Шпион, который явился под Рождество - Лоренсо Сильва

Убедили бы эти легенды Ирода или нет, сложно сказать. Но хоть какая-то запасная версия, и то хорошо.

У Матфея говорится, что Иосиф с Марией и Иисусом бежали ночью — по настоянию волхвов, научивших их, как пробираться в темноте по пустыне. Сами волхвы в этот момент бесследно исчезают, не удостоившись дальнейших упоминаний — как и подобает настоящим шпионам. Однако, по мнению того, кто излагал мне эту версию рождественских событий, волхвы позже все-таки встретились с семьей Иосифа в Египте и научили их кое-каким полезным шпионским штучкам — например, обнаруживать слежку, вербовать сторонников — в Евангелиях их называют учениками, — раскрывать двойных агентов…

И я уверен, учитывая последнее, что Иисус предвидел предательство Иуды. Возможно, он даже сам велел Иуде это предательство совершить, дабы сбылось предсказание. Очень все запутано в шпионском мире… Впрочем, у нас ведь сейчас речь о Рождестве, а не о Пасхе, не будем перескакивать.

Тут Кагана перебил Коул:

— А помните, вы обещали объяснить, почему Иосифа не было, когда к Марии приходили волхвы?

— Да, точно. На Иосифа легла огромная ответственность — быть не просто мужем и отцом, но и защитником, телохранителем. Поэтому, пока волхвы общались с Марией, Иосиф наблюдал за происходящим на улице, следя, не приближаются ли воины Ирода. В дальнейшем он все меньше времени будет проводить с Марией и Иисусом, отдавая все силы обеспечению их безопасности. Как и волхвы, он вскоре перестает упоминаться в Евангелиях — и это тоже выдает в нем хорошего охранника. Его нигде не цитируют напрямую. Он всегда невидимой тенью маячит на заднем плане.

— И где же тут отвратительные места, про которые вы говорили? — недоумевая, вспомнил Коул.

— Их несколько. И все касаются Ирода. Вопреки ожиданиям волхвов, он не стал разбрасываться, откликаясь на все слухи, возникающие в разных концах страны. И волхвам не удалось таким образом рассеять его внимание и силы. Ирод сделал то, чего ни один человек не смог бы предугадать — даже с учетом предшествующих поступков жестокого царя. Поняв, что его провели, рассвирепевший Ирод разослал своих воинов по Вифлеему и окрестным селениям. Повинуясь приказу, солдаты перебили всех младенцев-мальчиков в возрасте до двух лет. Ирод ведь не знал точно, когда появился на свет новый царь, и решил взять возрастной диапазон пошире, чтоб уж наверняка.

— Всех мальчиков до двух лет? — изумленно и в то же время завороженно протянул Коул. — Я об этом слышал, но как-то не осознавал… И скольких же он убил в итоге?

— Около сотни, наверное. Принято называть более крупную цифру, но на самом деле население Вифлеема с окрестностями недотягивало до того, чтобы новорожденные и грудные младенцы исчислялись тысячами. И все равно, массовое убийство детей, пусть даже на порядок меньше по количеству, воспринималось так, словно истребили несколько тысяч. Для тех мест это была самая настоящая катастрофа.

Теперь, даже если восстание действительно планировалось, никто не отважился бы пойти против Ирода. Как бороться с психопатом, который в завещании повелел на своих похоронах перерезать горло нескольким сотням людей? Это чтобы гарантировать скорбный плач во время погребения. И неважно, кого будут оплакивать — его самого или безвинно погибших, лишь бы охваченные горем подданные лили слезы.

Так что, с одной стороны, план волхвов провалился. Они надеялись ослабить власть Ирода, а вместо этого спровоцировали массовую резню. Однако, с другой стороны, как ни парадоксально, убийство сослужило хорошую службу. Перебив всех младенцев мужского пола в Вифлееме и окрестностях, Ирод сделал так, что Иисус оказался единственным оставшимся в живых мальчиком, появившимся на свет именно там и тогда, где, согласно предсказанию, должен был родиться царь мира. Перепись снова сыграла ключевую роль. Помимо того, что она во исполнение пророчества привела в Вифлеем Марию и Иосифа, она еще послужила письменным доказательством того, что именно в этом городе Мария родила Иисуса.

Что касается Ирода… После «избиения младенцев» на него напала загадочная хворь. По свидетельствам очевидцев, его будто сжирал изнутри медленный огонь. Царь бился в судорогах. У него отекли и распухли ноги. В желудке открылись язвы. Гниющий пенис точили черви.

— Черви, прямо там… фу-у, гадость какая! — Коула передернуло.

— Я ведь предупреждал. Исторические источники указывают, что царь учащенно дышал, источая омерзительный смрад изо рта. Так он мучился очень долго — и я, честно признаться, считаю, что поделом ему. Когда он наконец умер, распорядители, отвечающие за похороны, отказались исполнять указ и горло никому перерезать не стали.

— А от чего он все-таки умер? — поинтересовался мальчик.

— По одной из версий, он страдал хронической почечной недостаточностью. А по другой — у него развился скоротечный рак кожи. Я лично склонен считать, что его погубила так называемая болезнь, пожирающая плоть. То есть, грубо говоря, организм Ирода пожирали его собственные бактерии. Более чем заслуженная гибель в его случае. Погублен собственным злом. Мне интересно другое: как так вышло? Банальное невезение? Воля Божья? Или тут приложил руку шпион, спецагент, позаботившийся о том, чтобы кожи Ирода коснулась отравленная ткань? Как было на самом деле, мы уже никогда не узнаем. Успешная операция всегда проходит незамеченной. Но мне нравится думать, что Ирод принял смерть, как бы мы сейчас сказали, от «биологического оружия».

Каган умолк.

— Вот такая вот шпионская вариация на тему Рождества.

И тут закричал малыш.

Секунда тишины — и дом взорвался от его отчаянного вопля, в котором будто выплеснулась вся мировая скорбь. На этот раз у Кагана не осталось сомнений.

— Начинается.

— Коул, прячься за телевизионной тумбой! Мередит, быстро с корзиной в постирочную!

Под несмолкающий плач малыша Каган сполз с кожаного кресла и сжал двумя руками рукоять пистолета, превозмогая боль в левой. Несмотря на всю бредовость предположения, он нутром чуял, что малыш пытается его предостеречь и громкое «а-а-а!» — это сигнал тревоги. Каган не продержался бы столько лет в спецслужбах, не научившись доверять своему чутью, которое сейчас било во все колокола.

«Андрей зайдет спереди, — рассуждал он, чувствуя, как учащается пульс. — Попытается отвлечь внимание на себя, пока двое остальных будут проникать в дом с боков. Привычная схема. Так же, как тогда, в гостинице. Он понимает, что я эту схему просчитаю, но ему без разницы. Для такого дома лучшей тактики все равно не придумаешь».

При этом, как ни вглядывался Каган в снежную круговерть за окном, где едва виднелась койотовая изгородь, никакого движения по направлению к переднему входу различить не мог.

«Может, мне все почудилось? — У него мелькнул проблеск надежды. — Может, они все-таки ушли…»

Но если не ушли и по-прежнему наблюдают за домом, теперь-то вопли малыша до них донесутся обязательно. У него самого уши закладывало от надрывного плача.