За пять минут до ядерной полуночи - Александр Витковский

И еще нужно было поставить в известность о случившемся дежурного офицера посольской резидентуры ЦРУ в Дохе. Он достал мобильник, набрал известный лишь ему номер. Ждать пришлось совсем чуть-чуть.

– Алло. Это Дэни Маккоул. У нас проблемы. Погиб Майкл. Его машину взорвал человек, который следил за ним.

Он замолчал, слушая своего собеседника на другом конце линии.

– Это произошло на перекрестке у светофора на… – м километре шоссе в лагуну Западного залива.

Опять пауза.

– Кажется, Майкл успел застрелить эту сволочь. Если не смог, я сам сделаю это… Нет-нет. Наш партнер жив, может быть, легко ранен… Все, конец связи.

Плюхнувшись за руль своей машины, он искоса взглянул на перса. Вид у того был жалкий. Его все еще колотил озноб, но разведчик не заметил ни крови, ни обожженной или порванной одежды, ни даже ушибов или царапин на руках и лице.

– Я – Дэни, друг Майкла, – представился он, решив играть в открытую. После только что разыгравшейся трагедии темнить не было никакого смысла. Взрыв все расставил по своим местам. Единственное, чего не знал разведчик в деталях, так это то, какие вопросы обсуждали во время встречи «М and М».

«Вот тебе и “сладкая парочка”…» – Кощунственная нелепость этой фразы острой бритвой глубоко и больно полоснула его сознание. Эмоционально он был готов вышвырнуть этого второго «М» из машины, сделать из него отбивную и пристрелить в ближайшей канаве. Но разум и холодный профессиональный расчет диктовали иные правила игры и требовали другого алгоритма действий.

– Я знаю, Майкл говорил мне о вас, – откуда-то из сумрака сознания донесся до разведчика голос перса.

– Как ты, в порядке? – спросил американец своего пассажира, поворачивая ключ в замке зажигания. – Взрывом не зацепило?

– Н-нет, все нормально, – голос иранца еще подрагивал. – От осколков меня защитила машина, а перед вторым взрывом я успел свалиться за дорожную насыпь. – Он помолчал немного и добавил: – Аллаху было угодно, чтобы я остался жив. Майкл спас меня от смерти… Если бы я остался в машине…

– Зато сам Майкл погиб! – Не выдержав, зло прервал его Дэни. – Ладно, поехали, у нас еще есть дела.

Удивительно, но в этот вечер трасса все еще была пуста. Через несколько секунд они молча подъехали к лежащему на дороге мотоциклисту, не сговариваясь, выскочили из машины и склонились над ним. Смерть застала его в уродливо скрюченной позе. Две пули девятимиллиметрового калибра вышибли парня из сиденья, швырнули на мостовую, а сила инерции разогнавшегося мотоцикла еще протащила вперед, колотя и размазывая тело по асфальту, сдирая одежду, выворачивая руки и ноги. Даже если бы обе раны и не были смертельными, страшной силы удар о дорожное покрытие вмиг прикончил мотоциклиста. Расколовшийся белый шлем отлетел куда-то к обочине, в разные стороны были разбросаны красивые черные полуботинки, около одного из них валялся пистолет, а мотоцикл, который заглох не сразу и еще несколько метров катился без седока, теперь лежал на боку где-то впереди – искореженный, битый и ободранный.

– Он мертв, – произнес американец, безуспешно пытаясь нащупать пульс на сонной артерии мотоциклиста. – Ты знал этого араба?

– Это перс, он тоже из Ирана… – Мохаммед запнулся, едва связывая слова.

– Дальше! – резко приказал американец.

– Это офицер загранразведки из Корпуса стражей исламской революции. – Ученый понимал, что сейчас говорит то, о чем должен был молчать даже под пыткой. Но только что испытанное жуткое потрясение, гибель двух людей – такая неожиданная и реальная – да еще и тот факт, что сам он чудом остался жив благодаря несчастному американцу, изуродованный труп которого теперь остался на дороге, и, наконец, жесткий эмоциональный прессинг находящегося рядом с ним на безлюдной, сумеречной дороге человека опустошили его, сделали мозги податливыми и послушными чужой воле, развязали язык. Он впал в какое-то странное, почти сомнамбулическое безразличие, и только желание говорить-говорить-говорить, как единственное свидетельство того, что он еще жив, завладело им.

– Откуда ты знаешь, что он из разведки? – Дэни понял, что нужно максимально использовать момент психического надлома этого парня, вывернуть его наизнанку и вытряхнуть всю информацию, которая поможет в будущей оперативной работе. Не теряя напора и металла в голосе, он продолжил задавать свои вопросы.

– Как его зовут? Где вы познакомились? Почему он следил за тобой и Майклом? Когда он, черт возьми, завербовал тебя?

– Он не вербовал меня, и я не знаю, как его зовут, – сбиваясь, затараторил Мохаммед. – Он следил за мной и как-то узнал, что я должен встретиться с Майклом. Понятия не имею, как он это сделал. Я только сегодня увидел его… перед встречей с Майклом… Это была первая и последняя с ним встреча…

Слушая торопливо-сбивчивую речь перса, Дэни быстро и со знанием дела обшаривал труп, пытаясь найти вещи, которые бы опровергали или подтверждали слова ученого и дали информацию, способную помочь ответить на еще оставшиеся неясные вопросы, восполнить недостающие звенья оперативной логической цепочки, которая привела к трагедии. Из левого внешнего кармана куртки он вытащил разбитый мобильник и выставочный бейдж с пометкой «Персонал», на котором кроме названия выставки значилось: «Мирза Рошан, дежурный менеджер. Проход всюду». На это же имя оказалась и пластиковая водительская карточка в портмоне, который разведчик извлек из внутреннего кармана куртки. Других документов не было. Оставив на месте бейдж, американец забрал водительское удостоверение и мобильник. Кошелек с небольшой суммой денег он вновь затолкал во внутренний карман куртки мертвого иранца.

– …Он пришел ко мне в номер, угрожал пистолетом и заставил дать подписку, что я буду помогать ему…

– Это и есть вербовка, – сухо заметил Майкл. – Это она, твоя подписка?

С этими словами он вытащил из укромного, застегнутого на молнию кармана в подкладке куртки покойника сложенный лист бумаги с красным лейблом отеля «Марриотт», развернул его, и, увидев затейливую рукописную вязь персидского языка, показал своему собеседнику.

– Да… – Едва прошептал ученый и потянулся, чтобы взять листок.

– Нет, – американец резко отдернул руку. – Пока она останется у меня. Будем считать, что это ты мне (разведчик сделал акцент на этом слове) дал подписку о сотрудничестве.

Он свернул бумагу и сунул в карман своего пиджака, где уже лежало водительское удостоверение Мирзы Рошана.

Стоявший на коленях Мохаммед стал угрожающе медленно подниматься на ноги. Его тело напряглось, глаза сузились, руки согнулись в локтях, пальцы сжались в кулаки.

Разведчик понял, что в своем разговоре с персом он несколько перегнул палку, да и маленький горшок закипает быстро. Шок, который еще не отпускал иранца, сейчас мог обернуться яростной вспышкой ненависти, непредсказуемого и буйного гнева зверя, загнанного в угол. Конечно, американец без особого труда свернул бы шею этому молокососу. Но такой поворот событий не вписывался в его сценарий, да и трупов на сегодняшний вечер было уже предостаточно.