволит Мариэтте совершить ту же ошибку – повернуться к любви спиной.

Джемми поцеловал ее снова, потом скользнул рукой ей под сорочку, под узкую ленту кружев и положил пальцы ей на грудь. Вздохнув, Афродита повернулась к нему и отбросила все заботы прочь...

* * *

Всю ночь Мариэтта беспокойно ворочалась в постели. Ей предстояло свидание с Максом, и она была до предела взволнована. Однажды она наденет изящный наряд и лучшие драгоценности, чтобы показать, сколько любовников у нее было, и как она преуспела, а пока...

С трудом повернувшись под тяжелыми одеялами, Мариэтта попыталась представить себе, что подумает о ней Макс, если они встретятся через много-много лет. Будет ли он хвастаться тем, что научил ее целоваться, или послушает Гарольда и убьет ее? Но если Макс будет жить в Корнуолле – сомнительно, что они вообще когда-либо увидятся.

Мысль об этом мгновенно привела Мариэтту в уныние, и она приободрилась, лишь вспомнив о предстоящем свидании у Афродиты. Она будет покорной, накроет для Макса ужин, будет флиртовать с ним и целовать его, если он позволит. Разумеется, она найдет способ его убедить. Макс мог бы научить ее многому, но Мариэтта с улыбкой подумала о том, что и сама может научить его множеству вещей.

Вот только как быть с отцом? Мариэтта не отваживалась представить себе его внешность, даже когда разговаривала вечером с Вивиан, и та рассказала ей о Фрейзере и о том, что почувствовала уже при первой встрече с ним, как полюбила его еще до окончания встречи. Наверняка общая кровь формирует связь между людьми.

Выглянув из-под одеял, Мариэтта увидела книгу в кожаном переплете, лежащую на столике у кровати. Дневник Афродиты. Его дала ей Вивиан, которая получила дневник от матери.

«Она вела его несколько лет, но не ожидай найти там имя отца. По-моему, он поможет тебе понять нашу мать гораздо лучше».

Пододвинув поближе свечу, Мариэтта взяла дневник. Хорошо обработанная кожа показалась ей почти живой.

Предоставив книге открыться самой, Мариэтта оказалась где-то на второй трети написанного. Аккуратный почерк Афродиты поведал ей о том, что тогда она жила в Париже, на бульваре Мадлен...

Сегодня граф де Ренье предложил мне руку, сердце и все, что сможет, если я буду жить с ним в его замке на Луаре. Мне следует скакать от радости, ноя не скачу. Словно стерлась позолота с той жизни, о которой я так мечтала, что была согласна пожертвовать ради нее всем. Теперь я знаю, что под золотом нет ничего, кроме металлической основы.

Я оставила Севен-Дайалс иДжемми, но не могу думать больше ни о ком. Его лицо преследует меня во сне и наяву, я хочу вернуться к нему. Я хочу домой.

Я сказала графу, что не могу с ним поехать, что сердце призывает меня домой. Он не понимает, да и я едва ли понимаю себя. Лондон. Это слово крутится в моей голове словно веретено, крутится и крутится, а я сегодня уеду. Слуги соберут домашний скарб и последуют за мной. Яне вернусь.

Переплыть Ла-Манш было нелегко, номне все равно. Что значит небольшой залив по сравнению с тем, что я опять буду дома? Поездка в Лондон утомительна, но я не могу спать. А потом город взорвется навстречу мне, слезы будут щипать мои глаза, когда я буду смотреть в его лицо. Толпы народу, запахи, звуки, эти приятные звуки Лондона. Они пробуждают воспоминания с такой силой, что я едва дышу.

Вижу себя бегущей по этим улицам в дырявых туфлях, моя рука в руке Джемми, и вижу, как мы держимся друг за друга, любим друг друга. Тогда почему же я отворачиваюсь?Я смотрела не отрываясь лишь на фальшивый блеск, и не могла увидеть, что у меня уже есть самая лучшая драгоценность.

И вдруг я задаю себе вопрос, который не отваживалась задать себе раньше: а что, если Джемми мертв?

Элен ждет меня в гостинице на Сент-Джеймс, ее лицо знакомо мне до боли.

– Хорошо, что ты вернулась, – говорит она.

Я знаю, что она искренна. Она – швея, у нее свое дело, но у нее трудности. Мы немного болтаем, потом я говорю, что должна навестить Дайалс. Судя по выражению ее лица, она не в восторге от этой идеи, ноя настаиваю. Мне вдруг отчаянно захотелось увидеть родителей, и почему-то я верю в то, что там будет Джемми. Он вернулся с войны, он дома, как и я. Он для меня.

Элен неохотно отправляется вместе со мной. Карета с трудом проезжает по узким улочкам, хриплые голоса вокруг кажутся мне птичьим пением. Прошло так много времени... А вот и моя мать, изрядно постаревшая, ее глаза с подозрением смотрят на дочь. Отец тоже смотрит на меня искоса, будто стыдится.

Но мне все равно.

– А Джемми? – спрашиваю я у них, не обращая внимания на боль от разочарования и жгучую злость. – Вы видели его с момента моего отъезда?

Они переглядываются, и я все понимаю. Джемми мертв...

Правда приносит мне странное облегчение.

Малыш Джемми женился в прошлом месяце. Хорошая девушка, дочка колесных дел мастера.

Слава тебе Господи, он жив. И какое имеет значение, что он принадлежит кому-то другому? Я говорю себе, что не имеет, что я не жду чудес, и все же еду в карете обратно в гостиницу, зная, что внутри меня что-то сломалось.

Я продолжу жить. Я буду жить моей жизнью, номне всегда будет чего-то не хватать. Не хватать его...

Мариэтта отложила дневник, глаза ее были полны слез.

Афродита потеряла своего Джемми, потеряла свою любовь. Кажется, жизнь куртизанки не совсем такая, какой она ее себе представляла. Но Афродита все еще хотела большего. Она хотела вернуть утраченную любовь.

Выходя от модистки на Риджент-стрит, Мариэтта вручила лакею еще один сверток. Новые витрины блестели на весеннем солнце, весело отражая суетившихся покупателей.

Мариэтта полюбовалась тем, как ладно на ней сидит новое платье из бледно-зеленого муслина с узором из розовых бутонов и двойной юбкой с двойным рядом оборок. Юбка скрывала новые зеленые туфли, завязанные лентами у лодыжек. Хотя ногам в них было не слишком комфортно – подошвы казались тонкими, но сами туфли были очень хорошенькими.