Мой муж – мой босс? - Яся Белая

Взгляд прикипает к трассе.

Сама гонка ещё не началась. Представляют спонсоров и жюри.

У меня сердце колотится в горле. Внимательно рассматриваю участников заезда и их средства передвижения, словно пытаюсь найти оправдание — ничего же ведь страшного!

Коляски необычные, впереди у них ещё одно колесо. Чем-то похожи на гоночные карты. Сидеть в такой приходится, чуть наклонившись вперёд. На вид конструкция выглядит весьма устойчивой и надежной. Но заезд — это заезд. Во время таких соревнований бьются и более серьёзные транспортные средства.

И поэтому страх не отступает.

— Есть, есть лазейка! — произносит радостная Лиана, забегая в нашу ложу. — Оказалось, что устроитель данных соревнований мой давний знакомый. И он подсказал, как можно, без потерь снять игрока с заезда.

Мы обращаемся в слух, у меня пульс зашкаливает от волнения, порождённого надеждой.

— В общем, — продолжает помощница моего мужа, — участвовать можно только в одном случае — если участника представляет тренер. Если тренер по какой-либо причине вынужден покинуть соревнования — то игрока дисквалифицируют.

Идея возникает мгновенно.

Набираю Лампу:

— Привет, подруга, — говорю слегка виновато, потому что до сих пор ещё не навестила её в больнице.

— И тебе не хворать, — отзывается Лампа.

Откуда только в ней столько добра, тепла и позитива?

— Как дела? — интересуюсь, нервно теребя лямку сумочки.

— Бывало и лучше, — хмыкает подруга. — Но ты ведь не за этим звонишь?

Режим Шерлока включён, не проведешь.

— Не за этим, — признаюсь честно, — тут той муж кое-что учудил…

И вкратце пересказываю, что именно. В конце тирады прямо вижу, как Лампа закатывает глаза.

— В этом весь Хармламов, — грустно произносит подруга. — Лечащий врач сказал, что потребуется солидная сумма, чтобы всё прошло чики-пуки… У меня патология… Вот муженёк и кинулся добивать деньги известным ему способом.

Давлат рядом, слышащий разговор, горько усмехается и шепчет одними губами: «А у нас попросить, конечно, не мог?!» Развожу руками, пожимаю плечами, продолжаю диалог…

— Выручай, подруга, — прошу.

— Что надо делать? — всегда готовая, как Чип и Дейл, кинуться на помощь, спрашивает Лампа.

— Нужно его отвлечь — тогда Борьку снимут с заезда.

— Как два пальца, — фыркает она. — Найди этого олуха и дай ему трубку. У него, кстати, телефон отключён. Я уже звонила пять раз.

Отлично. Лампа с нами.

Найти габаритную фигуру Харламова на скамье, среди других тренеров не составляет труда. Светлая макушка отливает золотом, будто на ней уже венец победителя.

Показушник, блин…

Пробираемся к нему — Давлат помогает мне, вежливо извиняясь, а кому надо объясняя ху из ху…

Перед скамьями тренеров возникает небольшая заминка. Нас не хотят пропускать.

Но я почти ору:

— У Харламова жена в больнице, беременная, его срочно к телефону…

Охранник кивает, зовёт Марка.

Тот выскакивает злющий:

— Чего надо? — готов порвать меня. — Ты выбрала неудачный момент — заезд вот-вот стартанёт…

— Лампа на проводе, — рычу, — дозвониться тебе не может…

Набираю её по мессенджеру, вывожу на видео.

Милое личико подруги искажено гримасой боли…

— Чёрт, Харламов! — стонет она. — Я рожаю…

— Малыш… — теряется тот, — но как так-то… рано же…

— Про преждевременные роды не слышал, да? — зло парирует Лампа, но не выдерживает и срывается в крик, сгибаясь пополам…

И мы все понимаем — это ни черта не игра…

Смотрю на будущего крестника. Беззащитный комочек в прозрачном кювезе обвит трубками. Рядом пищат приборы, поддерживающие жизнедеятельность малыша. На нём вязаная шапочка и мизерные — будто кукольные — носочки: у крохи ещё не нормализован теплообмен.

Любуюсь им и плачу — он совершенен. Лампуля хорошо постаралась. Обещаю малышу быть лучшей крёстной и спешу к двери, вежливо понукаемая медсестрой, которая присматривает за этими чудесными маленькими созданиями. Они — будто пришельцы с другой планеты в своих капсулах…

Меня пустили сюда лишь благодаря связям Давлата.

К Лампе ещё не пускают никого — подруга спит после изнурительных процедур, едва не стоивших ей жизни.

Доктора назвали причину случившегося — длительный стресс, тревожность… И, выслушав их, почувствовала себя виноватой. Ведь основные стрессовые ситуации обеспечивала я…

Когда Лампа придёт в себя — буду заштриховывать их только позитивными эмоциями…

Выхожу из интенсивной терапии и иду в конец коридора, где у дверей Лампиной палаты собралась целая группа поддержки.

Марк сиди на кушетке, вцепившись в волосы пальцами, твердит, как заведённый:

— Я отец… я отец…

Кажется, он и сам пытается убедить себя в этом. Хотя я уверена, кроха, что лежит сейчас в кювезе, совсем скоро станет его маленькой копией.

Таким потерянным я Харламова давно не видела.

Чуть поодаль стоит верзила Семеныч. На его физиономии — вселенская скорбь. Но, почему-то мне кажется, что окажись он на месте Марка — ликовал бы, радовался, дарил цветы медсёстрам и заливал бы коридор шампанским.

Да уж, не такого отношения заслуживает маленькая Лампа, подарившая сына этому олуху…

Вспоминаю, как он хватался за голову нам, в «Платформе». Борька, услышав по какой причине их снимают, сразу же ополчился на своего тренера.

— Ты чё, чувак?! Это же твой детёныш рождается! Какие могут быть сомнения?

Оно и понятно: Борька с Лампой — «братаны». Каждую бумажку, необходимую для международных соревнований, он ей на перевод тащил. Это Борька у нас оболтус. А Лампа — гений, полиглот, умница, которая умудрялась учиться в консерватории и на переводчика. Мой брат за неё горой. Пожалуй, чуть больше, чем за меня.

Поэтому заминка Харламова шокировала его. Смотрел на тренера и кумира и ничего не понимал.

Впрочем, мы все не понимали.

Догадалась Лиана.

— Много проиграл? — спросила, прищурившись.

Марк уронил голову, закрыл лицо руками, пробурчал:

— Много…

Рядом со мной тихо взревел Давлат. А Борька ощутимо пнул старшего товарища.

— Ты охренел?! — округлил глаза брат. — Клялся же мне, что завязал… — крутнулся на коляске, пытаясь унять пробешение. — Ещё, урод, и меня втащил в свою муть…