Скандальные желания - Элизабет Хойт

Мик пересек улицу и поднял голову. Перед ним возвышался шпиль новой местной церкви. Старую сожрала плесень, которая, по слухам, выросла на трупах умерших от чумы людей, закопанных под ее каменным полом. Действительно, воняло в той церкви просто ужасно. Но теперь все изменилось, выросло новое здание, изящное и современное. Мик скрипнул зубами. Эту церковь построили на деньги дворян, живших совсем в другой части города. Интересно, что думали о ней местные – люди, которые каждый день смотрели на нее из своих окон.

Мик обошел здание и оказался у кладбищенской стены. Еще несколько шагов – и вот он уже стоит у ворот. Само кладбище, конечно, было очень старым. Памятники покрывал мох, некоторые из них наклонились к земле, как будто покойники под ними ворочались, пытаясь вылезти наружу. Мик пошел по извилистой тропе, а Лэд бодро бежал следом. И хотя от шумного Сент-Джайлза их отделяла лишь тонкая стена, на кладбище было очень тихо. Странно, но это ощущение покоя царило тут всегда.

Мик увидел впереди нужное ему место и вдруг остановился как вкопанный. Теперь он знал, что был на кладбище не один. Викарий из Уайтчепела стоял к нему вполоборота, опустив голову. Он смотрел на могильный камень и свежий холм земли перед ним. Для человека, который двадцать лет держал в страхе весь лондонский Ист-Энд, выглядел он как-то слишком просто. Викарий был среднего роста, скорее жилистый, чем мускулистый. Его волосы с проседью доставали до плеч, черты лица в профиль казались приятными.

– Она звала тебя, – проговорил Чарли, увидев, что Мик остановился с другой стороны могилы, – когда умирала. Жаль, что ты так и не пришел с ней попрощаться.

Мик улыбнулся, легко и непринужденно. Словно новость о том, что она рвалась к нему перед смертью, не пронзила ему сердце раскаленным железным прутом.

– Да, я был занят, – сказал пират.

Тогда Чарли повернулся к нему, и Мику открылась ужасная левая часть его лица. Вся кожа там была покрыта страшными рубцами от ожога. От глаза осталась только впадина в черепе, ноздри тоже не было, а губы сползли вниз, к подбородку. Ухо тоже как будто расплавилось, а волосы росли клочками, словно большую их часть вырвало с корнем.

Мик улыбнулся еще шире и сказал:

– Я смотрю, ты хорошеешь прямо на глазах.

Выражение лица Викария не изменилось – видимо, потому, что половина мускулов у него просто не работала. Зато единственный глаз карего цвета зажегся ненавистью. В такой момент умный человек отошел бы от него подальше. Но Мик, наоборот, наклонился вперед и заявил:

– Слушай, старик, я не позволю тебе выгнать меня из Сент-Джайлза.

– С чего ты решил, что тебя будет кто-то спрашивать, мальчик?

Улыбка Мика стала злой.

– Не вижу причин думать иначе, – заявил он.

Чарли пожал одним плечом. Другое, как знал Мик, тоже было в шрамах.

– А зря. Дело все в том, что мы узнали, кого ты прячешь в своей крепости. Да-да, теперь мне все известно не только о ребенке, но и о женщине по имени Сайленс Холлинбрук. Интересная получается история, не правда ли? Мне кажется, я поступлю честно, если заберу ее у тебя взамен той, которую украла у меня смерть.

Мик зевнул, как будто Сайленс ничего для него не значила. Но внутри у него все похолодело. Ну конечно, Викарий понял, что Сайленс – особенная женщина. Ведь она осталась в доме, хотя он разогнал всех остальных подружек.

– Я у тебя ничего не крал, – сказал Мик.

– Да, но ведь пытался.

Пират удивленно поднял брови. Чарли нес полную чепуху, но о нем давно ходили слухи, что он сумасшедший.

– А как поживает твоя дочка? – Викарий поцокал языком. – Я слышал, что она сильно заболела. Может, даже скоро умрет. Представляю, как ты будешь страдать.

Мик пристально посмотрел на врага. Викарий казался таким тщедушным, что было непонятно, как в нем помещалось столько злобы. Когда-то давно Мик задумывался, что могло превратить мальчика по имени Чарли Грейди в бездушного монстра, что вытравило из его сердца сочувствие и уважение к людям.

Но потом пират перестал заниматься бесполезным гаданием. С таким же успехом он мог спрашивать, почему гадюка плюется ядом или медведь бросается на людей. Такова их природа, вот и все.

– Ты же знаешь, – сказал Мик, – все чувства в моей душе давным-давно умерли. – Потому мне все равно, выживет ли эта девочка или отойдет на тот свет. Я все равно буду есть мои любимые сладости и наслаждаться сахаром на языке, буду иметь женщин и чувствовать, как в них льется мое семя. И, Чарли, запомни это хорошенько: я все равно рано или поздно убью тебя, а потом со смехом плюну в твое поганое лицо.

С этими словами Мик повернулся и пошел прочь, заставляя себя не смотреть на новый могильный камень с маленьким ангелом, выточенным сверху. Лэд перестал обнюхивать кусты и тут же побежал следом за хозяином.

А Мик, как мог, боролся с искушением прямо сейчас напасть на Викария. Его ладони сами сжались в кулаки, а руки дрожали от желания со всей силы ударить врага и покончить с ним раз и навсегда.

Но Чарли никогда не выходил из дома без полдюжины охранников. Одного он видел за деревом, еще двое стояли у стены, остальных ему заметить не удалось, однако Мик точно знал, что те где-то неподалеку. Странно. Год назад он бы наплевал на головорезов Чарли и бросился на него с ножом в руках. Сейчас же Мик постоянно помнил о том, что, если его убьют, Сайленс останется беззащитна перед Викарием. Этот безумец вполне мог решить, что его жажду мести одной смертью утолить невозможно, и напасть на нее и Мэри Дарлинг.

Он преувеличенно любезно поздоровался с охранником Викария, который стоял у кладбищенских ворот. Да, шесть человек вполне могли уложить его, но Мик знал, что нападения не будет. Чарли предпочитал действовать на расстоянии, разрушая жизнь своего врага ядом ненависти.

На минуту Мик остановился посреди улицы, глянул на ясное, без облачка, небо и зажмурился от ярких лучей солнца. Такая погода редко баловала жителей Лондона, и в эти минуты особенно хотелось верить в Бога и ангелов, в любовь матери и невинные мечты мальчишки. Перед внутренним взором Мика опять возникли родные карие глаза, мокрые от слез. И он услышал ее голос, который пел ему:

Обними меня скорей

И задуй свечу…

Позади него раздались громкие ругательства. Мик открыл глаза, повернулся и злобно глянул на погонщика с отарой овец. Мужчина тут же узнал его и, запинаясь, стал бормотать слова извинения. Но пират не дослушал и молча пошел вперед. Остаток пути он проделал, стараясь ни о чем не думать. Когда Мик поднялся по ступеням к двери, то увидел, что Лэд встал рядом с ним, явно собираясь проскочить в дом. Пират сурово глянул на него, и пес замер с поднятой вверх лапой, жалобно смотря на хозяина.

– Ладно, – со вздохом сказал Мик, – заходи.

Лэд просиял и весело побежал вперед.

– Неужели ты когда-то сражался с быками? – спросил его Мик, идя по коридору. – Они, наверное, дохли от смеха, стоило тебе появиться на арене.