Однажды ты пожалеешь - Елена Алексеевна Шолохова

с подносом к столу, а отовсюду на меня глазели и показывали пальцами.

– Это вот она заявила, что Исаев ее обокрал? – с ухмылками и осуждением спрашивали из параллельных классов. – Капец, она дура…

Это какой-то дурдом! Хоть сто раз им крикни, что это не ты, а они все равно, как бараны, повторяют одно и то же. Наверное, в тот момент я и подумала, что пойду. Всё ему объясню. Скажу, как было. Он-то не дурак, поймет. И если что – заткнет всем рты. У него это неплохо получается.

После уроков я, к своему стыду, попросту сбежала от Ярика. Сказала, что пойду в уборную, а сама отправилась в эту их жуткую тепличку. Нет, правда, я буквально тряслась, особенно когда приблизилась к двери склада, на которой все так же висел красный знак «въезд запрещен».

Озираясь по сторонам, я подошла и постучала. Никто не ответил, хотя, прислушавшись, я различила звуки музыки, что ли? Как будто там приглушенно играл магнитофон. Я толкнула дверь и шагнула внутрь.

В первый момент после яркого солнечного света я словно ослепла, попала в кромешную темень. Но через несколько секунд глаза привыкли. Там стоял просто полумрак. И в этом полумраке я уже вполне различала силуэты… нескольких парней из нашего класса.

Они сидели за столом, освещенным маленькой и тусклой настольной лампой, и играли в карты. Но сейчас все, как один, уставились на меня. Причем без всякого удивления, как будто ждали. Один даже поднялся со своего места и шагнул ко мне навстречу.

– А Андрей где? – спросила я, невольно отступая назад. Нашарила рукой дверь, толкнула от себя. Она медленно, со скрипом отворилась.

– Позже будет, – раздался прямо за спиной чей-то протяжный, издевательский голос.

Я испуганно оглянулась. Это был Чепа. Он зашел в тепличку, преградив мне путь.

– Ну что, развлечемся? – хмыкнул он и затворил дверь, щелкнув замком.

19.

Парни отбросили карты, выбрались из-за стола и медленно двинулись ко мне. Я инстинктивно, в испуге, попятилась от них вглубь помещения, пока спиной не уперлась во что-то твердое.

Я быстро оглянулась – это оказались старые парты, нагроможденные одна на другую. И вообще вся дальняя часть этой теплички была завалена сломанной мебелью и прочим хламом. А вот по правую руку от меня стопкой лежали маты, потертые, с порванными углами. Видимо, уже списанные. Поверх матов валялись клетчатое покрывало и плюшевая диванная подушка.

Да они тут конкретно обжились! И стол есть, и какая-то посуда, и даже вон лежак. Прямо жилище. Я же быстро и цепко осматривала помещение в надежде найти хоть что-нибудь, что сошло бы за оружие. Вдали за грудой парт и стульев я приметила несколько пар лыж и лыжные палки. Хоть что-то! Но попробуй еще до них доберись…

Я снова обшарила ищущим взглядом пол, стены. Ничего, чем можно было бы отбиться… Зато обратила внимание на жутко вульгарный постер с абсолютно голой моделью. Господи, что тут вообще творится?

Зачем я сюда притащилась? Дура! Ведь Ярик предупреждал, чем они тут занимаются. Только в действительности всё оказалось ещё хуже.

Судорожно сглотнув, я отошла подальше от лежака, понимая, что им ничего не стоит швырнуть меня туда одним броском.

В груди колотилась паника. Хотелось кричать: «Что вы творите? Что вам от меня нужно?», но от страха язык одеревенел, а в горле встал ком, который и дышать-то нормально не давал. И я, как рыба на берегу, беспомощно и беззвучно раскрывала рот.

А вот они упивались моментом. Такие лица у них были гадкие. В них не было злости или вражды, они лишь сально лоснились от предвкушения. Страшные, мерзкие лица!

Нет, они не могут сотворить со мной ничего ужасного. Не посмеют. Это же школа. Они же мои одноклассники. И тут же вспомнились, как назло, жуткие случаи из новостей…

Паника стремительно нарастала. Меня било крупной дрожью, даже зубы, казалось, стучали. Это какой-то бред!

Чепа и другие, я даже их имен еще не знала, приближались, нарочито медленно. Разглядывали меня так, будто я, как та модель с постера, совсем без одежды, и при этом издевательски, глумливо улыбались.

Пожалуй, только рыжий топтался за их спинами в беспокойном замешательстве. Может, он мне поможет? Видно же, что ему происходящее не нравится… Черт, как же его зовут? Как к нему обратиться, как попросить его о помощи?

Сглотнув тяжелый ком, я наконец выдавила из себя:

– Что вам от меня надо?

Голос получился дрожащим и сиплым.

– Нам? – хмыкнул один из парней. – Ведь ты же сама к нам пришла. А ты разве не знаешь, зачем сюда ходят девочки?

Парни засмеялись.

– Я пришла к Исаеву. Он…

– Он уже не знает, как от тебя отвязаться, дура, – перебил меня второй парень.

– Где он? – прошептала я.

– Его здесь нет. Зато есть мы… И мы вполне можем его заменить. Давай, расслабься. Тебе понравится.

– Не смейте подходить ко мне!

Парни снова захохотали. Чепа протянул ко мне руки, шевеля пальцами, как будто собрался меня щекотать.

– Давно хотел деревенскую бабу, – осклабился Чепа.

Я отшатнулась в ужасе.

– Э-э, Чепа, ты тоже давай, не перегибай, а? – вмешался наконец рыжий.

– Попробуйте только меня тронуть! – осмелела я после его слов. – Вас всех посадят, идиоты! Думаете, я стану молчать? Да я всем расскажу про вашу поганую тепличку. Расскажу, что вы тут творите, если хоть пальцем меня тронете!

– А что мы творим, дура? Ты сама сюда прискакала. Тебя никто силой не тащил. Мы тебя сюда