Начало - Алексей Калугин

– Мне все больше нравится местная биосфера, – радостно сообщил он присутствующим. – Смею предположить, что именно эти существа, одно из которых по ошибке напало на Игоря…

– По ошибке?

– Конечно! Оно приняло тебя за осьминога. Так вот, именно эти существа, как мне кажется, и загнали осьминогов на деревья, – он снова помял обрывок нити пальцами. – Думаю, мы имеем дело с гигантским полипом. Или целой колонией полипов, обосновавшихся в основании островка, который мы столь неосмотрительно выбрали для привала. Они парализуют или убивают свою жертву стрекательными клетками, затем щупальцами подтягивают ее к ротовому отверстию и…

– Можно без подробностей, Док! Скажите просто, их яд не опасен?

– Не опаснее, чем крапива. Если, конечно, вы не страдаете повышенной чувствительностью к данному веществу.

– Но такому здоровенному полипу требуется много еды!

– Ну да. Поэтому я и говорю, что полип, по всей видимости, спутал Игоря с осьминогом. Более крупной живности мы здесь не видели. Если не считать древесных змей, которые прячутся наверху.

Доктор оказался прав. Через двадцать минут опухоль предплечья у Камохина спала, а боль прошла.

Остался только зуд, как после комариного укуса.

Пообедав и немного отдохнув, путники отправились дальше.

Осипов то и дело посматривал на дисплей дескана, к которому скотчем был прикреплен пакаль. Никакой необходимости в этом не было, поскольку в случае изменения параметров дескан должен был подать звуковой сигнал. Но даже визуально никаких изменений в показаниях прибора не наблюдалось. Осипов и сам понимал, что это было бы слишком здорово, если бы им удалось обнаружить разлом. Но ему все же хотелось верить в чудо. Как и каждому из нас.

После третьей послеполуденной остановки они впервые увидели след того, что прежде на месте, где сейчас дышали влагой мангровые болота, протекала совсем иная жизнь. Они увидели машину. Темно-зеленую «Ладу», наполовину утонувшую в болоте. Из воды торчали только задняя часть кабины и багажник. Знаком велев всем оставаться на месте, Камохин осторожно приблизился к машине. Здесь вода доходила ему почти до плеч. Задние дверцы машины были заперты. Камохин положил автомат и рюкзак на багажник, набрал в легкие воздуха и с головой ушел под воду. Человек, находившийся в машине в момент катастрофы, не успел из нее выбраться. Он так и остался сидеть на водительском сиденье. Но сейчас его тело, как плотный кокон, облегало нечто белесое, упругое и скользкое на вид. Это что-то, несомненно, было живое. Оно постоянно находилось в движении, как будто перетекало с места на место. Временами то в одном, то в другом месте на его теле вздувались пузыри и тут же опадали. Зрелище было до невозможности омерзительным. Так что даже Камохин, привыкший, казалось бы, ко всему на свете, почувствовал спазм в горле. Оставалось лишь надеяться на то, что это существо было падальщиком, а человек, которого оно поедало, свернул себе шею или сломал позвоночник, когда его машина неожиданно ушла носом в воду. Осторожно, стараясь не плескаться, Камохин вынырнул на поверхность, забрал вещи и взмахом руки велел остальным идти в обход.

Детектор сработал, когда Осипов уже почти перестал на это надеяться. Чтобы руки оставались свободными, он, по совету Брейгеля, примотал дескан к прикладу автомата. Автомат лежал сзади на шее, и дескан находился возле самого уха. И когда он вдруг запищал, Осипов едва не выпрыгнул из воды. Сдернув автомат, он уставился на дисплей, почти не веря тому, что видел. Дисплей утратил равномерный красноватый окрас, а на масштабной сетке, сжавшейся раза в три, горели две красные точки. Одна возле треугольника, обозначающая местоположение прибора и прикрепленного к нему пакаля, другая – в левом верхнем углу. На всякий случай, чтобы убедиться, что это не глюк, Осипов повел прибором в сторону. И точка в верху дисплея поползла в противоположную.

– Есть! – вне себя от радости заорал Осипов. И еще раз: – Есть! Мы дошли до разлома!

– Точно? – придержав за щиколотку сидевшего у него на шее Вадима, обернулся Камохин.

– Пакаль! – Осипов поднял автомат, чтобы Камохин смог увидеть дисплей дескана.

Камохин только головой качнул.

– Ну, Док-Вик… – и больше ничего не сказал.

– Значит, завтра выберемся из зоны? – перемазанное синим лицо Орсона почему-то вовсе не казалось счастливым.

– А что, Док, ты только-только начал входить во вкус? – хлопнул его по плечу Брейгель.

– В этом болоте очень интересная экосистема, – ответил биолог. – Я с удовольствием понаблюдал бы за ней подольше. Собственно, куда мы спешим?

– Предлагаешь пикничок устроить?

– Ну, если мы все равно знаем, что до выхода рукой подать, – Орсон хотел сделать красноречивый и убедительный жест руками. Но ему мешала сидящая на рюкзаке Ирина. Которая держала в руках яйцо Фаберже, а на коленях – автомат билога. – Почему бы не задержаться на день-другой?

– Нас ждут в Центре, – сказал Камохин.

– Да мы и так уже опоздали! Кому какая разница, придем мы туда на два дня раньше или позже?.. Им вообще нет до нас никакого дела! Нас еще в замороженном городе бросили!.. И вот только не надо говорить мне про политику ЦИКа! У меня свои жизненные принципы, которые, похоже, несколько расходятся с теми, что исповедует господин Кирсанов!

– Ну ты и раздухарился, Док! – лукаво улыбнулся Брейгель.

– Не ожидал? – волком глянул на него Орсон.

– Ну, не могу сказать, что это стало для меня полной неожиданностью. – Брейгель помахал в воздухе растопыренной пятерней. – Но, вообще-то, повод кажется мне не совсем подходящим. Мы застряли черт-те где, в зоне, которой вообще не должно быть. По крайней мере, мы в ней точно не должны находиться! С нами женщина и двое маленьких детей. А ты вдруг заявляешь, что тебе не хватает времени на научные наблюдения!

Брейгель еще раз – красноречиво! – взмахнул кистью руки.

– А мне здесь тоже нравится! – заявила вдруг сидящая у биолога на шее девочка.

– Да? – Брейгель, похоже, был совсем не рад тому, что у него появился еще один оппонент. – И что же тебе здесь нравится?

– То, что здесь не бывает ночи. А значит, можно совсем не спать! И еще то, что меня здесь кормят консервами. Потому что я люблю консервы, – Ирина – тоже весьма красноречиво! – наморщила носик. – И ненавижу капусту!

На это Брейгелю нечего было возразить. Поэтому он лишь руками развел. Скорее устало, нежели красноречиво, – ну что тут скажешь? – капусту он тоже не любил.

– Док, мы сейчас не обсуждаем политику Центра, – встал на сторону Брейгеля Камохин. – Мы выполняем задание.

– Ага, – кивнул Орсон, ни на кого не глядя. – Собираем какие-то железки. В то время как вокруг происходит столько всего!.. Как вы не понимаете? Это же совершенно другой мир! Другая жизнь! А мы идем мимо, как будто нам до этого нет дела! Не верите мне, спросите у Виктора! – кивнул он на Осипова. – Как, довольно с него тех замеров, что он сделал возле разлома в замерзшем городе? Удовлетворили они его жажду познания?