Близнецы. Завещание сына - Андрей Анисимов

Тимофей вышел на лестничную площадку и отпер дверь семьдесят второй квартиры. Жилье хозяева оставили прибранным. Спертый воздух говорил об их длительном отсутствии, но цветочное хозяйство произрастало и цвело. Горшки с места никто не сдвигал. Волков потрогал пальцем грунт в горшочках и понял, что он достаточно влажный. Растения недавно поливали. Выход на балкон и окна Майковы перед отъездом заперли, признаков взлома не наблюдалось. Следователь рассудил, что через запертую изнутри дверь преступник из квартиры Вольновича выбраться не мог. Спуститься на нижний балкон тоже. Оставалась единственная возможность: предварительно открыть балконную дверь квартиры Майковых и потом через нее выйти. Отсутствие их ключа в квартире убитого усиливало подозрение. Он попросил экспертов обратить на балконную дверь соседей особое внимание. Через десять минут Медведенко обрадовал майора:

– Дверью недавно пользовались. Свежих «пальчиков» нет, но пыль подтерта.

…Ерожин проснулся от воплей своих двойняшек, сразу вспомнил вчерашний вечер и оскалился в улыбке. Цветочки, что он прихватил по дороге домой, спасли от гнева супруги. Пока он беседовал с Волковым и слушал запись телефонного разговора Сенаторши, ужин успел остыть. Но врученный жене букет семейное напряжение снял. За столом Надя лукаво поглядывала на мужа и чему-то улыбалась. На вопрос о причине веселья она ответила, что улыбается его хитрости. Трюк с цветами супруга раскусила, но оказалась обезоружена. Пока Надя укладывала ребятишек, Петр Григорьевич чуть не уснул. Но удержался и опять был вознагражден. После долгих ласк они еще два часа шептались. Начав службу в Управлении, подполковник видел жену только ночами, в другое время они пообщаться просто не могли.

Ванечка с Леной продолжали вопить. Надя повернула голову, тяжело вздохнула, как сомнамбула поднялась с постели. Завтракали молча, обмениваясь взглядами. Детей Надя успела покормить раньше, и они играли в детской. Торопливо допив кофе, Ерожин быстро оделся. В прихожей они на прощанье обнялись, и, поняв, что на него больше не сердятся, супруг отправился на службу.

Придя в Управление, Ерожин получил адреса телефонных абонентов, листок с номерами которых обнаружил в томике медицинской энциклопедии при обыске у доктора Крапивникова.

При знакомстве со списком Петра Григорьевича заинтересовала одна деталь. Все адреса имели одного хозяина. Недвижимостью владела акционерная фирма «Пленэр». Ерожин разложил на столе карту области и красным фломастером обвел каждый адрес. Особый интерес подполковник проявил к Переделкино, поскольку там обнаружили труп доктора, а один из полученных адресов тоже относился к писательскому поселку. Вчера абонент из Переделкино трубку не снял. Утром Ерожин снова позвонил по этому номеру, и опять ему не ответили. Телефон хама, грубо обругавшего Петра Григорьевича, находился по адресу: Лесной городок, улица Новая, дом три «Б». Следующий абонент проживал в Баковке на улице Ленина, семь. Вчера он трубку снял, но голоса не подал, Ерожин поставил рядом с номером вопросительный знак. Сегодня подполковник решил попытку повторить. Трубку сняли сразу и, так же как вчера, выжидательно молчали.

– Николай, ты? – тихо спросил Ерожин.

– Вы не туда попали, – глухо прозвучало в ответ.

Баковка соседствовала с поселком писателей Переделкино, и Ерожин решил совместить посещение двух абонентов. Четвертый, отмеченный в списке Ерожина плюсом, обитал в Апрелевке на улице Радио. Склонный к философии журналист-мусорщик двигался в рай из дачного поселка Внуково. Расставив пять красных точек, Ерожин обвел весь участок. Получалось, что адреса списка кучковались между Минским и Киевским шоссе. Подполковник решил начать объезд с визита к хаму. Не потому, ясное дело, что он испытывал к нему особую симпатию, а по соображениям логики маршрута. Лесной городок оказался в списке самым удаленным от Москвы населенным пунктом.

Взвалив на свой отдел расследование убийства Крапивникова, Ерожин получил возможность вести дело официально, но казенной машиной пользоваться не стал. Ему хотелось думать, а в одиночестве этим заниматься удобнее. В девять пятнадцать он вырулил на Садовое кольцо. До поворота на Кутузовский проспект пришлось тащиться. На самом проспекте Ерожин смог поднажать. Сплошной поток двигался в сторону центра, ему навстречу. Водитель порадовался, что едет из города. Утром это направление загружено слабо. У Кольцевой он еще раз злорадно отметил пробки на встречной полосе. И лишь при выезде из Москвы у поста ДПС пришлось притормозить. Дорожная служба, выискивая террористов, выборочно проверяла машины. Инспектор подозрительно оглядел «Сааб» Ерожина и решил дорогую иномарку остановить. Подполковник сунул под нос ретивому лейтенанту удостоверение и гордо миновал кордон.

Через двадцать пять минут он въехал в Лесной городок. Улица Новая свое название оправдывала, это был недавно построенный комплекс коттеджей. Дома выросли в чистом поле, и затейливая архитектура с башенками и другими опереточными деталями под старинные замки вызвала у Ерожина усмешку. Стоило назвать ее не Новой, а улицей Новых русских, съехидничал про себя подполковник. Дом три «Б» стоял на отшибе. Петр Григорьевич подкатил к высоким железным воротам и посигналил. С соседнего участка раздался грозный лай. Зверюгу скрывал высокий забор, но, судя по рыку, псина имела львиные размеры. Не дождавшись внимания, подполковник вышел из машины и, не закрывая дверь, просигналил снова. За воротами дома три «Б» жизни не наблюдалось. Зато калитка соседей, откуда доносился злобный рык, открылась, и к возмутителю тишины двинулись три крепких парня. Двое из них держали в руках короткоствольные автоматы израильского производства.

– Чего, отец, шумишь? – поинтересовался безоружный верзила, надвигаясь на Ерожина.

– Мне, сынок, нужно увидеть жильца этого дома, – покосившись на дула автоматов, ответил подполковник и кивнул на закрытые ворота.

– Так и иди туда. Зачем весь поселок на ноги поднимать? – резонно заметил охранник. Тем временем два других парня обступили пришельца с боков.

– Звонка нет, а ворота заперты.

– Это твои, отец, проблемы. А шуметь тут не положено. Документики у тебя есть?

Петр Григорьевич достал свою книжечку.

– Извините, товарищ подполковник, – сменил гнев на милость безоружный верзила. – В этот дом можно подвалить сзади. Там еще забор не поставили.

Молодые люди молча развернулись и зашагали к своей калитке. Петр Григорьевич пультом запер машину и двинулся вдоль ограды. Верзила не соврал. Забор защищал коттедж с трех сторон, а с тыла торчали одни кирпичные столбы. Подполковник ступил на участок и, стараясь не топтать траву, осторожно побрел к дому. Реденький, неокрепший газон выглядел жалобно. Те же чувства вызывали хилые саженцы плодовых деревьев. «Унылое место», – подумал подполковник. Он обогнул строение из красного кирпича и остановился у крыльца. С овального свода свисал затейливый фонарик, но признаков звонка Ерожин не заметил. В дверь пришлось стучать. Никто не отозвался. Петр Григорьевич взялся за ручку и пихнул дверь, та бесшумно отворилась, и он шагнул в дом. Сводчатые узкие окна огромного холла создавали ощущение церкви. Но оглядеться Ерожин не успел. Пузатый, толстый бородач вылетел из темноты и с криком: «Сейчас, сука, я тебе, бля, покажу!» – набросился на подполковника. Ерожин отступил, схватил хозяина за руку, вывернул ее назад и повел мычащего от боли бородача в глубь дома. Возле гранитного камина он заметил массивное кресло. Впихнув туда хозяина, молча встал рядом. Бородач сопел и взирал на обидчика с перекошенным от злобы лицом.