Последний резерв - Игорь Подгурский

Борттехник сидел в кресле, безвольно свесив голову на грудь. Бортинженер нажал на замок, отстегнув привязные ремни. Он встал, сделал шаг и упал. Нога подломилась, в нос ударил запах крови. С пола он увидел командира, сидевшего за разбитой панелью управления, и треснувшие экраны мониторов. Приборы управления вышли из строя во время приземления.

«Долбаная ракета».

Система отстрела ложных целей не сработала. Удивительно, но главный бортовой компьютер не опознал ее как чужую.

Рука командира свесилась с кресла. На голубом фоне рукава комбинезона белели сломанные кости, проткнувшие ткань.

Перед глазами инженера появились черные ботинки. Бортстрелок уцелел. На нем не было ни царапины. Бортинженер не вскрикнул, не застонал.

Пластиковый пол притягивал к себе, словно магнит иголку. Летчик чувствовал его затылком и спиной. Было необычное ощущение, будто сломанная нога уже растворилась в нем.

— Командир… техник… — услышал он собственный голос, успев удивиться незнакомым интонациям. Разбитые губы превратились в оладьи и не желали нормально произносить слова. — Живы?

— Все путем. Ранены! — ответил бортстрелок. Вокруг потемнело. Инженер не видел, как самый бесполезный член экипажа метался по темному салону, залитому кровью, среди сорванных панелей обшивки и разбитого оборудования, с аптечкой первой помощи в руках. Сейчас все его товарищи нуждались в нем. Если бы он мог раздвоиться, а еще лучше — растроиться! Стрелок носился от одного к другому, делая уколы антишоковых шприц-тюбиков. Он одновременно успевал разрывать зубами упаковки перевязочных пакетов и срывать колпачки с баллончиков кровоостанавливающих аэрозолей. Расстроиться не получилось, а вот раздвоиться, пожалуй, удалось…

Командир аэробота очнулся, когда его подняли из кресла, мягкого и теплого. Его несли на тканевой подстилке из запасного комплекта выживания. Натекшая лужица крови хлюпала под ним в такт движению.

Мелькнула широкая расплывчатая фигура в разноцветных зеленых пятнах-разводах. Незнакомый голос довольно сказал:

— Мы успели первыми.

Ему вторил другой голос, с решительными командирскими нотками:

— Мы всегда первые. Всегда!

* * *

К летчикам охотники на партизан успели первыми, на полчаса опередив повстанцев. После стремительного броска через джунгли спецгруппа не испытывала усталости. Наоборот, люди рвались в бой. Взбодрившиеся до небес спецназовцы установили мины вокруг сбитого аэробота, оказали раненым первую помощь. Летчиков отволокли в безопасное место, чтобы не мешали. Охотники разделились на две группы. Одна заняла оборону рядом с завалившимся на бок воздушным судном. Другие отошли в лес. Первые успели отрыть и замаскировать окопы для стрельбы лежа, вторые затаились в чаше неподалеку, полностью слившись с окружающим ландшафтом.

Когда из джунглей показались партизаны, их ждало несколько сюрпризов. Один — приятный, они первыми из «коллег» успели к сбитому аэроботу. Остальные сюрпризы были похуже. Точнее, один гаже другого. Сначала повстанцы с ходу напоролись на минное поле, а следом на них обрушилось море перекрестного огня. Последнюю точку в скоротечном бою поставила вторая группа, затаившаяся неподалеку. Жирную такую точку.

Удары с тыла и флангов закончили полное уничтожение колонистов. Среди угодивших в огневой мешок живых не осталось. При обыске убитых нашли несколько кожаных мешочков с теми же серыми живыми катышками. Панацея от всех бед, тревог и лишений вошла в жизнь спецгруппы. Мешочки пошли по кругу. Не обделили и бортстрелка со сбитого аэробота.

Летун сам подобрал себе оружие, покопавшись в трофеях. Это был ручной пулемет «Аид». Так в команде охотников стало на одного пулеметчика больше.

Личинок запили водой из фляг, отбивая горькое послевкусие, от которого сводило челюсти. Про нормальную еду никто уже не вспоминал.

На еще не отошедших от горячки боя бойцов накатила новая волна бурлящей энергии. Казалось, за спиной выросли крылья. Стоит оттолкнуться одной ногой от земли, и достанешь до верхушек самых высоких деревьев. В эйфории бодрости спецназовцы не теряли ясности сознания, немного искаженного на свой лад. Их мозг быстро прокачивал возможные варианты развития боевой обстановки, работая с нечеловеческой быстротой, заставляя мысли вращаться со скоростью пули. Так же быстро и смертоубийственно.

…Волна ярости больше не отпускала. Она подхватила горстку людей и шквалом пронесла по джунглям. Спецназовцы на своем пути сметали, уничтожали и терзали все, что попадалось им под руку. Несколько новых разрозненных групп партизан, подбиравшихся к месту падения аэробота, были молниеносно уничтожены. Спецназовцы боевыми двойками и тройками рыскали вокруг места падения, нарезая круги по лесу, словно акула вокруг жертвы.

Когда командир группы понял, что в этом месте больше не найдется достойной «работы», он вспомнил о первой задаче, поставленной перед ними.

— За мной! — только и произнес офицер.

Подчиненные и раньше понимали командира с полуслова, а сейчас они вообще стали единым боевым организмом, объединенным желанием догонять и уничтожать.

Свора двуногих гончих в пятнистом камуфляже, увешанная своим и трофейным оружием с ног до головы, бесшумно канула в зеленом полумраке. Они все меньше напоминали людей и все больше принимали облик хищников джунглей. Настоящих лесных обитателей — беспощадных и кровожадных, рыскающих в поисках жертвы.

Перевязанные летчики лежали в замаскированной неприметной захоронке. Они с облегчением перевели дух, когда их кровожадные спасители растворились в джунглях. Только очутившись на борту прилетевшего за ними эвакуатора, сбитый экипаж почувствовал себя в безопасности… вдали от наземной спасательной команды.

Единственной потерей отряда в том скоротечном бою стал радист. Солдат в азарте дикой охоты наскочил на собственную мину.

Райх уцелел чудом. Он был неподалеку. От смертоносного металлического шквала осколков его прикрыл толстый ствол раскидистого дерева. Осыпало плечи посеченными с веток листьями, да еще немного контузило. Левое ухо перестало слышать. А так ничего. Издержки службы. Может, со временем глухота пройдет, а может, нет. Неважно.

Остатки спецназовца и обломки радиостанции разбросало в радиусе нескольких десятков метров. Хоронить практически было нечего. Жалкая кучка кровавых ошметков и нескольких кусков тела уместились на широком бирюзовом листе паучьей лианы.

Сборы были недолгими, похороны короткими. Обошлись без помпы и троекратного салюта над крошечной могилкой размером не больше кочки.

Синий комбинезон бортстрелка с золотыми шевронами и другими нашивками, которыми так любят хвастаться асы Военно-воздушных сил, заменили камуфляжем пестрой раскраски. Форму сняли с убитого повстанца, на глазок прикинув подходящий размер. Ничего, что обновка в дырках и красных подтеках. Пятна скоро высохнут. А дырки маленькие, диаметром всего девять миллиметров. Если специально не приглядываться, то и не заметишь.