Гавань - Клэр Кент

цветок, который никогда не может находиться под воздействием солнечного света, и я не хочу, чтобы ты относился ко мне как к цветку.

— Ты для меня не нежный цветок, — выдавливает Джексон, впервые выглядя почти сердитым.

— Тогда кто я?

— Ты — это все! — слова вырываются у него будто сами собой, удивив нас обоих. Но он продолжает: — Ты для меня все. Абсолютно все. И будь я проклят, если позволю тебе отправиться на какую-нибудь безнадежную миссию и погубить себя, потому что ты чувствуешь вину за то, что мы здесь так хорошо живем, или ты думаешь, что мы этого не заслуживаем.

— Я не это имею в виду! — мой голос повышается, и его тон тоже, хотя ни один из нас не близок к тому, чтобы кричать.

— Тогда скажи мне, что ты имеешь в виду! Перестань пытаться всегда быть неуязвимой и скажи мне, что тебе нужно, чтобы я мог дать это тебе, — он делает паузу, чтобы перевести дыхание, и прежде чем я успеваю ответить, он продолжает. Слова вырываются так, словно он больше не может их сдерживать. — Потому что я думал, что у нас все очень хорошо. Мы построили здесь свою жизнь — ты, я и все остальные. И это нелегко, но я думал, что это хорошая жизнь. Я думал, ты тоже так считаешь. И я даже думал, что… что становилось еще лучше. Действительно хорошо. А теперь ты ждешь, что я буду смотреть, как ты просто выбрасываешь это на ветер.

— Я не собираюсь выбрасывать это на ветер, — я снова чуть не плачу, но стараюсь держать себя в руках. — Джексон, пожалуйста. Я не собираюсь ничего выбрасывать. Я бы никогда этого не сделала. Я люблю ту жизнь, которая у нас здесь. Я люблю Новую Гавань. Я люблю Мигеля, и Кейт, и Хэма, и Гейл, и Лэнгли, и всех остальных. Я люблю наш сад, наших кур и свиней и ту смехотворно большую уродливую стену, которую ты построил, чтобы обезопасить нас. Я люблю рассветы по утрам, и совместное чтение книг каждый вечер, и ощущение, что это… это семья. Мне все это нравится. Мне нравится наша здешняя жизнь, и я бы никогда от нее не отказалась.

Последние слова звучат как прерывистое рыдание.

Джексон молчит с минуту, и его лицо искажено эмоциями, которые он явно пытается контролировать.

— О. Понимаю. Тогда дело во мне. Это меня ты не любишь.

— Джексон, нет, это не…

— Ты хочешь другого мужчину. Лучшего мужчину. Тебе нужен мужчина, который сможет лучше заботиться о тебе, лучше трахать тебя и заставлять чувствовать себя более особенной.

— Мне не нужен никакой мужчина, кроме тебя! — я выпаливаю эти слова, потому что попросту не в силах вынести боль, которую я слышу в его голосе. — Заткнись и действительно послушай меня. Кто бы говорил о безнадежной миссии. Ты твердо решил не верить тому, что я тебе говорю. На этот раз я говорю это не в порыве страсти. Я говорю тебе прямо. Ты единственный мужчина, которого я хочу, Джексон. Единственный мужчина. Навсегда.

Выражение его лица снова меняется, но на этот раз не в плохом смысле.

— Да?

— Да!

— Тогда почему…

— Потому что это чертовски страшно! Ты продолжаешь думать, будто причина, по которой мне нужно что-то большее в моей жизни — это то, что тебя мне недостаточно. Но на самом деле все наоборот. Ты тоже для меня все. Все. Но именно поэтому мне нужно, чтобы мой мир стал больше, чем он есть прямо сейчас. Потому что, черт возьми, я буду делать, если с тобой что-нибудь случится?

— Ничто не случ…

— Не смей так говорить. Ты не можешь так говорить. Потому что люди умирают каждый день — даже те, ради кого мы отправились бы на край света, чтобы сохранить им жизнь. В этом мире нет гарантированной долгой и счастливой жизни. Ну и что, если с тобой что-нибудь случится?

Джексон смотрит на меня, тяжело дыша. Затем, наконец, бормочет:

— Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы пустил пулю себе в глотку.

— Именно это я и имею в виду! Я чувствую то же самое. И это нехорошо. Для любого из нас. Наши миры должны быть больше этого. Я только сейчас, наконец, понимаю это, но именно это и беспокоило меня все время. Мне нужно иметь цель, выходящую за рамки простого цепляния друг за друга и попыток остаться в живых. Вот почему я хочу пойти и помочь этим людям. Потому что это похоже на первый шаг. Я не хочу существовать в маленьком безопасном пузыре, в то время как весь остальной мир горит. Джексон, моя душа больше, чем я позволяла ей стать в течение последних пяти лет. Мир стал больше. И он может ужасать. Он может отнять у нас так много того, что мы любим. Но он может быть больше и лучше. Мы можем сделать мир лучше. И именно это я пытаюсь сделать.

Джексон все еще смотрит на меня, выглядя слегка ошеломленным. Он молчит, но мне кажется, что он меня услышал. Действительно услышал меня.

Я прочищаю горло и вытираю несколько случайно навернувшихся слезинок.

— В любом случае, именно поэтому я хочу совершить это путешествие, хотя и знаю, что ты считаешь его глупым. Я просто хочу… сделать первый шаг.

— Значит, с этого момента ты хочешь всегда отправляться на миссии милосердия? — в его тоне нет горечи. Он действительно хочет знать.

— Нет. Нет, конечно, нет. Нам слишком многое нужно делать здесь. Я хочу продолжать заботиться о людях, которые у нас здесь есть. Но иногда мне хочется сделать немного больше. Я не жду, что ты поедешь со мной. Я бы никогда не попросила тебя сделать то, во что ты не веришь. И я знаю, что могу просто делать то, что хочу. Мне не нужно твое разрешение или что-то в этом роде. Но мы уже столько времени делали все вместе, и я хочу, чтобы ты понял и… и принял это. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне, даже если ты не… со мной.

Проходит много времени, пока Джексон смотрит на меня и просто дышит. Я не тороплю его, потому что кажется, что он пытается все обдумать. Затем, наконец, кивает.

Я делаю быстрый вдох.

— Что означает этот кивок?

— Это значит — я думаю, что понимаю. Я с тобой. Мне кажется, я понимаю. Я понимаю, о чем ты говоришь.

— Так ты не возражаешь, если я